Увлеченные деятельностью на полетной палубе, Фудзита, Кавамото и Хиронака подошли к краю площадки, ближе к корме; сзади них маячил телефонист, который уже переключил свой головной телефон на другой разъем.
- Какой старый самолет! - изумленно произнесла Кэтрин, почти дотрагиваясь ртом до уха Брента. - Теперь я верю всему, Брент, особенно после "Юнкерса".
- Да, Кэтрин, бомбардировщик-торпедоносец - это реальность. "Накадзима B5N2" - первый палубный моноплан. В Перл-Харборе он потопил авианосцы "Аризона", "Оклахома", "Калифорния", "Западная Вирджиния", "Теннеси" и "Невада".
- Даже я знаю, что это сделали бомбардировщики, Брент.
- А вон тот, - продолжал Брент, указывая рукой на другой защитного цвета моноплан с закрепленным шасси, поднимаемый передним подъемником, "Айти D3A1". Он во время войны использовался как пикирующий и обычный бомбардировщик и потопил больше американских кораблей, чем какой-либо другой самолет гитлеровской Германии и ее союзников. Но у Перл... - Он махнул рукой. - Этот маленький красавец нанес огромный ущерб своими торпедами.
- Вы злитесь?
- С какой стати? Я еще не родился, в то время мой отец еще даже не познакомился с моей матерью.
- Но вы американец, Брент.
- Давайте оставим эту ненависть прошлому поколению, - нетерпеливо ответил он. - У меня нет для нее места.
- Сейчас она для Каддафи.
- Да. Он явно псих.
- И вы попытались уничтожить его.
- Мы сделали что могли. Но он укрылся в своем бункере в пустыне. Брент стукнул по ограждению. - Вот такой век, Кэтрин. - Она вопросительно посмотрела на него, и он продолжил: - Век сумасшедших: Гитлер, Сталин, Иди Амин, Каддафи, Хомейни. Предводитель гуннов Аттила был филантропом по сравнению с ними.
- Может быть, - медленно произнесла Кэтрин, - подобная точка зрения...
Заработал двигатель, потом еще один, скоро взревели четыре звездообразных двигателя самолетов патруля, готовых к взлету.
- Мадам, - громко, чтобы перекрыть шум газующих машин, обратился к Кэтрин Фудзита, подходя к беседующей паре. - Время возвращаться в каюту.
- Слушаюсь, сэр. - Она поджала губы и превратилась в маленькую избалованную девочку. - Адмирал, можно мне осмотреть ваш корабль? Ну, пожалуйста, я не поломаю его. Я схожу с ума в этой похожей на гроб каюте.
Очевидно, свою роль сыграло приподнятое настроение, и на мятом пергаменте лица старика появилась редко посещавшая его улыбка.
- Мадам, не в моей власти приказывать своим подчиненным быть гидом для кого бы то ни было, но... - он посмотрел на Брента, - если мистер Росс согласен, он может сопровождать вас.
- Я сдаю вахту через несколько минут, сэр, - ответил Брент, скрывая под маской равнодушия свое возбуждение.
- Ах, благодарю вас, адмирал, - пробормотала Кэтрин.
- Верхние надстройки и не ниже ангарной палубы, энсин.
- Этот подъемник, Брент, - сказала девушка, когда закрылась дверь маленькой кабины, - должно быть, проектировался для стариков.
Американец и Кэтрин только что закончили беглый осмотр мостика, где Брент показал магнитный компас, репитер гирокомпаса и мониторы, фиксирующие характеристики двигателя и частоту вращения винта, а матросы, обслуживающие приборы, бросали на женщину холодные и пронзительные взгляды. Вахтенный офицер капитан третьего ранга Ацуми едва заметно кивнул им и поднял бинокль, когда первый "Накадзима" устремился вперед и медленно ушел влево.
Идя вплотную за девушкой, Брент показал ей УКВ-радиотелефон, аппарат внутриэскадренной телефонной связи, установленный над прокладочным столом, и сейф, где хранились тяжеленные кодовые книги. В кормовой части между ходовой и радиорубкой Брент обратил внимание Кэтрин на боевой информационный пост, небольшое пространство, в котором доминировал громадный, напоминающий бильярдный, стол с огромным изображением катушки компаса посредине.
