Идея родилась внезапно, хотя, наверное, вынашивал он ее долго. Но когда осознал – креализации приступил мгновенно, не раздумывая, не анализируя, не пытаясь понять, почему он решил именно так.
Копил энергию, чтобы съездить летом к Тигру. Но теперь потратил часть ее, чтобы сляпать на скорую руку димфэя – на пару дней хватило бы и ладно. И, раскидав все срочные дела и переругавшись с бригадиром лесозаготовителей, умотал в город за всем необходимым. Объехал не один десяток магазинов, но все, что было ему нужно, нашел. И, вернувшись, принялся за дело. Днем впахивал в мастерской, а вечерами и ночами работал над тем, что считал по какому-то непонятному капризу необходимым сделать. Он старательно отмахивался от мыслей, зачем он это делает. Да и выматывающая усталость не давала возможности задуматься. Но руки знали точно, что нужно. Золотые руки, как ему неоднократно говорили. Голову бы к ним еще подключить. Но голова сейчас или гудела от роя мыслей, или вдруг неожиданно пустела.
На все ушло две недели. Две недели адской усталости, работы на износ и голоса в голове. К тому моменту, когда он закончил сборку, Фарида тошнило от всего – от запахов мазута и канифоли, от жара паяльника, от бесконечного металлического лязга, от стен мастерской и рожи бригадира. Но больше всего – от голоса. Фарид не знал, почему, но верил, что после того, как он сделает задуманное, он избавится от этого, на грани слышимого, бормотания в голове.
В последний раз проверил, все ли правильно. Черт его знает, котелок уже совсем не варит. Он всегда любил загадки, то, над чем можно поломать голову. Но сейчас – сейчас он чувствовал, что эта загадка ему не по зубам. Устал. Одна надежда на собственные, по утверждению других, золотые руки.
Еще раз перепроверил, включил в сеть. Вышел на улицу, взгляд на крышу, на антенну. Закурил, сосредотачиваясь на простых движениях – чиркнуть спичкой, втянуть горький горячий дым. Выдохнуть. Еще раз вдохнуть. Последний взгляд в ночную темноту вокруг. А потом он вернулся домой и выдал пятнадцать ватт на канал.
Страшно взвыла соседская собака. Под горло подкатилонестерпимо. Ощущение, что его выворачивает наизнанку всего целиком, буквально. А потом он истончается, кончается. Темнота, страшная бесконечность во тьме. Последняя мысль: руки подвели голову. А потом – все, голова отключается.
После. Мо, Михаил, Мика, Лина и Фарид.
- Какой же ты дурак... – как-то обреченно выдыхает Мо. – Я-то думал...
- И, правда, Фарид, с чего ты решил, что это ты виноват?.. – голос Михаила звучит удивленно и рассудительно одновременно. – Я не вижу связи, если честно. Какие-то эксперименты с радиооборудованием. Хотя, этот звук – да, непонятно...
- Вы не понимаете! – горячится Фарид. – Вспомните, как строится ментальное общение между кифэйями?
- Как, как... – Мо смотрит на парня со смесью жалости и недоумения. И чего он на него взъелся, спрашивается? Мальчишка... – Мысленно представляешь образ того, с кем хочешь поговорить, направляешь энергию...
- Это вы дураки! Представить, направить! Я вам о физических принципах связи говорю!
- Эээ... Что? Мы же кифэйи и...
Фарид демонстративно вздыхает.
- Кифэйи, не кифэйи! Законы физики работают вне зависимости от того, кто ты!
- Так, умничать прекращай!
- Угу. Ты не мудри, ты пальцем покажи, да?
- Вотсейчас я тебе точно вмажу! – грозит Мо.
- А я, пожалуй, поддержу, – это Мика.
- Миш, у тебя есть учебник по волновой оптике? Ты ж директор школы...
-Угу. И полный курс квантовой механики. На пальцах объясняй!
Импровизированная лекция о волновой оптике и радиоизлучении в исполнении Фарида была выслушана с напряжением.
- И вывод-то какой?
- Не знаю! – Фарид откровенно расстроен. – Но я как-то вмешался в процесс... общения кифэйев. Ну, мне так кажется.
