" центра тяжести советских военных усилий на юго-западное направление, считая, что основываясь на опыте именно этой игры составители плана заключили: "Развертывание главных сил Красной Армии на Западе с группировкой главных сил против Восточной Пруссии и на Варшавском направлении вызывает серьезные опасения в том, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям". Однако, как мы видели, эта переориентация произошла ещё в сентябре. В частности, аналогичная по смыслу формулировка содержалась уже в "Соображениях..." от 18 сентября. Отмечая сложные природные условия Восточной Пруссии, наличие в ней мощных укреплённых районов, что, естественно, должно было затруднить ведение наступательных действий, авторы плана делали вывод: "...возникают опасения, что борьба на этом фронте может привести к затяжным боям, свяжет наши главные силы и не даст нужного и быстрого эффекта, что в свою очередь сделает неизбежным и ускорит вступление Балканских стран в войну против нас".
Таким образом, результаты военно-стратегических игр лишь подтвердили правильность принятых осенью 1940 г. решений, заставили сделать окончательный выбор в пользу "южного" варианта развёртывания войск Красной Армии. Что касается вопроса о возможных планах Германии, то признание наиболее угрожающим юго-западного направления произошло не в сентябре-октябре 1940 г., а позднее: составители плана развёртывания КОВО, подготовленного в конце 1940 г., уже исходят из того, что наиболее вероятным вариантом действий противника будет нанесение ударов против Юго-Западного фронта с целью захвата Украины. В документах Генштаба решительный выбор в пользу юго-западного направления был сделан в мартовском варианте "Соображений...", подготовленном уже под руководством Г.К.Жукова. Работа над ним велась, по словам самого Жукова, зимой-весной 1941 года. Главное изменение, по сравнению с предыдущим вариантом, касалось определения места сосредоточения основной группировки немецких войск. Предполагалось, что Германия развернёт большинство своих сил на юго-востоке с тем, чтобы "ударом на Бердичев, Киев захватить Украину". Наступление на Юге будет сопровождаться вспомогательным ударом из Восточной Пруссии. Другой вариант считался менее вероятным, хотя и не исключался. Что касается стратегического развёртывания войск Красной Армии, то в мартовских "Соображениях..." делался выбор в пользу варианта, при котором основные силы сосредотачивались на Юго-западном фронте. Задачей их было разбить главные силы немцев в первый же период войны и отрезать Германию от балканских стран.
Невозможно не связать произошедшее изменение представлений Генштаба о наиболее вероятных действиях противника с поступавшими в Москву по всем каналам разведданными, поскольку в документах, докладывавшихся осенью 1940 весной 1941 г. руководителями Разведуправления Генштаба, НКВД и НКГБ СССР И.В.Сталину и В.М.Молотову и содержавших предупреждения о готовящемся нападении, намерения Германии рисовались как захват Украины. Процитированное выше утверждение Л.А.Безыменского показывает слабое знакомство исследователя с материалами документальных сборников, упоминамых в его статье, в частности, "Секреты Гитлера на столе у Сталина". В подавляющем большинстве донесений разведки цели Германии в предстоящей войне против СССР представлялись как захват Украины и Кавказа (кампания по дезинформации, проводимая гитлеровцами, предусматривала внедрение именно такой версии). Представленные в первом томе сборника "1941 год" (за период с июня 1940 г. по март 1941 г. включительно) разведывательные материалы дают следующую картину: из общего числа отмеченных нами 31 документа, содержащего в той или иной форме информацию о целях Германии в предстоящей войне против СССР, в подавляющем большинстве эти цели рисуются как захват Украины, Украины и Кавказа (Баку), "южных районов СССР", создания "самостийной Украины" и т.п. Ещё в ряде случаев речь идет об отторжении Бессарабии и Молдавии (док.
№ 41), о нехватке продовольствия в Германии как причине, толкающей её к войне против Советского Союза, а также нужде рейха в угле и нефти (№№ 89, 103, 161, 268, 301, 321). Документы, содержащие информацию о военных планах Германии, говорят о "наступлении через Украину", ударе в направлении на Киев (№№ 204, 216, 240). В двух случаях упоминаются и другие варианты Прибалтика и Западная Белоруссия (№№ 217, 320), но в качестве дополнения к "удару на Киев"). Кроме того, сводки о переброске немецких войск к границам СССР содержат сведения о том, что больше всего дивизий было сосредоточено против КОВО (№№ 60, 167). Добавим, что информация из совершенно разных источников содержит практически однотипные сведения: донесения из Берлина, Бухареста и Белграда, перехват телеграммы турецкого посольства в Москве, анонимное письмо в советское посольство в Берлине, сообщение о выступлении С.Криппса, пересказ высказываний Гальдера и т.д. Известный доклад Ф.И.Голикова от 20 марта, в который включены заслуживавшие наибольшего, на взгляд Разведупра, внимания донесения, отражает этот перекос в сторону южного направления (№ 327). И только в трёх донесениях ( "Корсиканца" и "Альты") (№№ 158, 268, 289) содержится другая, более соответствующая истинным замыслам Германии информация.
Утверждения о "желании" И.В.Сталина получать информацию определённого содержания основаны, по-видимому, на мемуарных свидетельствах советских военачальников, не заинтересованных, очевидно, разделить ответственность за принятие тех или иных решений. Тем не менее, без анализа всего комплекса поступивших от разведслужб донесений преждевременно говорить о том, что И.В.Сталин имел все возможности сделать правильные выводы, но в силу "запрограмми-рованности" мышления не справился с этой задачей - а именно это и под-разумевается в некоторых публикациях, в частности, в работе Л.А.Безыменского. А.Н. и Л.А.Мерцаловы, не утруждая себя исследованием документов, смотрят на проблему ещё проще: для них все предвоенные просчёты советского руководства - свидетельство умственной неполноценности И.В.Сталина. "Объективные сведения поступали из самых разных источников от президентов до перебежчиков, этих подлинных героев этой еще не начавшейся войны, - утверждают они. - Однако мышление Сталина было не в состоянии сделать верные выводы из многообразной, обширной, часто противоречивой информации". Почему бы, однако, оттолкнувшись от уже опубликованных документов, не сделать вывод о том, что ожидание Сталиным и Генштабом (или только Сталиным, если доверять мемуарам) сосредоточения основной группировки сил Германии и нанесения главного удара в полосе Юго-Западного фронта соответствовало поступавшим разведданным? Во всяком случае, если кому-то из историков хочется считать Сталина настолько ограниченным в принятии решений "идеологической заданностью" или чем-нибудь иным и не способным адекватно оценивать поступавшую к нему информацию, всё же следовало бы, на наш взгляд, признать: опирался на данные разведки, он сделал бы именно те выводы, которые и следовало сделать, исходя из его представлений о характере внешнеполитической ситуации.
Наиболее оживлённая дискуссия в историографии последних лет развернулась вокруг последнего по времени составления варианта "Соображений...". Большинством исследователей он был интерпретирован как план превентивного (упреждающего) удара, предложение нанести который якобы было сделано Генштабом И.В.Сталину в мае 1941 г. "Генштаб предлагал нанести упреждающий удар, - пишет, например, П.Н.Бобылёв, - т.е. возложить на СССР инициативу в развязывании войны с Германией".