Он озадаченно прокашливается.
– – Лиза... ты понимаешь, что по муданжским законам я преступник?
Я слегка поднимаю голову, чтобы заглянуть ему в лицо.
– – Да они там все рехнулись на твоём Муданге, – – говорю. – – Ничего удивительного, что их джингоши завоевали, если выгонять таких, как ты.
Азамат пару секунд осмысливает мою позицию.
– – Ты считаешь, что это было несправедливо?
– – Конечно! – – заявляю я со всей сонной пьяной уверенностью. – – Ты у меня лапочка и ничего плохого не сделал.
Он начинает хохотать.
– – Господи, Лиза, какая ты доверчивая, я не могу...
– – Да ну тебя, ложился бы спать, вот охота рефлексировать! И вообще, знаю я вас, муданжцев. Небось, из-за лица и выгнали.
Он снова вздыхает.
– – Ну, косвенным образом. От меня отрёкся отец. Из-за лица. Я не был женат и по закону не имел права оставаться на планете после этого.
Вот тут я просыпаюсь.
– – ЧТО он сделал?!
– – Ну, он никогда меня особенно не любил, а тут... он уважаемый человек. Я бы портил ему репутацию. А у него есть ещё младший сын, образцовый семьянин... В общем, он предпочёл от меня избавиться.
Кажется, я разучилась дышать.
– – И... и никто не вправил ему мозги?
– – А кому нужен человек, который не нужен собственному отцу? – – горько усмехается Азамат. – – Тем более отец – – мудрый, влиятельный человек. Глупо с ним спорить.
– – Нет-нет, погоди, ты что, считаешь, что он мог быть прав?!
– – Ну... – – он как-то неуместно смущается. – – А ты тоже считаешь, что нет?
Мне кажется, у меня глаза на стебельках вытянулись.
– – Он. Не. Может. Быть. Прав. Он старый засранец, который не понимает, каким сыном его незаслуженно наградила жизнь!!
Азамат выглядит так, как будто сейчас заплачет.
– – Вот и... Алтонгирел был единственным из моих друзей, кто так считал.
– – И почему он за тебя не вступился?
– – А что он мог? Ему было восемнадцать!
– – А твой брат?
– – Ему тоже. И не пойдёт же он против отца. Тот человек решительный, мог и нас обоих выкинуть.
– – А его самого выкинуть нельзя?! – – взрываюсь я. – – Что этот ваш Совет Старейшин? Неужели ничего нельзя было сделать?!
Азамат некоторое время смотрит в пол, потом качает головой:
– – Ты не представляешь, в каком я был состоянии, когда очнулся и понял, что произошло. У меня несколько недель просто выпали из памяти, я был как в тумане. Помню, как отец зашёл, увидел меня и сказал, что, пожалуй, я для него умер. А потом меня депортировали.
Я вцепляюсь в него мёртвой хваткой, чувствуя, как слёзы текут по носу. Господи, а мы-то на Земле боремся с пережитками патриархального мировоззрения... Думаем, это у нас проблемы... А тут отцу не нужен – – и без суда и следствия... жены, опять же, нет...
– – Слушай, но теперь-то ты женат, значит, можешь вернуться, – – соображаю я.
– – Всё не так просто, – – угрюмо говорит Азамат. Ну да, а я наивная.
– – Ну рассказывай, как именно непросто.
– – Видишь ли... Алтонгирел ведь не Старейшина, он только выполнял функции посредника на корабле. Он нас, конечно, поженил, но это действительно только здесь, в космосе. А если я вернусь на Муданг, то придётся получать одобрение Старейшин.
– – Ну.
– – Ну... ты же не полетишь со мной ради...
– – Конечно полечу! Да я бы слетала только ради того, чтобы оттаскать за бороду твоего чумного папашу, хоть он и не заслуживает такого высокого титула!
Азамат обнимает меня, но я чувствую в его жесте какую-то горечь.
– – Ты чудо, – – говорит он, – – но старейшины кого попало не женят. Они одобрят наш брак, только если сочтут, что мы подходим друг другу. Но ты посмотри, кто ты и кто я, – – это совершенно невозможно.
– – Ну, я бы не была столь категорична. И вообще, ты что, не хочешь даже попробовать?
– – Я... понимаешь, если они не одобрят, то мы не сможем быть вместе.
– – То есть как?
– – Ну, брак будет аннулирован, и всё. И мне нельзя будет быть с тобой.
– – Что значит нельзя? Улетим на Землю и поженимся там, у нас только ID спрашивают, и никаких подходим – – не подходим.
Он качает головой.
– – Нет. Ты, наверное, не поймёшь. Нельзя – – это нельзя. Всё. Табу.
Прекрасно. То есть, или он так и болтается до конца жизни в космосе из-за бешеного старпёра, или нас разъединяют железным племенным законом. Чёртовы дикари! Но не могу же я всё так оставить... В конце концов, Старейшины – – старые люди, у них болячек тыщи должны быть, может, мне удастся их уговорить на сделку? Да и вообще, а по-моему, мы хорошо друг другу подходим. К тому же у Азамата много денег, а Старейшины тоже люди. Господи, вот чёрт, я ведь могу ему сильно исправить жизнь – – но рискую его потерять.
С другой стороны... он тоже не железный. Закон – – законом, но легко ли ему будет со мной расстаться по приказу? Может, я его ещё уведу с пути истинного? Ну не могу я поверить, что нас разлучат. Ну вот же как я точно ему под мышку вписываюсь!
– – Азамат, – – говорю решительно. – – Надо обязательно попытаться. Я нутром чую, что это дело выгорит.
– – Это невозможно, – – усмехается он, но в глазах у него я вижу проблеск надежды. – – Но... если ты хочешь, то мы полетим на Муданг.
– – Значит, полетим.
– – Только... это, конечно, невероятно, но если они всё-таки одобрят, то учти, что наш брак будет признаваться и на Земле. И ты не сможешь взять другого мужа, пока я не умру.
– – Не вздумай, – – говорю. – – А то я приобрела устойчивую привычку следовать за тобой.
Мы ещё некоторое время сидим в обнимку, думая о вечном и бесчеловечном, а потом Азамат начинает шевеление на предмет сбежать. Отпускать его одного мне не слишком-то хочется, ещё напридумывает себе всяких глупостей без меня. А мне всю ночь будет сниться какое-нибудь том-и-джерри с его папашей. Брр.
В раздумьях наматываю на руку его косу – – а что, то и поводок... Кончик влажный. Всё-таки заплёл мокрые?
– – Ты сейчас голову мыл, что ли? – – спрашиваю. Вопрос, видимо, звучит несколько невпопад, потому что Азамат секунду раздумывает.
– – Нет... только сполоснулся слегка, как пришёл... а что?
Кажется, я вломилась на частную территорию.
– – Ничего, у тебя просто коса внизу мокрая.
Он немедленно отбирает у меня «поводок» и перевешивает на другую сторону. Вдох-выдох, детка, он просто очень предупредительный.
Если мылся, значит, переоделся. Хм. Провожу рукой по его спине – – если на нём и не верх от пижамы, то я отличить не могу.