Немало их было и снаружи. У мятежников не хватало не только медикаментов, у них не хватало всего. Даже просто места, куда можно было положить тяжелораненого солдата.
Засучив рукава, Рианнон принялась за работу. Она носила раненым воду, читала письма из дома, делала перевязки. Через несколько часов она уже забыла, что находится в стане южан. Тем же самым — разве что в чуть лучших условиях — ей приходилось заниматься в госпитале у доктора Флауэрза.
— Миссис Тремейн! Ой… прошу прощения, миссис Маккензи! — вдруг услышала она чей-то очень знакомый голос.
Солдат лежал прямо на земле, ибо места на кровати ему не нашлось. Это был Лайам Мерфи. Тот самый мятежник, вместе с которым Джулиан впервые постучался в ее дом… Впрочем, он не стучался, тут же вспомнила она.
— Лайам?
— Простите, что я перепутал. По старой привычке обратился, знаете ли. А вообще я в курсе, что вы теперь жена полковника. О, это воистину фантастическая история! У нас все о ней знают…
Она улыбнулась.
— Не сомневаюсь. Вы ранены?
Он откинул край одеяла, и она увидела, что левая нога ампутирована ниже колена.
— Сочувствую…
— Э, не беда! Главное, что в живых остался! И на том спасибо!
— Да-да, конечно…
— Зато теперь отправляют домой!
— Ну вот видите…
— Правда, и там придется драться!
— Господи, куда вам теперь драться-то?
— Ничего не поделаешь. У янки вновь появился бешеный интерес к Флориде. Мы же снабжаем продуктами, почитай, всю Конфедерацию! Янки-то думают, что у нас после Геттисберга уже силенок не осталось, но тут им придется разочароваться. Мы им покажем, почем фунт лиха, будьте покойны! — Лайам понизил голос:
— Кстати, миссис Маккензи… я виделся сегодня утром с доктором, так он тоже рвется домой. Даже подал рапорт о переводе обратно во Флориду. Говорит, что у вас будет маленький. А с ребенком, конечно, какая уж тут война? Малышу нужны дом и родители.
— И вы думаете, ему разрешат отправиться домой?
— Во Флориду, думаю, разрешат. Здесь крупных боев в ближайшее время не предвидится, а в наших болотах, боюсь, все только начинается. Вы-то сами хотите вернуться?
Рианнон задумалась на несколько мгновений, потом улыбнулась и искренне ответила:
— Очень.
Он осторожно коснулся ее руки.
— Знаете, я ведь называл вас ведьмой. Простите., .
— Какие уж тут обиды… Действительно, скорее бы всем нам домой, подальше отсюда…
Лайам вдруг втянул голову в плечи.
— Ой, идет…
— Кто?
— Полковник Шир.
Рианнон обернулась. По узкому проходу между кушетками к ней быстро приближался высокий худой человек с суровым лицом. Ей стало немного не по себе под его тяжелым взглядом, у него были глаза фанатика. Сзади маячили двое солдат.
— Миссис Маккензи? — подойдя, спросил он.
Она молча кивнула в ответ.
— Вы пойдете со мной.
— Куда?
— В штабную палатку.
— А зачем, можно узнать?
— У меня есть к вам несколько вопросов.
Рианнон растерялась.
— Но…
— Никаких «но», мэм. Еще вчера вы находились в стане янки. Мне странно видеть на вашем лице удивление.
— Сэр… я не в курсе военных планов северян, я всего лишь работала в их госпитале.
— Вы пойдете со мной, я сказал.
— Простите, но мне кажется, вы не можете мне приказывать. Я не военнопленная.
— Или вы пойдете сами, или вас потащат за волосы.
Глаза Рианнон сверкнули бешенством, и она попыталась обойти полковника. Откуда ни возьмись на ее пути появился Джошуа. Он нес в руках ведро с водой и вдруг уронил его. Она нагнулась, чтобы помочь ему ее поднять, и он, улучив момент, шепнул ей на ухо:
— Не волнуйтесь, идите пока с ними, а я разыщу доктора!
Она кивнула, но настроение у нее испортилось. По правде сказать, Рианнон немного испугалась и была далеко не уверена в том, что Джулиан смог бы ей помочь.