- "Йонага" - центр компаса, - разъяснил Брент.
К нему повернулось несколько голов. - Свои и чужие корабли и самолеты обозначены метками и передвигаются рукой.
- Это воздушный патруль, - догадалась Кэтрин, указывая на шесть красных крестиков у края стола. И, кивнув в направлении двух светящихся труб, где пульсирующие пальцы-линии проходили через мерцающие зеленые точки, которые исчезали и возникали вновь, когда лучи продолжали свой необузданный поиск, заметила: - Адмирал верит радарам.
- К счастью, - ответил Брент, уводя девушку назад к ходовой рубке и подъемнику.
Двери шахты подъемника закрылись, и Брент сказал:
- На всех кораблях класса "Ямато" устанавливались подъемники. Фактически линкорный вариант предполагал два. - Он нажал кнопку, кабина начала медленно опускаться. Глядя снизу вверх черными глазами, внезапно ставшими бархатными, Кэтрин придвинулась ближе.
- Брент, - тихо сказала она. - Я чувствовала себя так одиноко в запертой каюте. - Брент молча смотрел, как острия ее грудей уперлись в его грудь. Глубоко внутри себя, внизу живота, он ощутил возбуждение, которое медленно, словно пламя костра, начало свое движение по телу. - Но для двоих это почти невозможно...
- Для двоих, - прервал Кэтрин Брент, беря ее руки в свои огромные ладони, - для двоих людей почти невозможно оставаться в одиночестве.
- Да. - Запрокинув голову, она качнулась к нему, ее глаза горели желанием.
Брент опустил руки.
- Кэтрин! Здесь неподходящее место.
- А где, Брент? Где подходящее? - Ее голос был полон страдания.
Брент резко выдохнул.
- На берегу, Кэтрин, на берегу.
- Разве ты не можешь прийти ко мне в каюту?
- Исключено.
- Не по-самурайски? Поэтому?
Резкая остановка кабины оборвала их разговор, дверь открылась - за ней толпилось с полдюжины любопытствующих авиамехаников. Они, наверное, узнали, что в кабине женщина. Но как? Корабельный беспроволочный телеграф, подумал Брент, уводя Кэтрин от подъемника.
- На "остров", - стоя среди механиков, сидевших на корточках и наблюдавших за кормой, произнес он, беря Кэтрин за руку. - Последний ярус.
Резкая струя горячего воздуха - это летчик оставшегося самолета "Айти D3A1" дал газ. Молниеносное движение желтого флажка, и защитного цвета моноплан устремился к носу. Бренту еще ни разу не удавалось оказаться на полетной палубе во время взлета. Шум двигателя заглушал все звуки. Неровный выхлоп огромного тысячесильного "Кинсэя-43" ударил им в лицо из установленной сбоку выхлопной трубы. Самолет прогрохотал мимо, и Брент заметил то, что никогда четко не видел с мостика: матовую светопоглощающую краску верхней части фонаря кабины, внешний телескопический бомбардировочный прицел, отчетливо вырисовывающийся на фоне лобового стекла, неубирающееся шасси с обтекателями, пилоны для подвески бомб, подкрыльевые щитки, поворачивающиеся на девяносто градусов для устойчивого отвесного пикирования, удлиненную заднюю кабину с жестко закрепленным и направленным в сторону хвоста пулеметом, летчиков в шлемах, очках и наголовных повязках хатимаки.
Закрыв уши руками, Кэтрин и Брент наблюдали, как пикирующий бомбардировщик пронесся мимо, оторвался от палубы, на некотором удалении от корабля рискованно просел вниз и наконец скрылся в вышине.
- Охота с воздуха, - прокомментировал Брент, показывая в сторону носа. - Контролируются четыре сектора носовых курсовых углов от траверза до траверза. Радар не заменит человеческого глаза.
Кэтрин кивнула.
- Мы можем вернуться? - и она указала на корму.
- Не во время полетов.
- А-а, - явно разочарованно произнесла она.
- Но мы можем опуститься на ангарную палубу.
- Но не ниже.
- Точно, Кэтрин. Не ниже.
- Может, я найду укромный уголок, где растерзаю твое невинное и непорочное тело. Разве не этого боялся адмирал?
Брент рассмеялся.