Контрабандисты сплавляли по ручью, на котором стоит мельница, свой товар к морю. А мне этот ручей служит ванной, хотя и холодноватой, но вполне сносной. Я выхожу туда в полночь.
– И никто тебя ни разу не видел?
Он поморщился:
– Ни разу, до того памятного вечера, когда мне пришлось укрыться от преследования в твоей гардеробной. Я знал, что рискованно расхаживать по лесу, но уж очень мне захотелось побродить на свободе.
– Как долго ты сможешь скрываться в подземелье собственного дома?
– Сколько угодно. Если ты сохранишь мою тайну.
– Но сэр Эдгар – твой родственник, он образованный человек и профессиональный военный. Почему бы тебе не обратиться к нему за помощью? Или сэр Эдгар из тех зануд, которые считают, что все должно быть по закону? У него должны быть связи, влиятельные друзья…
По презрению, отразившемуся во взгляде Доминика, Хлоя все поняла.
– Так это он?! – воскликнула она не веря своим ушам. – Твой родной дядя? Не может быть. Как ты можешь его подозревать в подобной подлости?
– Я не подозреваю. Я знаю.
– Откуда?
Доминику не хотелось отравлять те немногие мгновения, которые он мог провести наедине с ней.
– Я доверился тебе, Хлоя. Так доверься и ты мне. Я узнал голос убийцы, который ударил меня кинжалом. И хотя лицо его было скрыто маской, его голос я не мог спутать ни с каким другим.
– Поскольку Сэмюел уже мертв, то все твое состояние переходит к сэру Эдгару, – едва слышно произнесла Хлоя.
– Именно.
– А Брэндон… О Боже! Доминик, значит, он повинен и в смерти моего брата?!
– Ну же, Хлоя. Время ли сейчас вести беседы! Впрочем, ты права. Полагаю, мой дядя, сэр Эдгар, организовал убийство Сэмюела и Брэндона потому, что они стали свидетелями его тайных связей с французами, которым он продавал военные тайны. А теперь позволь, я покажу тебе мои покои.
– Твой дядя, – прошептала Хлоя. – Уму непостижимо.
Он смахнул паутину с ее волос, взял ее за руку, ободряюще сжал пальцы. Она стояла так тихо, что ему стало не по себе. Конечно, он пощадил бы ее и не стал открывать всей правды, будь это возможно. Доминик вспомнил, как сам был потрясен и обескуражен, узнав о предательстве дяди.
– Боже правый, – прошептала Хлоя после долгого молчания.
– Ты что-то вспомнила?
– Ведь меня отправили в Чизлбери на перевоспитание. Вряд ли братья представляли себе, чем я буду здесь заниматься.
Доминик расхохотался:
– Полагаешь, твой визит нельзя считать визитом вежливости?
– Барышня не должна наносить визиты вежливости джентльмену, тем более на ночь глядя, – заметила Хлоя. – Знай, моя сестра Эмма… – Хлоя осеклась – что-то мохнатое потерлось о ее ногу. – Это крыса? – спросила Хлоя невозмутимо.
– Это мой пес. Манеры у него, как и у хозяина, оставляют желать лучшего.
– Пес? Он здесь, с тобой, в подземелье?
– Тут все решено было за меня. Аресу, видно, не понравилось общество, в котором ему пришлось вращаться наверху. Что неудивительно, учитывая, что сэр Эдгар заклеймил его как опасное животное и приказал пристрелить.
Хлоя опасливо покосилась на массивного, мускулистого пса.
– Он и в самом деле опасен?
Доминик ухмыльнулся.
– В случае необходимости – очень даже. В данный же момент, полагаю, мы можем считать его дуэньей.
– Дуэньей? По-моему, он больше похож на шеф-повара. Смотрит на меня так, будто собрался съесть на обед.
– Ну, в этом его трудно винить. Мы с ним не видели такого аппетитного создания, как ты, уже много недель.
– Что за глупости, Стрэтфилд.
– Что ты делаешь здесь, в этом доме? – спросил он, вдруг посерьезнев. – Я-то думал, что ты достаточно напугана, что вовек не переступишь этого порога. А также достаточно умна, чтобы внять моим предостережениям.
