-Бликсен очень гордился тем, как писала его первая жена. Но мы познакомились задолго до того, как она написала
эту книгу.
- А мосье Фицджеральд, о котором меня все время спрашивают?
- Он бывал тут во времена Фрэнка.
- Тогда я был chasseur. Вы ведь знаете, что такое chasseur? - Я собираюсь написать о нем в книге о первых годах жизни в Париже, которую
буду писать. Я дал себе слово, что напишу ее. - Прекрасно,- сказал Жорж.
- Я опишу его таким, каким увидел впервые.
- Прекрасно,- сказал Жорж.-Раз он заходил сюда, я его вспомню. Люди все-таки не забываются.
- А туристы?
- Это совсем другое. Но вы говорите, что он ходил сюда очень часто.
- Часто для него.
- Вы напишите о нем, как вы его помните, и раз он ходил сюда, я его вспомню.
- Посмотрим,- сказал я.
Париж никогда не кончается
Когда нас стало трое, а не просто двое, холод и дожди в конце концов выгнали нас зимой из Парижа. Если ты один, то можно к ним привыкнуть и
они уже ничему не мешают. Я всегда мог пойти писать в кафе и работать все утро на одном cafй-crиme, пока официанты убирали и подметали, а в кафе
постепенно становилось теплее. Моя жена могла играть на рояле в холодном помещении, надев на себя несколько свитеров, чтобы согреться, и
возвращалась домой, чтобы покормить Бамби. Но брать ребенка в кафе зимой не полагается-даже такого ребенка, который никогда не плачет,
интересуется всем происходящим и никогда не скучает. Тогда еще не было людей, которых можно было бы нанять присмотреть за ребенком, и Бамби
лежал в своей высокой кроватке с сеткой в обществе большого преданного кота по кличке Ф. Кис. Кто-то говорил, что оставлять кошку наедине с
младенцем опасно. Самые суеверные и предубежденные говорили, что кошка может прыгнуть на ребенка и задушить. Другие говорили, что кошка может
лечь на ребенка и задавить его своей тяжестью. Ф. Кис лежал рядом с Бамби в его высокой кроватке с сеткой, пристально смотрел на дверь большими
желтыми глазами и никого не подпускал к малышу, когда нас не было дома, а Мари, femme de mйnage <Прислуга (франц.).>, куда-нибудь выходила. Нам
не нужно было никого приглашать присматривать за Бамби. За ним присматривал Ф. Кис. Но когда ты беден-а мы были по-настоящему бедны, когда
вернулись из Канады и я бросил журналистику и не мог продать ни одного рассказа,- зимой с ребенком в Париже приходится очень трудно. В возрасте
трех месяцев мистер Бамби двенадцать дней плыл через Северную Атлантику на небольшом пароходе компании “Кю-нард”, который отплыл из Нью-Йорка в
январе и заходил в Галифакс. Он ни разу не заплакал в течение всего путешествия и весело смеялся, когда вокруг него на койке воздвигалась
баррикада, чтобы в штормовую погоду он не скатился на пол. Но наш Париж был слишком холодным для него.
Мы уехали в Шрунс, местечко в Форарльберге, в Австрии. Проехали через Швейцарию и прибыли в Фельд-кирх, на австрийской границе. Поезд шел
через Лихтенштейн и останавливался в Блуденце, откуда вдоль речки с каменистым дном, где водилась форель, через лесистую долину мимо деревень
шла ветка на Шрунс-залитый солнцем городок с лесопилками, лавками, гостиницами и хорошим зимним отелем, который назывался “Таубе” и в котором мы
жили. Комнаты в “Таубе” были просторные и удобные, с большими печками, большими окнами и большими кроватями с хорошими одеялами и пуховыми
перинами.
Кормили там просто, но превосходно, а в столовой и баре, отделанном деревянными панелями, было тепло и уютно. В широкой и открытой
долине было много солнца. Пансион стоил два доллара в день за нас троих, и, так как австрийский шиллинг все время падал из-за инфляции, стол и
комната обходились нам все дешевле и дешевле. Однако такой ужасной инфляции и нищеты, как в Германии, здесь не было. Шиллинг то поднимался, то
падал, но в конечном счете все же падал.
В Шрунсе не было лифтов для лыжников и не было фуникулеров, но по тропам лесорубов и пастухов можно было подняться высоко в горы. При
подъеме к лыжам прикреплялись тюленьи шкурки. В горах стояли хижины Альпийского клуба-для тех, кто совершает восхождение летом. Там можно было
переночевать, оставив плату за израсходованные дрова. Иногда дрова нужно было приносить с собой, а если ты отправлялся в многодневную прогулку
высоко в горы к ледникам, приходилось нанимать кого-нибудь, чтобы поднять туда дрова и провизию и устроить там базу. Самыми знаменитыми из всех
высокогорных хижин-баз были Линдауэр-Хютте, Мадленер-Хаус и Висбаденер-Хютте.
Позади “Таубе” находилось что-то вроде тренировочного спуска, по которому ты съезжал через сады и поля, и был еще другой удобный склон за
Чуггунсом, по ту сторону долины, где была прелестная маленькая гостиница с прекрасной коллекцией рогов серны на стенах бара. И за Чуггунсом,
деревней лесорубов, расположенной в дальнем конце долины, уходили вверх отличные лыжни, выводившие к перезалу, откуда через Сильв-ретту можно
было спуститься в район Клостерса.
Шрунс был отличным местом для Бамби-хорошенькая темноволосая няня вывозила его в санках на солнце и присматривала за ним, пока мы с Хэдли
исследовали новый край и все окрестные селенья. Жители Шрунса были очень добры к нам. Герр Вальтер Лент, пионер горнолыжного спорта, который
одно время был партнером Ганнеса Шнейдера, великого арльбергского лыжника, и изготовлял лыжные мази для горных подъемов и для всех температур,
теперь собирался открыть школу горнолыжного спорта, и мы оба записались в нее. Система Вальтера Лента заключалась в том, чтобы как можно быстрее
покончить с занятиями на тренировочных спусках и отправить учеников в настоящие горы. В то время лыжный спорт не был похож на современный,
спиральные переломы были редкостью, и никто не мог позволить себе сломать ногу. Лыжных патрулей не было. Перед любым спуском надо было проделать
подъем. И это так укрепляло ноги, что на них можно было положиться во время спуска. Вальтер Лент считал, что в лыжном спорте самое большое
удовольствие- забраться на высокую гору, где никого нет и лыжня не проложена, и ехать от одной хижины-базы Альпийского клуба к другой через
альпийские ледники и перевалы. Нельзя было пользоваться и такими креплениями, которые при падении грозили переломом ног: лыжи должны были
соскочить сразу же. Но больше всего Вальтер Лент любил спускаться с ледников без каната, однако для этого нужно было ждать весны, когда трещины
закрываются достаточно плотно. Мы с Хэдли увлекались лыжами с тех пор, как в первый раз попробовали этот вид спорта в Швейцарии, а потом в
Кортина-д'Ампеццо в Доломитовых Альпах, когда должен был родиться Бамби и миланский доктор разрешил ей ходить на лычках, если я пообещаю, что
она не упадет. Для этого требовалось очень тщательно выбирать спуск и лыжню и все время следить за собой, но у нее были очень красивые,
удивительно сильные ноги, и она прекрасно владела лыжами и ни разу не упала. Все мы знали, каким бывает снег, и умели ходить по глубокому
пушистому снегу.