Когда она закончила, подал мягкое полотенце и миску с душистой водой, чтобы она могла смыть жир с рук и лица. Она улыбнулась и с благодарностью кивнула головой чернокожему, который, казалось, был благодарен ей за то, что она заметила его. Блеснув ослепительной улыбкой, он подошел к двери, ведущей в маленькую каюту, примыкающую к жилищу Рашида аль-Мансура, и открыл ее. Потом забрал поднос и ушел.
Эйден встала. На этот раз голова совсем не кружилась. Пройдя до двери, она заглянула в соседнюю каюту. Забившись в уголок, там сидели три девочки. Эйден немедленно прониклась жалостью к ним.
— Я вас не обижу, — сказала она. — Я сама в таком же положении, как и вы. Идите сюда ко мне.
— Кто вы, миледи? — спросила старшая девушка.
— Меня зовут Эйден Сен-Мишель. Я леди Блисс.
— Ого! — сказала одна из младших девушек. — Смотри-ка, леди! Может быть, вы знакомы с самой Бесс Тюдор?
Эйден улыбнулась, услышав лондонский говор. Ее повеселила и недоверчивость девушки. В представлении той лорды и леди двора жили в таких заоблачных высотах, что им ничего не могло угрожать.
— Я на самом деле знаю ее величество, — сказала она, — я даже была одной из королевских фрейлин.
— Не может быть, — протянула девочка недоверчиво. Эйден засмеялась.
— Да, да, была, — сказала она, — и все же теперь я в таком же ужасном положении, как и вы. Даже в худшем, потому что у меня отобрали одежду.
Старшая девочка поднялась и подошла к Эйден.
— Меня зовут Маргарет Браун, — сказала она. — Я из Кента. Моя мачеха послала меня в Лондон учиться шитью, а вместо этого ее брат продал меня в публичный дом. А содержательница публичного дома продала меня этому капитану. Что будет с нами, миледи? Куда нас везут?
Это была славная девушка с милым личиком, длинными, светло-золотыми, легкими как пух волосами и темно-синими глазами.
— Мы плывем в Алжир. Капитан корабля, Рашид аль-Мансур, говорит, что нас продадут в рабство.
— Лучше я умру, — закричала Маргарет Браун.
— Сколько тебе лет? — спросила Эйден.
— Тринадцать.
— Ты девственница? Отвечай честно, девушка!
— Да, миледи. Я провела у содержательницы притона несколько часов, прежде чем капитан купил меня. Мне кажется, она ожидала его приезда, потому что меня не обижали и обращались со мной хорошо.
— Кто эти девчушки? — спросила Эйден.
— Мы можем сами рассказать о себе, — сказала старшая, и они вышли из угла. Их приободрил разговор Эйден с Маргарет Браун, и теперь они немного осмелели.
— Я Розамунда, а это моя сестричка Пайпер. Если у нас и было еще какое-то имя, мы его не помним.
— Сколько тебе лет? — спросила Эйден.
— Мне одиннадцать, а ей десять.
— Расскажите, как вы оказались на этом корабле, — попросила Эйден.
— Наша мама умерла, а хозяин дома свез ее тело на свалку, потому что у нас не было денег, чтобы заплатить могильщикам. Потом он забрал все, что у нас было, даже постельное белье, в уплату за аренду, как эта скотина сказала. Мы оказались на улице, в дом он нас не пустил. Мы кричали, плакали, а потом подошел этот человек, посмотрел на Пайпер и меня и спросил у хозяина: «Сколько возьмешь за этих двоих?» У хозяина заблестели глаза. Он ответил: «Они девственницы, невинны, как новый снег, милорд. Молодые и прекрасно выглядят. Они будут стоить по меньшей мере пять золотых монет». Ну вот, капитан смеется и говорит: «Я дам тебе три монеты и серебряное пенни, чтобы ты пристойно похоронил их мать».
Вот так мы и оказались здесь.
Эйден посмотрела на маленьких сестер. Обе были прелестны и так похожи, что их можно было принять за близнецов. У них были волосы цвета спелого зерна и небесно-голубые глаза.
— Вы уже слышали, что я рассказала Маргарет, — сказала Эйден. — Нас собираются продать в рабство. Без сомнения, мы окажемся в гаремах.
Маргарет Браун горестно заплакала.
— Никогда, никогда, — всхлипывала она. — Я лучше умру, чем вступлю в связь с язычником.
— Что это с ней? — спросила Розамунда. — Она что, с ума сошла или еще что-нибудь? Эй, послушай, девушка, все женщины ложатся под мужчин. Если нас купит богатый мужчина, мы можем прожить остаток дней без забот. Что в этом плохого, хотела бы я знать? Наша мать была шлюхой, но она всегда хотела, чтобы у нас с Пайпер была жизнь получше. Почему, вы думаете, мы еще сохранили свое драгоценное сокровище? Потому, что она всегда говорила: «Я не позволю, Рози, чтобы вы двое стали дешевками. Я найду хорошего человека, который будет заботиться о вас, и вам никогда не нужно будет раздвигать ноги под каким-нибудь деревенским Томом, Диком или Гарри». Наша мать была хорошей женщиной, — закончила Розамунда и грустно засопела.
Маргарет Браун с ужасом слушала рассказ Розамунды, а Эйден понравилась маленькая жительница Лондона, этот упрямый воробышек, который хотел выжить. Если ей повезет, она добьется своего.
Девушка из Кента закрыла руками лицо и снова заплакала.
Терпение Розамунды истощилось, и Эйден почти засмеялась, увидев это.
— А что говорит Пайпер обо всем этом? — спросила она Розамунду.
— Говорит то, что говорю я. Правильно, Пайпер?
— Правильно, Рози, — бойко ответила малышка.
— Капитан разрешил нам побыть вместе в этой каюте, — сказала Эйден и провела их в жилище Рашида аль-Мансура.
— Ого! — Розамунда с восхищением оглядела большую, красиво обставленную каюту с удобными сиденьями у створчатых окон, выходящих на корму корабля. — Вы что, капитанская милашка на время нашего путешествия, леди?
— Нет, — ответила Эйден, — конечно же, нет.
— Тогда почему же с вами так обращаются? Никто ничего не получает просто так.
— У меня был выкидыш вчера вечером, — тихо сказала Эйден, — и капитан, деловой человек, не хочет, чтобы я испытывала неудобства. Он надеется получить за меня хорошие деньги.
— Почему? Вы же совсем не красавица. Вы не безобразны, но и не красивы, — сказала Розамунда без обиняков.
— Женщины со светлой кожей, светлыми глазами и светлыми волосами высоко ценятся в Берберии, Розамунда. Однако женщины со светлой кожей, светлыми глазами и рыжими волосами вообще встречаются редко. Мне сказали, что я представляю собой целое состояние. Стало быть, мной дорожат.
— Как вы можете так спокойно говорить об этом? — спросила Маргарет Браун, в голосе которой Эйден услышала истерические нотки.
Эйден усадила Маргарет и обняла ее.
— Меня увезли от мужа, — сказала она. — Из-за этого я потеряла своего первого ребенка. Я боюсь так же, как и ты, но если поддамся страху, потеряю контроль над собой, вот тогда меня можно полностью подчинить. Этого я не позволю! Я жива, и до тех пор, пока волей Божьей буду жить, есть надежда. Ты понимаешь меня, Мег? Думаю, что именно это тебе нужно.
— Мой отец называл меня Мег, — сказала девушка из Кента.
— Ты понимаешь, что я сказала тебе, Мег?
— Да, — ответила девушка.
— И ты больше не будешь бояться?
— Попытаюсь, миледи.