Сейчас, вместе с процентами, тебя ждет около двадцати двух или двадцати трех тысяч долларов. А теперь отправляйся в «Бонвит» или «Сакс» и опустоши там прилавки.
Они вышли на улицу и вскоре остановились перед «Пьером». Невольно подняли головы, подсознательно ожидая увидеть в окне Ди. Майк засмеялся.
— Когда я уходил, она приняла еще одну таблетку снотворного. К тому же она редко встает раньше полудня. Вот ключ от номера. Ты здесь зарегистрирована, так что спрашивай у администратора, нет ли для тебя сообщений.
Она засмеялась.
— Майк, ты единственный человек в Нью-Йорке, которого я знаю. Так что, возможно, тебе следует оставить мне сообщение.
— В этом нет нужды. Ты его уже получила. Повернувшись, он направился к двери отеля.
Глава третья
В «Пьер» она вернулась обессилевшей около четырех часов с одной большой коробкой. И эту одежду выбрать было непросто! Она не знала, что надеть к обеду Ди. В «Бергдорфе» продавщица сказала ей, что в моде миди-юбки, а мини уже устарело. Но в полдень, когда девушки хлынули из контор на ленч, Пятая авеню изобиловала мини и микромини. На Лексингтон-авеню Дженюари увидела индейскую бахрому, джинсы, спортивные костюмы и длинные юбки в стиле ретро. Это был парад мод. Она остановила свой выбор на длинной юбке, сшитой из кусочков материи, и красной блузке из джерси, которую видела на манекене, выставленном в витрине «Блуминг-дейла». Продавщица заверила девушку, что этот костюм подойдет для любого случая.
Вернувшись в отель, Дженюари подошла к стойке и спросила, нет ли сообщений. К ее удивлению, клерк протянул два листочка. Придерживая коробку одной рукой, она принялась читать по дороге к лифту. Одно послание поступило в три, другое — в половине четвертого. В обоих содержалась просьба позвонить в «Плазу»… номер 36. Внезапно она улыбнулась. Ну конечно… это, вероятно, офис Майка.
Когда Дженюари открыла дверь «люкса», горничная вытирала пыль с нефритовых слоников, стоявших на камине. При дневном освещении апартаменты выглядели еще красивее. Солнце отражалось в серебряных рамках с фотографиями, расставленных на пианино. Их было много. Дженюари узнала сенатора, Нуреева, посла и восхитительную Карлу. Подойдя ближе, разглядела выцветшую чернильную надпись. «Дидре от Карлы». Дженюари посмотрела на высокие скулы, потрясающие глаза. Горничная подошла к девушке.
— Слева — три принца. И раджа. Дженюари кивнула.
— Я смотрела на Карлу.
— Да, она очень красива, — сказала женщина. — Меня зовут Сэди. Рада с вами познакомиться, мисс Дженюари.
Девушка улыбнулась. Женщина лет шестидесяти пяти напоминала уроженку Скандинавии. Ее светлые блеклые волосы были стянуты на затылке в маленький тугой узел. Чистое лицо немного блестело. Крупная, ширококостная, сильная горничная сказала:
— Мисс Дидра велела мне развесить ваши вещи. Я взяла на себя смелость переставить полки в вашем шкафу. Когда привезут чемоданы?
— Их нет, — ответила Дженюари. — Вы видели все вещи. И вот кое-что из «Блумингдейла».
— Я поглажу. Мисс Дидра сейчас ушла, но если вам что-то понадобится, возле кровати есть кнопка. Она соединена с кухней и моей комнатой. Я услышу звонок. Не знаю, курите ли вы, но я положила сигареты в вашу спальню. Если вы предпочитаете какую-то определенную марку, сообщите мне.
— Нет, спасибо. Я, пожалуй, приму ванну и отдохну.
— Звоните, если вам что-то понадобится. Я также оставила в вашей комнате свежие журналы мод. Мисс Дидра подумала, что они вам пригодятся. Она сказала, что вам предстоит многое наверстать.
Сэди покинула комнату с коробкой из «Блумингдейла». Через секунду она вернулась назад.
— Да, в шесть часов придет Эрнест.
— Эрнест?
— Это парикмахер мисс Дидры… Он появляется ежедневно в шесть вечера.
