Язон протянул ему книгу. «Читай», – промолвил голос.
Зачастую он даже не понимал того, что читал. Произносить слова не составляло труда, алфавит‑то он знал. Но большинство понятий было слишком сложно для него. Что знал он о космических кораблях, иных мирах, разведчиках и посланниках? Он надеялся, что двое иноземцев объяснят, что все это значит.
«Мы не можем».
– Почему? – спросил он.
«Потому что эти слова для нас ничего не значат. Мы понимаем прочитанное тобой так, как понимаешь это ты. Неведомое тебе неведомо и нам».
– Тогда почему бы вам не выучить наш язык, раз вы такие умные?
– Не груби взрослым, – крикнула мать с кухни, где толкла сушеный горох для каши.
Лэрд рассердился. Ведь она не слышала ни слова из разговора – и сразу уловила, что Лэрд делает что‑то не так. Язон протянул руку и коснулся его колена. Успокойся. Все хорошо. Этих слов Лэрд не слышал, но все равно понял, что хотел сказать Язон, – понял по мягкому прикосновению руки, по успокаивающей улыбке.
"Язон выучит твой язык, – послышался голос. – Но Юстиция – него.
– Юстиция? – переспросил Лэрд, сначала даже не поняв, что так зовут женщину.
Указав на себя, она откликнулась эхом:
– Юстиция. – Голос ее был тих и неуверен, будто говорить ей доводилось нечасто. – Юстиция, – снова повторила она. Потом рассмеялась и произнесла какое‑то непонятное слово на языке, которого Лэрд никогда прежде не слышал.
«Это мое имя, – зазвучал в его мыслях тот же голос. – Юстиция, Справедливость. Имя Язона – это просто слово, и на каком бы языке ты ни говорил, оно всегда звучит одинаково. Но мое имя – это идея, и оно звучит в устах разных народов по‑разному».
«Бессмыслица какая‑то», – подумал Лэрд.
– Имя и есть имя. Оно означает тебя, как оно может означать что‑то еще?
Мужчина и женщина переглянулись. «Скажи‑ка, а нет ли в этой книге чего‑нибудь о месте, именуемом…»
И тут Юстиция произнесла вслух:
– Вортинг.
Лэрд покатал слово на языке.
– Вортинг, – протянул он. После чего начертил слово в пыли, чтобы запомнить, как оно пишется и не ошибиться, когда оно встретится в книге.
Он не заметил, как при этом слове глаза матери расширились и она выскользнула из кухни, даже не сказав обычного: «Я сейчас».
Он нашел искомое в самом конце книги:
– «На протяжении многих тысяч лет считалось, что либо оба Ковчега Дуна потерпели крушение, либо колонии, основанные ими, погибли. Действительно, если Ковчегу Райвтока и удалось основать колонию, то она и по сей день остается не найденной. Однако мир по имени Вортинг, названный так в честь Ковчега Вортинга, был наконец обнаружен. Геологер космического корабля „Дискаверер“ четвертого класса, относящегося к Пятой волне, засвидетельствовал, что планета пригодна к обитанию, а потом, к превеликому изумлению всей команды, объявил, что она уже населена».
Теперь, как только попадались сложные слова, в уме Лэрда сразу возникали краткие, доступные объяснения каждого нового понятия. Ковчеги Дуна были гигантскими космическими кораблями, оснащенными всем, что только может понадобиться 334 пассажирам для освоения новой планеты. Колония – это деревушка на только что открытой планете, где раньше не ступала нога человека. Судно четвертого класса «Дискаверер», относящееся к Пятой волне, – космический корабль, примерно пять тысячелетий назад посланный правительством исследовать внутренние области галактики. Геологер – машина или несколько машин, которые осматривали планету еще издалека и сразу видели, где на ней леса, а где горы, где нефть, а где железо, где плодородные земли, а где сплошной лед, где океаны, а где жизнь.