– Ты предостерегал меня от прогулок по лесу.
– Теперь, надеюсь, ты поняла, что мой дядя Эдгар – хладнокровный убийца.
Хлоя покачала головой:
– Должна признаться, что это не укладывается у меня в голове. Как только тебе удалось остаться в живых? Как ты ухитрился организовать собственные похороны без посторонней помощи?
– Есть у меня один верный друг. К счастью, он без предупреждения заехал ко мне как раз накануне нападения на меня. Надеюсь, вскоре мне представится возможность познакомить тебя с ним.
Вдруг где-то наверху, над их головами, зазвенел колокольчик. Доминик в тревоге поднял глаза к потолку.
– Боже правый, это что еще такое?
– Это моя тетя Гвендолин, – ответила Хлоя после долгой паузы. – Она пытается изгнать одного хулиганистого призрака.
Доминик ухмыльнулся:
– Что плохого я ей сделал?
– Тетя убеждена, что ты собираешься соблазнить во сне мою кузину Памелу.
– Какую кузину?
– Перестань ухмыляться, демон в человечьем обличье! После того, что ты сотворил со мной прошлой ночью, я и сама подумываю, не устроить ли тебе вечное упокоение.
Он издал тихий смешок и повел ее снова вверх по ступеням, обратно в коридор, который тянулся внутри стены.
– Ну, если бы ты действительно спала, то не знала бы о том, что произошло – если вообще что-то произошло. Может, тебе попросту приснился сон, а, Хлоя?
– Точнее, ночной кошмар?
Доминик откашлялся. Интересно, как далеко она позволила бы ему зайти? И тут же порадовался, что в полумраке тоннеля невозможно увидеть блеск его глаз. Он так страстно желал эту барышню, что ему стало не по себе.
– Что ж, мы были близки с тобой?
– Ты был близок со мной – ты демон, инкуб.
– А ты, бедная невинная дева, спала и не сопротивлялась.
– Именно так. И не смей меня больше расспрашивать о подробностях.
Он тут же опомнился и поднял глаза, когда сверху донесся звук колокольчика.
– Сэр Эдгар в курсе предприятия, затеянного твоей тетенькой?
– Надеюсь, нет.
– Надо немедленно прекратить эти колокольные звоны, и как можно скорее. Насколько мне известно, дядя ни разу в жизни не обидел женщины, но не будем искушать судьбу и проверять, насколько далеко он готов зайти.
Хлоя же думала о том, что она, должно быть, совсем сошла с ума. Ей живо представилось, как старшие семейства Боскасл, известные в узком кругу под прозвищем Испанская Инквизиция, учинят ей допрос, требуя объяснить, как она посмела закрутить странный роман. Хит на черной кухне привяжет ее к стулу, как, бывало, частенько делал в детстве, а Грейсон станет трясти над ее головой что-нибудь ужасное, вроде мертвой вороны, дабы сломить ее сопротивление.
А Эмма, Прелестная Диктаторша, будет осуществлять сам допрос, расхаживая вокруг привязанной пленницы в надежде, что та сломается и выдаст важную информацию. Но Хлоя была достаточно упряма, чтобы сохранить тайну, которую не желала раскрывать. Допустим, Хлою спросят, к каким методам прибегал покойный виконт Стрэтфилд, ухаживая за ней.
Хлое придется ответить:
«К самым обычным: шантажировал, угрожал, давил на жалость и целовал до беспамятства».
Тут поднимется переполох. В кухню ворвутся Девон, Дрейк и Брэндон и ринутся освобождать пленницу. Начнется битва на столовых ножах и вилках, начищенных старательной прислугой, и будет продолжаться до появления в черной кухне экономки или гувернантки, явившихся чтобы приструнить несносных детей.
Хлоя покачала головой, улыбаясь этим сладостным и вместе с тем горьким воспоминаниям. Какой же простой была жизнь в те времена, когда они жили одной семьей. Где…
– Где ты была, Хлоя? – раздался над ее ухом шепот Памелы.
Тут только Хлоя заметила, что уже стоит в дверях.
– Ты все пропустила.
– Я… э-э… сторожила на галерее. Ну что, удалось тете прогнать духа?
Памела вздохнула и поставила свечку на место, в настенный светильник.