Ловкими, уверенными движениями сиделка поправила подушки, сделала пациентке болеутоляющий укол и тихонько удалилась, чтобы продолжить обход. Проснулась Лизетта уже утром; ощущение легкости исчезло, и на смену ему пришла тупая боль во всем теле. Даже дышать было трудно.
Сразу после завтрака ее осмотрел доктор. На вопрос Лизетты, как долго ее здесь продержат, последовал весьма странный ответ:
— Мистер Холлингсуорт распорядятся, чтобы до завтра вас не выписывали.
— Меня интересует ваше мнение.
— По-моему, можно и сегодня, но только если вы будете выполнять предписания.
— Какие?
— Неделю не двигать рукой и находиться в состоянии полного покоя и отдыха.
— Я сама доберусь до дома, — заявила Лизетта.
— А мистер Холлингсуорт? Вы даже не поставите его в известность?
— Я хочу сделать ему сюрприз.
— Хорошо, я поручу сестре оформить выписку. А вас прошу пока не покидать палату.
Смысл последней просьбы дошел до нее, только когда перед ней предстал Джейк, заслонивший собою все свободное пространство. Вид у него был по обыкновению непроницаемый, но Лизетту это не обмануло.
— Что вам здесь понадобилось? — напустилась на него она.
Он взглядом пригвоздил ее к месту.
— У доктора хватило ума мне позвонить. Вам бы это, конечно, в голову не пришло.
Он был взбешен, но пытался держать себя в руках.
— Я сама о себе позабочусь! — с вызовом проговорила Лизетта.
Он оценивающе оглядел ее фигурку.
— По-моему, вы переоцениваете свои силы.
— Вам незачем было приезжать, я бы прекрасно добралась на такси.
Джейк, пытаясь сдержаться, засунул руки в карманы и угрожающе понизил голос:
— А чем вы расплатитесь с водителем? Сумочку-то вашу похитили.
Она только теперь вспомнила, что ее ограбили.
— Моя машина…
— С машиной все в порядке: ее перегнали в гараж. Но поскольку все ключи пропали, я велел сменить замки и в машине, и в квартире. — Он чуть помедлил. — Ну, если вы готовы, можно ехать.
Они прошли через приемный покой, и Лизетта опять-таки с опозданием осознала, что и счет за лечение оплатил Джейк. От этой мысли ей стало не по себе.
Его «ягуар» стоял у входа; Джейк помог ей устроиться на сиденье, потом обошел машину и сел за руль.
Домой они ехали в полном молчании, и только когда он, открыв новым ключом дверь квартиры, вошел следом, Лизетта неуверенно запротестовала. — Я приготовлю поесть, и пожалуйста, не спорьте!
— Но я не голодна, мне хотелось бы побыть одной, если вы не против. — Я против. Она изумленно раскрыла глаза.
— То есть?
— Вы раньше времени выписались из больницы. Доктор ни в коем случае этого бы не позволил, если б не знал, что за вами есть кому ухаживать.
— Надеюсь, вы не хотите сказать, что останетесь здесь? — в ужасе спросила она.
— Только на несколько дней. Впрочем, если вы предпочитаете вызвать Луизу…
— Нет! Ни за что! Я не могу лишить ее отдыха. Да и к чему? Я уже вполне сносно себя чувствую и не нуждаюсь в ее уходе.
— Тогда вам придется терпеть мое присутствие, — заявил Джейк.
— Еще чего! — От волнения она не находила слов. — Что я, сама не справлюсь?
Будь у него кнут, подумала Лизетта, он бы высек меня за строптивость.
Пора бы уже привыкнуть к тому, что перечить ему бесполезно и опасно.
— И каким же образом?
Она упрямо вздернула подбородок.
— Вы можете пользоваться только одной рукой, — продолжал он. — Сомневаюсь, что вы умеете одной рукой, скажем, открывать консервные банки. И потом… — у него в глазах мелькнула дьявольская усмешка, — объясните мне, как вы собираетесь раздеваться?
Она вспыхнула как спичка.
— Да я скорее сгорю в геенне огненной, чем позволю вам помогать мне в этом!
— Хорошо, тогда ступайте на кухню, а я посмотрю, как вы справитесь с готовкой.