"Нет, с такой скоростью мы далеко не уедем, – произнес голос у него в голове. По нетерпению, отразившемуся на лице Юстиции, Лэрд понял, что разговаривает с ним именно она. Язон улыбался, когда она обращалась к нему, и отвечал ей вслух на своем непонятном языке.
– Кто вы такие? – раздался угрожающий голос отца.
Он стоял у двери, ведущей на кухню. Его могучие плечи полностью закрывали дверной проход; на фоне яркого пламени кухонного очага он казался огромным, темным великаном.
– Это Язон и Юстиция, – сказала Сала.
– Кто вы такие? – повторил отец. – Я не потерплю, чтобы мне отвечали голосами моих детей.
Лэрд, услышавший их мысленный ответ, заговорил:
– По‑другому тебе и не ответят. Не сердись на нас, папа – они говорят со мной, потому что иначе не могут. Язон только собирается учиться нашему языку.
– Кто вы такие? – в третий раз повторил отец. – Как вы смеете учить моего сына темному имени, сокрытому слову, когда ему еще и шестнадцати нет?
– Что за сокрытое имя? – поинтересовался Лэрд.
Отец не смог заставить себя произнести его вслух. Вместо этого он подошел туда, где Лэрд нацарапал палочкой слово, и затер надпись ногой.
Язон расхохотался, а Юстиция вздохнула. Лэрд, не дожидаясь их ответа, попытался объяснить:
– Отец, я нашел имя Вортинга в книге старого писаря. Это всего лишь название планеты.
Отец отвесил Лэрду пощечину.
– Есть время и место, чтобы произносить это имя, но не сейчас и не здесь.
Лэрд лишь разрыдался от боли – он ничего не мог с собой поделать, он же не привык к такому унижению. Это было слишком жестоко, ведь боль теперь так просто не проходит, а сейчас не огонь, не вода, не дикий зверь – родной отец стал ее причиной. И даже когда первая волна этой боли прошла, Лэрд продолжал всхлипывать и подвывать, как ужаленный пчелой пес.
Внезапно Язон стукнул кулаком по столу и вскочил с табуретки. Юстиция попыталась удержать его, но он успел произнести, запинаясь, несколько слов, значение которых было понятно.
– Имя мое, – сказал он. – Имя это мое может быть.
Отец слегка прищурился, будто бы, присмотревшись повнимательнее, можно было понять ломаный язык. Лэрд перевел для него:
– Кажется, он хочет сказать, что ЕГО имя… в общем, то самое слово.
Язон кивнул.
– По‑моему, ты говорил, что твое имя Язон.
– Мое звать Язон Вортинг.
– Меня зовут Язон Вортинг, – поправил Лэрд.
Но стоило Лэрду произнести «Вортинг», как рука отца опять взмыла вверх, чтобы еще раз ударить его. Но Язон оказался быстрее и перехватил руку кузнеца.
– Никто в Плоском Заливе не смеет тягаться со мной силой, – сказал отец.
Язон лишь улыбнулся.
Отец попытался вырвать руку, но Язон едва заметно сжал пальцы, и отец закричал от боли.
Юстиция тоже вскрикнула, словно боль передалась ей. Двое чужеземцев яростно заспорили о чем‑то на своем неизвестном языке, отец же, тяжело дыша, сжимал запястье. Обретя способность говорить, он повернулся к Лэрду:
– Мне не нужны такие постояльцы, и мне не нужно, чтобы ты совал нос в запретное. Они сейчас уйдут, а тебе я строго‑настрого запрещаю иметь с ними дело.
Язон и Юстиция наконец перестали спорить – как раз вовремя, чтобы услышать последнюю фразу. В надежде убедить кузнеца передумать Юстиция достала из кармана тонкую золотую пластинку и пару раз согнула ее, чтобы показать, насколько она гибка.
Отец взял пластинку. Он сложил ее пополам, затем согнул снова и швырнул о входную дверь.
– Это мой дом, и это мой сын. Вы не нужны нам. Затем отец вывел Лэрда из комнаты и потащил в кузню, где уже полыхал разгоревшийся огонь.