Эльф узнал место. В соседней долине из слияния двух безымянных потоков брал свое начало ручей, который люди называли Росным, а эльфы просто Рос. Росный впадал в Куну недалеко от Рабина. Для того чтобы вернуться в город, Шенвэлю нужно было идти вниз по течению ручья. Взглянув на солнце, эльф понял, что уже не успеет вернуться в Рабин и купить себе новую флейту до встречи с Тенквиссом. Шенвэль встал, перешагнул через ручей, вытащил нож и срезал ветку ивы. Побег хрустнул под ножом, по срезу потек сок. Эльф прищурился, пробормотал заклинание, чтобы кора не высохла до того момента, когда он обстучит ее и сделает себе дудку. Ему доводилось играть и на серебряных флейтах, но, как говорил учитель Шенвэля, инструмент не имеет значения. Жрец Ящера не уставал повторять своему ученику, что значение имеет только музыка.
Шенвэль не знал, получится ли дело, которое задумал маг. Но предчувствовал, что сегодня город загорится точно. Эльф знал, что услышит ласкающую слух музыку.
Но это будет совсем не пошлый звон золота, на который намекал Тенквисс.
С неба раздался чудовищный хохот, на долину легло черное пятно тени. Шенвэль вздрогнул и вскинул голову. Силуэт небесной всадницы стремительно уменьшался.
Боевая ведьма заходила на посадку.
Глава I
Волна с шумом ударилась о берег, с криками пронеслись потревоженные чайки. Адриана взяла из корыта отжатую простыню, встряхнула тугой жгут и повесила сушиться.
Михей, ее сын, сидел на завалинке у дома. Мальчик развлекал свою грудную сестру, потряхивая облезлой погремушкой. Наташа гулила в ответ и тянула ручки из своей корзинки. Радагаст, отец семейства, спал в доме. И мать, и сын искренне надеялись, что Радагаст не проснется до вечера, а потом, как всегда по вечерам в пятницу, пойдет «прогуляться» с друзьями. Возвращался отец обычно в таком состоянии, что остальным домочадцам приходилось ночевать в госпитале, где работала Адриана. Ее начальник, главный хирург рабинского госпиталя Поджер Эохам давно знал старшую медсестру и разрешил ей с детьми жить в госпитале во время запоев мужа.
Пауза между позвякиваниями затянулась. Адриана покосилась на сына. Михей смотрел на замки сидхов, и по лицу его было ясно, что мальчик забыл и о сестренке, и об отце. Впрочем, Наташа уже нашла себе другое развлечение. Поймав рукой свою ножку, она засунула ее в рот и теперь с наслаждением сосала.
Женщина перевела взгляд.
Сидхи пришли в Рабин первыми. Дети Старшей Расы бежали от буйства зимних штормов своей родины к ласковому морю юга. Но нет и не будет места краше того, где родился. Сидхи поселились на скалистом западном берегу залива, оставив людям пологий восточный. Дворцы сидхов Рабина только цветом отличались от домов их родичей в Фейре. По преданию, сидхи севера вырубали свои жилища из черного льда [1] , а не из белоснежного мрамора. Дом Адрианы стоял в нескольких саженях от залива, и мальчику казалось, что он может дотронуться рукой до ажурного причала на другом берегу. Дворцы, облицованные внизу синей и зеленой плиткой, казались облаками, что на миг прилегли отдохнуть на суровых утесах и улетят с первым порывом ветра.
Но они не улетали. Вот уже шесть веков.
Крыша же дома Михея покосилась так, что забавная фигурка на коньке теперь смотрела в землю перед порогом. Наличники окон, украшенные затейливой резьбой, почернели от времени и сырости. Штукатурка на стенах отвалилась целыми кусками, обнажая черно-красные камни, из которых был сложен дом. Но даже в лучшие времена добротность их дома казалась отвратительно пошлой по сравнению с изяществом замков на противоположном берегу.
– Вот за это сидхов жгут и в землю втаптывают, – сказала Адриана.
Михей очнулся от грез.