Дженюари вспомнила о сообщениях, которые она держала в руке. Пройдя в свою комнату, села на кровать и назвала телефонистке номер. После трех гудков на коммутаторе сняли трубку. Дженюари попросила соединить ее с абонентом 36.
Пауза… щелчок… другой голос:
— Офис мисс Риггз.
— Что? Дженюари встала.
— Кто вы? — прозвучал раздраженный голос.
— Я — Дженюари Уэйн. Кто такая мисс Риггз?
— О, я — секретарь мисс Риггз. Один момент, мисс Уэйн. Соединяю вас.
Снова щелчки. Затем кто-то удивленно протянул:
— Дженюари, это действительно ты?
Голос был вкрадчивый, аристократический, сдержанный.
Дженюари попыталась вспомнить, кому он принадлежал.
— Кто это? — спросила она.
— Господи, Дженюари. Это я… Линда. Линда Риггз!
— Линда… из школы мисс Хэддон?
— Ну конечно. Что, есть еще одна?
— О, сколько лет прошло! Как твои дела, Линда? Как ты нашла меня? Чем занимаешься? Линда засмеялась.
— Это я должна задать тебе эти вопросы. Но сначала о работе. Почему твой отец так обошелся с Китом Уинтерсом?
— С Китом?
— С Китом Уинтерсом… фотографом…
— О, вчера вечером? (Боже, неужели это было всего лишь вчера?)
— Да, я послала его сфотографировать тебя для нашего журнала.
— Какого журнала?
Линда, помолчав мгновение, произнесла с недовольным оттенком в голосе:
— Я — главный редактор «Блеска», и…
— Главный редактор!
— Дженюари, ты что, с луны свалилась? Я была звездой шоу Майка Дугласа в прошлом месяце. И меня пригласили выступить в шоу Мерва Гриффина, когда я следующий раз приеду на Запад.
— Понимаешь, я была в Европе и…
— Но все знают, что я сделала для «Блеска». Я — самый молодой и самый известный главный редактор в мире. Конечно, я не Хелен Герли Браун. Но и «Блеск» — это не «Космополитен». Дай мне время. Я собираюсь сделать этот журнал самым популярным.
— Чудесно, Линда. Помню, мне было тогда лет десять; после твоего ухода из школы мисс Хэддон мы все обезумели, узнав, что ты…
— Младший редактор, — закончила фразу Линда. — Возможно, эта должность производила впечатление на учениц мисс Хэддон, но за звучным титулом скрывалась рабская работа. Боже, я носилась по городу шестнадцать часов в день. Выискивала бриллианты для демонстрации мод… варила кофе фотографам… выполняла поручения сотрудников художественного отдела… привозила серьги, забытые редактором отдела моды, — и все за какие-то семьдесят пять долларов в неделю. Но в восемнадцать лет это захватывало. Я спала четыре часа в сутки и еще успевала ходить каждый вечер на танцы в клуб. Господи, я уже устала от одного рассказа об этом. Кстати… сколько тебе лет?
— В январе исполнится двадцать один.
— Отлично. Мне двадцать восемь. Забавно, как исчезает разница. Я о возрасте. Когда мне было шестнадцать, а тебе восемь, я едва замечала твое существование. Вспоминаю, ты была одной из малышек, что ходили за мной в школе мисс Хэддон, да?
— Вероятно.
Дженюари не сочла нужным объяснять, что никогда не принадлежала к толпе поклонниц Линды.
— Поэтому я и отправила Кита Уинтерса в «Пьер». Отдел светской хроники узнал, что ты прибываешь из Европы, и я решила напечатать в «Блеске» фотографии Дженюари и Майка Уэйнов, сопроводив снимки статьей о твоей встрече с новой женой отца. Твой папа обошелся с Китом сурово, но снимок удался. То ли ты исключительно фотогенична, то ли и правда превратилась в настоящую красавицу. Слушай, почему бы тебе не заглянуть к нам завтра… часа в три? Я сочиню сопроводительный текст, и мы сделаем хорошие фотографии.
— Буду рада увидеть тебя, Линда, но насчет статьи не знаю.
— Поговорим об этом завтра. Знаешь, где находится здание «Мослера»? Это на Пятьдесят второй, возле «Мэдисон». Мы занимаем три верхних этажа. Поднимайся в пентхаус. До встречи. Чао.