Правда у меня было подозрение, что мама и папа после моего дерганья ногами, готовили утром кофе без кофеина, потому что я больше не становилась нервной, когда выпивала его...
— Увидимся позже, пап, — крикнула я и поцеловала его в нахмурившийся лоб. Выходя, я увидела, что он подавил улыбку. А это значит, он не сердился. Я не могла терпеть, когда папа сердился на меня.
Леандер еще спал, но голубоватое мерцание на его коже поблекло. Я поставила чашку кофе и тарелку с булочкой с вареньем на письменный стол и вставила в уши наушники. Мне все меньше хотелось узнать, кем был Леандер. По какой-то странной причине я догадывалась, что этот разговор будет еще более сложным, чем вечерний, доверительный разговор с мамой.
Да, все в моей жизни стало сложнее, после моего падения. И намного запутаннее. Еще одна причина, чтобы включить громкую музыку и ни на что не обращать внимание.
Около полудня Леандер проснулся и уставился на меня исподлобья (что я проигнорировала), засунул в рот булочку, кроша и пачкая при этом все вокруг, жалуясь на холодный кофе и провел остаток дня, тренируясь ходить. Мне было сложно притворяться, будто бы я не наблюдаю за ним.
Конечно же, я украдкой подглядывала за ним. И мне пришлось признать, что он чертовски быстро учился. Он все меньше и меньше спотыкался, а некоторые шаги удавались ему удивительно пластично. Но все-таки у меня вырвался злорадный смех, когда он поскользнулся на ковре и ударился затылком о книжную полку.
Как только он снова восстановил равновесие, то вытащил наушники у меня из ушей и пронзительным взглядом уставился на меня.
— Ты бы видела саму себя, когда ты училась ходить. Через каждые два метра ты падала носом вперед. А затем крику не было конца. Рабэээ, рабэээ. По сравнению с вами, людьми, я, во всяком случае, довольно хорошо справляюсь с этим, учитывая тот факт, что получил это идиотское тело всего пару дней назад.
Что я могла на это ответить? Лучше всего ничего. Я дергала за провод от наушников, пока они не выскользнули из рук Леандера и отвернулась от него. Как будто можно было сравнить призрака с человеческим ребенком — вот дерьмо. Я мысленно наслаждалась этим, когда две минуты спустя возле меня снова загромыхало, а потом полчаса была абсолютная тишина, прерываемая только страдальческими стонами Леандера. Надеюсь, он сделал себе достаточно больно. Когда он пришел в себя, то исчез в туалете (смог ли он на этот раз лучше справиться с туалетной бумагой?), вернулся назад, испытывая отвращение, сел на мой письменный стол и молчал до конца дня.
Я воспользовалась покоем, чтобы уговорить маму отпустить меня завтра в школу (успешно!), проверить свою электронную почту (никаких сообщений от Джузеппе — действительно ли он отправил мое видео?) и собрать свой рюкзак. После ужина я осторожно попыталась сделать несколько приседаний. Мне срочно нужно было начинать делать их снова. Обычно, перед тем как лечь спать, я делала, по меньшей мере, по двадцать приседаний и двадцать отжиманий, в хорошие дни даже по тридцать.
Но уже при втором подходе Леандер схватил меня за талию, приподнял и бросил меня на кровать. Я даже задохнулась от испуга.
— Ты сошла с ума? — набросился он на меня. — Прекрати это дерьмо!
— Это не дерьмо!
— Нет, дерьмо! Ложись и спи. Давай же! Але хоп! — он истерически встряхнул мое одеяло, откинул его в сторону и указал на матрас. — Ложись!
Блин, что у него было за настроение. Я так и думала, что это случится. В последние часы он, почти не прерываясь, мял свое лицо и поставил новый рекорд по постоянному оханью. Его что-то мучило. Но прежде всего он мучил меня.
— Итак. С меня довольно. Кто ты, черт возьми? И почему ты прицепился ко мне, как надоедливый репей? Моя комната — это не твой дом, если ты вдруг забыл. Тебе здесь нечего делать.
Леандер скрестил руки на груди, смотрел в потолок и молчал.