– За что за это? – переспросил мальчик.
– Они слишком прекрасны, – отвечала мать. – Рядом с сидхами люди ощущают себя выродками, ошибкой богов.
– А учитель Святовит говорит, что это как раз сидхи – выродки, – сказал Михей задумчиво.
Адриане удалось пристроить сына в приходскую школу при храме Хорса, бога солнечного диска. Матери очень хотелось, чтобы Михей выбился в люди. Но всех сбережений Адрианы не хватило бы на обучение сына в университетском лицее. А в храме захудалого бога учили бесплатно. Грамота, счет и история Мандры давались мальчику легко. Если бы способности паренька произвели впечатление на Святовита, волхва Ярилы, Михей мог бы стать послушником при храме самого бога солнца. Император Мандры Искандер считал Ярилу своим покровителем, и волхвы этого бога были самыми холеными среди священнослужителей. Михей знал, что мать спит и видит на нем тунику волхва Ярилы, скрепленную бронзовым солнцем.
– Красота их порочная, мудрость – неверная, а кровь – порченая, – продолжал мальчик. – Магия – это ж ведь сидхов дар, чистокровные люди этой мерзкой способностью не владеют. Чем сидхи и воспользовались в свое время, захватили всю Родину нашу. Да только сластолюбивы они сверх всякой меры, что мужчины, что женщины, за что и поплатились.
Михей повторял заученное на уроке, не особенно вдумываясь в смысл гладких слов. Мальчик заметил, как мать скривилась от отвращения.
– А ты что думаешь? – спросил он.
Адриана повесила последнюю пеленку и села на завалинку.
– Это тебе Святовит поручил разузнать? – спросила она.
Адриана вытащила металлический портсигар с выгравированным на крышке медведем, вставшим на задние лапы. Когда-то очень давно изображение было покрыто серебром. Адриана прошла всю войну медсестрой при полевом госпитале дивизии Серебряных Медведей, Михей родился и провел большую часть жизни там же. Казенная обстановка медицинских учреждений до сих пор казалась мальчику уютнее и милее домашней.
Михей отрицательно покачал головой.
– Ты тоже волшебница у меня, но ты же хорошая, – сказал он.
Мать достала папироску, чуть щелкнула пальцами. На кончике папиросы сама собой вспыхнула алая точка – Адриана призвала силу Огня. Для магов Воздуха курение было самоубийством, для магов Воды – просто невозможной вещью. А магам Огня было свойственно сжигать себя, так или иначе.
– Сидхи – они очень, очень другие, – сказала Адриана. – Хотя внешне они и похожи на людей.
– А сластолюбивые, это что значит? – спросил Михей. – Что сидхи сладкоежки?
Адриана усмехнулась и ответила:
– Можно и так сказать. Дар магии передается по наследству, и когда у людей и сидхов стали рождаться общие дети, то маги появились и среди людей. Вы уже проходили бунт Детей Волоса?
– Проклятые полукровки вступили на путь Нави и изгнали северных выродков, – кивнул Михей.
Мать поперхнулась дымом и закашлялась.
– Однако, как изменилась история с тех пор, как я ее учила, – сказала Адриана, и Михей почувствовал иронию в ее голосе. – Дети Волоса действительно были полусидхами, почти все. Но слугами Нави они не были. Дети Волоса призывали мертвую силу при помощи Пальцев Судьбы. И после бунта они отказались от своей власти, вернули артефакты в храм Моготы.
– Какая разница, Нави, Прави, – сказал Михей небрежно, – если вся магия – темный дар Хаоса, которым боги зла стараются отвлечь людей от предначертанного пути?
– Да, – сказала мать. – Император Искандер и жрецы Ярилы хотят отказаться от магии. А как это сделать? Только запретить общие браки людей и сидхов.
– Да понял я, – ответил Михей. – Вон, в позапрошлом году сидха застукали в Хельмутовом гроте в обнимку с сестрой нашего князя и руку ему за это отрубили. Мы тогда еще ходили смотреть...