И пойду, сказала она себе, даже если сдохну от боли!
На кухне Лизетта достала хлеб, масло, несколько яиц и сыр. Поставила сковородку на плиту, разбила в миску яйца.
Как ни странно, у нее получился сносный омлет; еще она сделала тосты и сварила кофе в кофеварке.
Джейк ястребиным оком следил за ней, готовый вмешаться при первых признаках ее слабости. У Лизетты ныло плечо, каждый вздох отдавался мучительной болью в подреберье, но она твердо решила не подавать вида.
— Так, — сказал он после ужина. — Теперь идите раздевайтесь.
Лизетта без звука прошла в спальню и плотно закрыла дверь. Корчась и стиснув зубы, джинсы она кое-как сняла, а вот с вязаным джемпером дело оказалось потруднее: как она ни изворачивалась, он не желал сниматься и все.
От легкого стука в дверь она застыла на месте и беспомощно уставилась на вошедшего в спальню Джейка.
Он сверкнул на нее глазами, молча подошел и очень бережно высвободил ей сперва одну, потом другую руку и стянул джемпер через голову. После этого Джейк расстегнул ей лифчик и отбросил его. Она вся напряглась теперь ее наготу прикрывала лишь узенькая полоска шелка и кружев на бедрах. Вся грудь была в лиловых кровоподтеках, которые она уже разглядывала нынче утром в зеркале и едва не лишилась чувств. Сейчас эти синяки стали объектом его пристального внимания. Лизетта не могла выдавить ни звука и только вздохнула, когда он аккуратно просунул ее голову в вырез ночной рубашки.
— Ложитесь, я принесу вам чаю с молоком и таблетки. — Даже когда он говорил совсем тихо, трудно было не подчиниться этому властному голосу. Лизетта забралась в постель и замерла, прислушиваясь к боли во всем теле: болело от ушиба бедро, раскалывалась голова, не говоря уже о плече и ребрах. Больше всего на свете ей хотелось уснуть и не просыпаться. Через несколько минут кровать сбоку от нее прогнулась. Лизетта страдальчески вздохнула и взяла две таблетки с протянутой ладони Джейка.
Он поднес к ее губам кружку с теплым питьем, и Лизетта медленно запила сначала одну таблетку, затем другую.
Когда чай был выпит, Джейк поднялся и посмотрел на нее сверху вниз.
— Если вам что-нибудь понадобится — позовите.
Лизетта вгляделась в его суровые черты. Спорить было бесполезно. Она и не пыталась, а просто закрыла глаза и затаила дыхание до тех пор, пока он не вышел из комнаты.
Ночью она вдруг проснулась как от толчка и поняла, что кричала во сне. Затем вскрикнула наяву, когда неожиданно загорелся ночник. События прошлой ночи возникли перед ней так явственно, что ее сковал дикий страх.
Она вздрогнула от приглушенного проклятия: это Джейк присел на кровать и склонился над ней.
— Надо бы запихнуть вас в машину и отвезти обратно в больницу, — сердито пробормотал он.
— Только потому, что мне приснились кошмары?
— Только потому, — мрачно уточнил он, — что вы упрямая и своенравная скандалистка, у которой не хватает здравого смысла признать собственные ошибки.
— Не поеду в больницу.
— Я же предлагаю вам помощь… — он неумолимо сверлил ее глазами, — а вам бы только настоять на своем!
— Да поймите же, не хочу я, чтобы вы были здесь! — устало бросила она и болезненно сжалась при виде его усмешки.
— Где это — здесь? В квартире или в спальне?
— Нигде.
Он стиснул зубы.
— Это мы утром обсудим. Спите! — Он выключил ночник и уселся на обтянутый ситцем стул в двух шагах от кровати.
Лизетта впилась в него глазами.
— Вы что, собираетесь всю ночь тут сидеть?
— А я никуда и не уходил, — невозмутимо сообщил Джейк.
От него, как от судьбы, не избавишься!
— Но это нелепо!
— Постарайтесь уснуть, Лизетта, — проронил он.
После нескольких минут невыносимого молчания у нее стали слипаться веки, и она погрузилась в блаженный сон.