Шир довольно грубо взял ее за плечо и подтолкнул к выходу. Рианнон вздохнула и пошла, куда ей указывали. Войдя в палатку, она опустилась на низенькую табуретку, а полковник сел за стол.
— Я не советую, мэм, столь явно демонстрировать нам свое враждебное отношение.
— Чего вы от меня хотите? Я никогда не служила в армии федерального правительства, и мне будет трудно отвечать на ваши вопросы.
— Ваша слава обогнала вас.
— Слава? О чем вы, сэр? А, мне кажется, я начинаю понимать. Только учтите — я вовсе не такая ведьма, какой меня представляют.
— Мне нужно знать о янки все. Места дислокации, направления перебросок войск — все. Мне нужно знать, что задумал генерал Мид. Где он ударит в следующий раз. Вы меня поняли?
— Я не знаю этого…
— Я требую!
— Насколько мне известно, генерал Мид сидит в своем штабе и пока ничего не затевает.
В следующую минуту произошло то, чего Рианнон никак не ожидала. Худой полковник перегнулся через стол и отвесил ей пощечину. Возмущенная, Рианнон вскочила с табуретки.
— Как вы смеете!
— Я смею, поверьте мне, смею… — как ни в чем не бывало сказал полковник, вышел из-за стола и приблизился к ней.
— Я не знаю, что вам отвечать! Я не военнопленная!
— Вы приехали сюда со своим мужем-врачом, но вы янки. Так что… на благо дела Юга я принимаю решение о содержании вас под стражей.
— Вы не можете!
— Могу, мэм. Вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не ответите на все мои вопросы. Насколько я слышал, у вас есть дар предугадывать будущее. И я заставлю вас говорить, миссис Маккензи. Вы предали штат, в котором родились и выросли. Вы предали свой народ. И вы за это ответите. Вас бы надо расстрелять как шпионку. А еще лучше — сжечь на костре как ведьму!
Этот человек не мог говорить серьезно. Рианнон знала, что война отвратительна практически во всех своих проявлениях. Человека, попавшего в руки врага, безусловно, ждала беда. Особенно женщину. Их насиловали, грабили, иногда даже убивали. Шпионок хватали и сажали в тюрьмы. Но никто и никого еще не сжег на инквизиторском костре. И кто об этом говорит? Армейский полковник, который привык к тому, чтобы его приказы исполнялись!
— Сэр, я повторяю, что не в силах помочь вам. Даже если бы я могла…
— Не пытайтесь меня одурачить. О ваших сверхъестественных способностях говорят и на Юге, и на Севере.
Рианнон поднялась с табуретки и двинулась к выходу из палатки.
— Я знаю, что про меня говорят. Это пустые сплетни. Меня по ночам мучают кошмары. Но я не умею вызывать их специально, они являются сами.
— А ну-ка сядьте. Сядьте, я сказал! — рявкнул он, подходя к ней и силой усаживая обратно.
Где же Джулиан? Может быть, до сих пор подбирает раненых… Или мальчишка-барабанщик не сумм его разыскать… Но как он может помочь? Шир старше по званию. Джулиан не в состоянии защитить ее от полковника, даже если тот лишился рассудка. Это не в его власти…
— Позвольте, я кое-что расскажу вам о Геттисберге, миссис Маккензи.
— Я уже достаточно слышала об этом ужасе. Полковник пропустил ее слова мимо ушей. — До войны у меня было пятеро сыновей. Вы понимаете? Пятеро! Веселые, честные ребята, которые не стали уклоняться от призыва, когда родине понадобилась их помощь. Они смело воевали и никогда не кланялись пулям. Так вот… одного я потерял под Шарпсбергом, а еще четырех.. Четырех, черт возьми, я потерял под Геттисбергом!
— Мне очень жаль, сэр, поверьте. Меня ужасает эта бойня. Я тоже считаю, что жертвы непомерны…
— Нет, вы не поняли. Север должен заплатить мне лично за моих детей! Тамошние политики сами развязали войну. Это был акт звериной агрессии с их стороны. Мы не хотели воевать, мы хотели, чтобы янки просто оставили нас в покое. Но они отобрали жизнь всех моих сыновей, миссис Маккензи.