- Ты этого хотел?
- Нет, я хотел избавиться от этого... от того, что услышал... Я не знаю, что я сделал!
- Практика, как я погляжу, у тебя намного опережает теорию,– хмыкает Мика. – А вот я думаю, что эти красавчики, которых мы видели в лесу, точно как-то к этой всей ереси причастны. Не все тебе одному слава, Фарид.Ты как-то повилял, но...
У всех мысли упираются в это самое“но...”. Фактов много, но собрать их в нечто целое, объясняющее все, никак не выходит.
- Миш, у тебя, правда, есть учебник по квантовой механике?
- Я пошутил, вообще-то. Ой, слушай! Феймановские лекции по физике есть, полное собрание. По-моему, даже дома, не в школе. И Лившиц сЛандау есть, по-моему.
- Тащи!
На этом они Фарида потеряли – стребовав, помимо учебников, еще и листов бумаги и авторучку, он зарылся в это богатство с головой, только темноволосая кудрявая макушка торчала. Остальные переглянулись.
- Миш, а нам можно выйти на улицу? – Мика на удивление невозмутима, словно и не было только что чуть ли не драки между ней и Мо. – Что-то на воздух хочется...
- Да почему нет? Вы ж у меня не в плену. В гостях... – усмехается, – как бы...
- А люди не удивятся? Что скажешь, если они спросят? Откуда мы взялись?
- А люди уже удивились и спросили.
- И?
- Я сказал, что вы трое: ты, Лина и Мо – мои однокашники, приехали повидаться. Ну, или опыт перенять, что ли...
- Опыт?!
- Между прочим, я позапрошлогодний лауреат конкурса “Учитель года”!
- Молодец,– тон Мо абсолютно серьезен. – А этот,– кивок в сторону бормочущего что-то над книгами Фарида, – кто? Племянник из Житомира? Знаменитый Лариосик?
- Я никакой не Лариосик! Я Фарид! – все так же, не отрываясь от книг и листа бумаги.
- Тише, тише, малыш,– Мика с улыбкой гладит по темноволосой лохматой макушке. – Не отвлекайся, делай уроки. Дядя Миша потом проверит.
- Я не малыш! – огрызается Фарид. Но прикосновение женской руки благосклонно и не без удовольствия принимает.
- Ну, ты прав, – отвечает на вопрос Мо Михаил, с улыбкой глядя на Фарида и Мику. – Фарид представился родственником. Уж не помню – племянником или еще кем...
- Сам представился? А почему это ты не помнишь?
- Да я тогда вообще едва на ногах стоял.
- Ах да, точно.
- Ладно, –отмахивается Михаил. – Пройдемте, действительно, прогуляемся. Реку вам покажу. Маленький пусть уроки делает.
- Я не маленький!
- Глядите-ка, он нас слышит...
Они стоят на берегу реки.Стоят довольно долго молча, всматриваясь в белую ленту, которая скоро должна вскипеть осколками льда.
- Лина, ты воду чувствуешь?
- Да.
- И как?..
- Не знаю, Миш. Не спрашивай. Что-то изменилось. Я не могу понять– что именно. Что-то... что-то неуловимое. Будто ушло что-то – отовсюду. Или пришло, – она зябко передергивает плечами. – А вы – вы разве не чувствуете?
- Я – нет, – хмурится Магомед. – Единственное, что чувствую – что я тут, черт знает где, без денег, без банковской карты, без телефона. Мать там... – он шумно выдохнул. – Что с сестрой и отцом – вообще не понятно. А так... Да как обычно, вроде бы.
- Ты Альфаир, ты сейчас среди людей. Тебе проще.
- Мика, а ты? – Мо обращается к Доминике. Чувство неловкости заставляет его попытаться вернуть все как было до того, как они сцепились из-за Фарида. А ведь и было бы из-за чего. А теперь – неловко, что сорвался. И неприятно, что слава о физической силе Роксов оказалась непреувеличенной. Это ужасно неприятно – сознавать, что женщина может согнуть тебя в бараний рог. Ну, или попытаться, всерьез попытаться.