— Леандер... — сказала я грозно. — Я снова начну приседать.
Он лишь равнодушно пожал плечами.
— Ладно... — я легла на пол, сунула ноги под решетку кровати и подтянулась. Ой, действительно, было еще больно. Леандер не пошевелил и пальцем, чтобы помешать мне. После десятого приседания, от которого из-за боли у меня на лбу выступил холодный пот, я сдалась и снова села на кровать.
— Ты не хочешь или не можешь мне этого сказать?
— Мне нельзя, — ответил он, растягивая слова. Он коротко взглянул на меня роковым взглядом, прежде чем снова уставиться в потолок.
— Честно, Леандер, — раздраженно сказала я. — Мне наплевать, что тебе можно, а чего нельзя. Я хочу знать это и не успокоюсь, пока ты не заговоришь.
Мое заявление не произвело на него совершенно никакого впечатления, а это в свою очередь привело меня в ярость.
— Ладно! — прошипела я и внезапно вдохновленная запрыгнула на подоконник. Через две секунды я открыла окно нараспашку. Холодный порыв ветра ворвался в комнату. Леандер тут же перестал смотреть в потолок. С ужасом в глазах он смотрел на меня.
— Если ты мне не скажешь, я спрыгну отсюда на соседнюю крышу, да, точно, на ту, со скользкой черепицей, или даже лучше на уличный фонарь, стоящий недалеко от нас. Хотя он и совершенно намок, и шатается от ветра, но это же только делает все более захватывающим, как мне кажется, но прежде всего более опасным, так что подумай, — я опустилась на колени и сделала вид, как будто хотела оттолкнуться. Леандер все еще ничего не говорил. Я должна была рискнуть. Я раскачалась, наклонилась вперед и...
— Люси, нет! Он со всей силы отдернул меня назад. Вместе мы упали на пол и опрокинули при этом остатки холодного кофе. Чашка разбилась. Мой рукав тут же промок. Я попыталась вытащить руку из лужи, но Леандер, тяжелый и теплый, лежал на мне и смотрел так напряженно, что я не смела пошевелиться. Его глаз был чертовски голубым и ярким. Он слепил меня.
— О, Боже, Люси, ты — исчадье ада... — простонал он и крепко прижал мои руки к ковру. Я подтянула колени, чтобы ударила ими его в живот. Он задохнулся, но не отпустил меня. Его волосы щекотали мой нос, и я чихнула.
— Я могу сделать это еще раз, предупредила я его. — Ты не сможешь держать меня вечно. В какой-то момент ты будешь вынужден заснуть. Ты даже не заметишь, когда я снова попытаюсь это сделать снова... Теперь у тебя тело, а тело должно отдыхать. Не повезло. — Внезапно мне на ум пришла идея, что и сегодня ночью. — Ты не сможешь постоянно приглядывать за мной.
— Значит, ты уже знаешь, — прошептал он. Хорошо, судя по тому, как это выглядело, я была на правильном пути в своем предположении.
— Да, это было не так уж и трудно, — самоуверенно ответила я, пытаясь снова вырваться из его хватких рук. Бесполезно. Леандер был выносливым и сильным. Я ненавидела то, что у парней было больше силы, чем у девочек (за исключением моей мамы конечно). Это было несправедливо.
— Да, у меня на самом деле есть подозрение насчет того, кто ты на самом деле и что делаешь здесь, — сказала я, стойко выдержав его взгляд.
— И какое же? — выдохнул он.
— Я скажу тебе, если ты отпустишь меня. А потом скажешь мне, права ли я. В противном случае, я действительно прыгну.
Чтобы показать ему, что все было довольно серьезно, я еще раз ударила его ногами по ребрам. Леандер неохотно ослабил хватку, и я перекатилась на бок. Он ненадолго прижал руки к животу, выдохнул, при этом продолжительно фыркая, и неуклюже прислонился к батарее.
— Ну же, говори, — потребовал он загробным голосом. Я спокойно вытерла кофе, выбросила осколки и мокрые бумажные салфетки, прежде чем сесть на кровать напротив Леандера. Это было так приятно, заставить его немного помучиться. Но теперь я больше не могла ждать. Мне нужно было знать, попала ли я в яблочко со своей догадкой.
