В резком белом свете кристалла тень моя ложится дорогой мне же под ноги. На секунду замираю в центре звезды, как тогда, и бездумно воздеваю глаза к потолку…
И мир вокруг меня взрывается светом, словно кристалл Ливарка разросся до размеров всего зала! Это сравнимо лишь с хорошим ударом — ослепленная, я падаю на колени, укрываю лицо плащом, только бы спрятаться, скрыться, ибо ЭТО — непереносимо!..
— Aen ye-o aejth aoli dillaej — да станет по Слову твоему! — неожиданно врывается в мое сознание голос и заполняет его без остатка. Моментально включается внутреннее зрение — обычное парализовано этой всеобъемлющей вспышкой, — и я вижу стоящую на ступенях возвышения Лайгалдэ в древнем облачении силийских школ магии: темно-зеленое платье, широкое и закрытое, черное ажурное покрывало до талии, скрывающее волосы, тонкий серебряный обруч… средневековая королева, да и только. Правая рука ее, перевитая старинным ожерельем-Сплетением, вскинута в повелевающем жесте. Не успев удивиться, машинально отмечаю, что сквозь фигуру моей наставницы проступают очертания кресла, резьбы, подставки… словно голограмма, подсвеченная немыслимой яркостью кристалла.
— Fiat in verbae vennae tuae — да станет по Слову твоему! — другой голос, справа от меня, и фраза Лайгалдэ на Языке Служения теперь повторяется, отчеканенная в бронзе Языка Закона. Произнес ее высокий немолодой человек в длинном лиловом плаще, укрывающем нечто похожее на серое монашеское облачение. Капюшон откинут, видна сильная проседь в густых пепельных волосах, в руке — посох. Я никогда прежде не видала этого человека, но судя по спокойной властности и по такой же, как у Лайгалдэ, голографической полупрозрачности, он не может быть никем иным, кроме как…
— Каст-и хэ-гибэри тин н'ао — да станет по Слову твоему! — теперь, естественно, Высокая Речь, ее резкое, как свет кристалла, гортанное звучание. Я уже просто не успеваю реагировать, механически переводя внутреннее зрение от голоса к голосу — теперь влево… Сильный широколицый мужчина лет тридцати, под алым, как кровь, плащом — вороненая кольчуга, руки на рукояти полуторного меча, жесткие кольца волос слегка отливают медью — Асменаль, рыцарь-наставник Поборников, такое же начальство для Линхи, как для меня — Лайгалдэ. Его я знаю — Лайгалдэ показала пару лет назад (на балу в Башне, но, понятное дело, не представила.
Жрица Наставница, Высокий Лорд Альберт Сирал, чаще именуемый Хранителем чар, и Рыцарь Наставник… ни хрена ж себе!..
— Да станет по Слову твоему! — раздается за моей спиной четвертый голос, поражающий мелодичностью — и на этот раз фраза произнесена на ругианском, моем родном языке, от которого я почти отвыкла за эти годы, и что-то вздрагивает во мне, словно я — струна под его небрежным прикосновением…
Из четверых Высоких лишь он один не выглядит голограммой — может быть, потому, что стоит против света? Юноша — да нет, не юноша, а Нездешний, хотя серые глаза его подобны глазам простых смертных. Это сияющее серебро волос, эти утонченные черты… а за пояс туники цвета июльского полдня заткнута серебряная флейта. Линтар-бродяга, один из легендарных основателей Ордена Слова — неужто это и вправду ты?!
Больше всего на свете в эту минуту мне хочется взглянуть на него по-человечески, глазами — но слепящий свет все так же гнет меня к полу, и нет сил сдернуть с головы шелк плаща… Я по-прежнему сжимаюсь в центре звезды, а четверо тех, кто хранит могущество Братства на Грани Тьмы, медленно приближаются ко мне, каждый по своему лучу, и по очереди возлагают руки мне на голову:
— Иди и сделай это. Да не оставит тебя Свет, — Лайгалдэ.
— Да не оставит тебя Вера, — лорд Сирал.
— Да не оставит тебя Сила, — Асменаль.
— Да не оставит тебя дар Слова, что живет в тебе, — он, Линтар, менестрель-легенда. Показалось мне, или прикосновение его руки действительно похоже на легкую ласку?
Благословения на трех магических языках Зодиакального Круга шелестят над моей головой — только Линтар молчит. И неожиданно давление яростного света на меня исчезает, я, открыв глаза, резко вскакиваю на ноги — и оказываюсь с ним лицом к лицу, и взволнованно замираю, вживе узрев того, кого давно уже хочу считать своим ангелом-хранителем… Остальные Высокие то ли отступили в темноту, то ли исчезли, как не были.
Лицо, волосы и бело-голубые одежды Линтара слегка светятся, словно напитались светом кристалла. Протянув руку, он проводит по моему горлу, прикрытому грубоватым серебряным ожерельем с кусочками яшмы-гелиотропа. Я всего лишь неделю назад купила эту побрякушку у торговцев из Урда, соблазнившись обилием длинных подвесок с бубенчиками, звенящими при каждом движении… Вот только сейчас я окаменело неподвижна, и Линтар, чтобы услышать мелодичный перезвон, вынужден сам перебирать подвески пальцем.
Моя шея ощущает прикосновение его руки как легкое тепло — он не полностью здесь, как и те трое, ведь я не слышу запаха его волос и кожи, и дыхание его не касается меня…
— Ты сама выбрала свое испытание, Огненная, — говорит он негромко, с легкой улыбкой — снова по-ругиански. — Удачи тебе, танцующая на площадях.
— Спасибо тебе… — шепчу я в ответ, порываясь назвать его НАСТОЯЩЕЕ имя — но он прижимает свой палец к моим губам, проводит рукой по лицу… Секунд на пять все мои органы чувств просто перестают функционировать, а когда врубаются снова — в зале никого, кроме меня, и ощущение магического присутствия потихоньку выветривается, тает, гаснет…
«Иди и сделай это»… Вот так. К вопросу о вреде истерик… Придется идти. И наверное, чем скорее, тем лучше. Но все правильнее, чем реветь в чужую подушку от бессилия…
Ибо делать выбор (за себя, а порой и за других) и в полной мере нести за него ответственность — это и есть то единственное, что мы, Братство, зовем своей привилегией!
Часть вторая
СТУПЕНИ ДЕЛАНИЯ
Струной гитары зазвеню, лишь тронь —
Но Ты не тронешь, неприступно светел…
И словно стон, опять звенит в рассвете:
«Скачи быстрей, мой верный резвый конь…»
Огонь и Ветер.