- Не знаю, Мо, – она тоже, похоже, полна желания забыть об этом эпизоде. – Не могу пока понять, что не так.
Квартет кифэйев снова оборачивается к реке.
- Авы никогда не думали – откуда это постоянное одиночество? Почему нас не знакомят друг с другом? Почему – всегда один? Вам... вам это не мешало? – голос Михаила звучит вроде бы ровно, но они все чувствуют, сколько за этими словами.
- Было время,– Мо тоже говорит негромко,– когда меня это убивало. В детстве.
- А нас это стало убивать, наоборот, после инициации. Когда пришлось расстаться.
И Мо, и Михаил смотрят с удивлением на обнявшихся девушек.
- Это как?
Лина продолжает все так же задумчиво разглядывать реку, и отвечать приходится Мике.
- У нас было... хорошее детство. У нас мать – Томал.
- Ты же говорила – отец?!
- И мать, и отец. Они оба – Томалы. Линке было хорошо, ведь мы росли возле воды. А мамина Обитель – горная река, такая... холодная, быстрая. Гордая. На местном языке – Белая Вода. Течет по ущелью, между хребтами, – голос Мики звучит слегка так... заворожено, словно видит она перед собой не скованную льдом зимнюю реку, а отвесное ущелье, по которому, вскипая пеной, несетсяхолодная и гордая Белая Вода. – Мне там тоже хорошобыло – горы же вокруг.
- Ну да, вам люди не нужны.
- Нет, – пожимает плечами Мика. – И вообще – у меня была Линка. А у нее – я. Но вот потом...
- Что– потом?
- Неважно,– прерывает рассказ сестры Лина. – Миш, а что сказала Соня? Ты же с ней потом говорил?
- Да. Она едет к нам. Точнее, летит. Не знаю, сколько у нее это времени займет.Думаю, завтра может быть уже в Благовещенске.
- А она... ей это по карману?
- Вполне. Она у нас девушка обеспеченная. Управляющая пабом. Владелец в ней души не чает и денег не жалеет.
Кифэйи понимающе переглядываются. Это больная тема всех без исключения Хранителей. Мистика мистикой, сверхспособности – сверхспособностями, но на жизнь извольте, господа кифэйи, зарабатывать себе сами. А возможности у тебя, если ты живешь в глуши, весьма ограничены. Даи про Альфаиров больших городов ходили разные слухи. Говорят, что Альфаир Новосибирска – дворник, самый обыкновенный. Впрочем, про Альфаира Москвы ходили слухи прямо противоположные, так что и верилось-то с трудом, неужели вот ОН – Альфаир? Впрочем, на то они и слухи. В жизни кифэйев их было с избытком, причем самых причудливых. Взять хотя бы то, что рассказывали про старших Лейфов – в это же просто невозможно поверить! А с другой стороны... Но они, все четверо, самые рядовые кифэйи, за исключением Мо все самого нижнего, первого уровня. Рабочие лошадки дела кифэйского, если можно так сказать. На пропитание бы себе заработать – и ладно. На то, чтобы выехать куда-то, повидать родных, приходилось копить – не только энергию для создания димфэйя, но и банально деньги. Поэтому то, что София смогла так быстро, без труда сняться с места – это было... хорошо. Хоть кто-то в их банде обеспеченный.
- У меня есть деньги,– озвучивает их мысли Мо. – На банковской карте есть заначка. Но это все... там, далеко.Черт, да как же это все случилось?! Что я тут, а все остальное – карта, телефон... Телефон! Черт!
Они молчат какое-то время, глядя друг на друга.
- Да, телефон... – вид у Миши потрясенный. – Ведь можно позвонить! В школе есть телефон, там же у меня номера есть, в записной книжке– и матери, и отца.
- Черт! Черт! Черт!!! – Мо ударяет кулаком одной руки в ладонь другой.
- Что?
- Ты думаешь, я помню хоть один номер на память?! Все записано в телефоне! Проклятье!
- Мика, Лина, а вы?
- А мы кифэйи, не испорченные цивилизацией, – за обеих отвечает Мика. – И сами без телефонов живем, и родители у нас – тоже. Они же Томалы, живут в глуши. Там связи нет.