— Хммм... Я думаю, что ты своего рода ангел-хранитель.
— Ангел-хранитель! Тьфу! Ангел-хранитель! — Леандер пренебрежительно сплюнул на пол. — Ты хочешь оскорбить меня? Разве я похож на ангела? У меня есть крылья? — он вскочил, повернулся ко мне спиной и, расставив руки, махал ими. Ну что?
— Нет, но...
— А ореол? Ты видишь ореол? У меня длинные вьющиеся волосы и на мне надеты длинные одежды? Я что глупо трусь на местности и простодушно улыбаюсь? А?
— Ну, периодически у тебя были длинные волосы, а с тем, что ты глупо топчешься...
— Люси, — сердито прервал он меня. — Не оскорбляй меня. Пожалуйста, пожалуйста, не оскорбляй меня. Я — не ангел.
Но это было не настолько уж и ошибочным. Ангелы вели себя несомненно гораздо лучше Леандера. И они точно были намного любезнее. Дружелюбнее. Неприметнее.
— Но это должно же быть как-то связано с охраной, не так ли? — его рот дернулся. Он подошел к своему письменному столу, легко забрался наверх и принял уже привычное для него положение, ноги слегка согнуты и скрещены, предплечья опираются на колени, как будто он позирует для кинопостера.
— Sky Patrol, — благоговейно произнес он, когда, наконец, устроился поудобнее и посмотрел на меня так величественно, что у меня по спине невольно пробежала благоговейная дрожь.
— Sky, что?
— Sky Patrol, — мы работаем на международном уровне, и у нас международное название. При условии, конечно, что мы снизойдем до того, чтобы использовать человеческий язык, что среди нас считается святотатством. Мы говорим на нем только для того, чтобы практиковаться и пройти классификацию в лагере по подготовке. В конце концов, нам нужно знать, что вы там весь день говорите, хотя есть коллеги, которые по-другому выполняют свою миссию, и не обращают внимание на вашу болтовню. У каждого своя методика, понимаешь. Но лично я считаю, что есть смысл...
— Леандер! — страдальчески воскликнула я. — Сделай пауза, ты болтаешь без остановки, и я ни слова не понимаю. Давай все по порядку. Sky Patrol. Что это такое?
— Мы охраняем ваши тела, — он бросил на меня презрительный взгляд, как будто мое тело было самым отвратительным из всех, которые когда-либо попадались ему. Оскорбленно я выпятила нижнюю губу. Но ругаться сейчас не имело никакого смысла. Я еще слишком мало о нем знала.
— И что у этого общего с небом? Sky — это ведь небо. В самом начале ты же мог летать. По крайней мере, пытался это делать. Значит все-таки ангел.
- Нет! - резко ответил Леандер. Его брови сошлись на переносице в узкую линию. - У нас нет тел. Как правило. Если хочешь, можешь назвать это полёт. Если у тебя нет тела, можно находиться везде, где захочешь. Для этого не нужно название. Они нужны только вам, людям. И потому что некоторые, особенно проницательные люди, заметили, что ситуации заканчивались счастливо, которые должны бы были окончиться драмой, они и выдумали это дерьмо с ангелами-хранителями. Мы можем летать. Это всё, что мы имеем общего с вашими ангелами. Для того чтобы мы могли повышать квалификацию. Но большую часть времени мы находимся рядом с нашими клиентами, а не где-то летаем.
- С клиентами? — Это звучало не очень приятно.
- Дааа, с клиентами. Мы находимся 22 часа из 24 в сутки с нашими клиентами, потому что должны защищать их, так хорошо, как только возможно. - Снова он пронзил меня своим мрачным взглядом. - Но для нас так же важно повышать квалификацию, потому что опасность постоянно изменяется, поэтому мы патрулируем от одного до двух часов в смену. Мы оставляем наших клиентов и наблюдаем за другими людьми и их миром, и учимся. Без этого мы не сможем выполнять нашу работу. Хороший телохранитель начинает свой патруль, когда его клиент спит. Это снижает риск.