Малко отстранил чернокожих торговцев предметами старины, кинувшихся к нему с уродливыми поделками из дерева на потребу туристам.
Один из торговцев, навязчивый, улыбчивый, все не отставал, назойливо нахваливая свой товар:
— Мистер, хорошие вещицы, недорогие, красивые... Взгляните на страуса...
Слово «страус» вдруг поразило Малко. Он обернулся к долговязому негру с тонкой, как у девушки, талией. В правой руке тот держал вырезанную из черного дерева человеческую головку, а в левой — страуса из разноцветных стеклянных шариков. Увидев по глазам Малко, что он понял, негр тихо проговорил скороговоркой, хотя рядом никого не было:
— Мистер, идите на автовокзал.
С этими словами он отошел от Малко, точно отчаявшись что-нибудь продать, и набросился на другого иностранца, входившего в «Мономатапу». Малко вернулся к своему «датсуну» и отъехал. Таким образом, в Солсбери действительно существовала подпольная организация чернокожих. Безупречно разбитые, пересекающиеся под прямым углом улицы, прилично одетые люди, вежливые и покорные негры, видимое согласие, которому подчинялись отношения белого и черного населения, — все это было показное.
Назревал взрыв. Он был неизбежен. Малко нашел на плане города автовокзал.
Глава 10
Автобус на Умтали отъехал под самым носом Малко, обдав его газолиновой гарью, настолько облепленный людьми, что и самого автобуса не было видно: сидели с вещами на крыше, гроздьями висели на незакрывающихся дверях, торчали, притиснутые друг к другу, из окон, в которых давно уже не осталось стекол. Малко показалось, что его легкие наполнились серной кислотой. Но чернокожие, сидевшие в ожидании своего автобуса прямо на земле, и бровью не повели. Сотни людей ждали под палящим солнцем, чтобы вернуться в свою деревню. Ожидание могло длиться и полдня, и целую неделю. Но никто не жаловался, никто не осаждал автобусы, в которые набивалось втрое больше пассажиров, чем должно было ехать. Не слышалось ни воплей, ни шума перебранки, — одно бесконечное терпение. Автовокзал представлял собой город в городе, с торговцами, раскладывавшими товар прямо на земле, изношенными до крайней степени маршрутными такси, ветхими автобусами, стоявшими в ряд на площадке, непосредственно примыкавшей к Беатрисс-роуд.
Отплевавшись от газолиновой гари, Малко обогнул семейство, расположившееся варить похлебку на разведенном из подручного топлива костерке, и возобновил поиски, даже не зная, кого ищет. Правда, он был единственным белым, расхаживавшим между кучек чернокожих, хотя район Хартфилда отделял от центра Солсбери лишь гигантский коксовый завод, чьи батареи были видны отсюда. Менее двух километров к югу. Тем не менее, здесь уже был особый мир. После того, как Малко проехал под эстакадой для железной дороги, ограничивавшей населенную белыми часть города, он видел лишь огромное кладбище, заводские районы и крытые волнистой жестью дома, лепившиеся друг к другу, — по двадцать на гектар. Он поставил «датсун» под навесом в роскошных красных цветах и смешался с толпой. Во взглядах чернокожих он не видел ненависти, — скорее безразличие или насмешливое удивление. Несколько босоногих мальчишек с торчавшими дыбом волосами из любопытства увязались за ним.
Малко двинулся в обратную сторону вдоль разбитых в ряд палаток, где в тесноте, среди груд невообразимого скарба, ютились семьи транзитных пассажиров.
Взобравшись на старую бочку, какой-то негр перебирал струны самодельного музыкального инструмента, сооруженного из разрубленного бидона из-под масла, к которому была прилажена деревянная дека. Широко улыбаясь, доморощенный музыкант окликнул Малко:
— Эй, мистер! Вы любить музыка, вы идти сюда!
Он указывал рукой на маленькую, натянутую над самой землей палатку. Малко собирался уже отойти, когда заметил в тени полога светлое лицо с правильными чертами и невероятную грудь, едва помещавшуюся в оранжевом ти-шорте.
Телефонистка из Объединенной методистской церкви! Она подала ему незаметный знак. Так вот от кого стеклянный страус!.. Малко присел, как бы завязывая шнурок, и нырнул в палатку. Музыкант тотчас соскочил с бочки и встал напротив узкого входа. Поджав ноги калачиком, телефонистка сидела прямо на земле. Поверх ти-шорта на ней была надета старенькая джинсовая курточка. Заметив, что Малко разглядывает ее, она потупилась и с улыбкой протянула руку:
— Меня зовут Файет.
У нее была тонкая нежная кожа. Под пологом положительно нечем было дышать. Через полминуты пот градом лился с Малко. В углу примостилась толстая негритянка в окружении целого выводка детишек, которые молча таращились на него. Чувствовалось, что Файет чем-то взволнована.
— Вы что-нибудь узнали? — спросил Малко.
Негритянка устремила на него свои ореховые глаза.
— Кажется, да, но нужно проверить. Есть один белый, который может оказаться тем самым Бобом, которого вы ищете. Он бельгиец, наемник, служит в родезийской армии. Появляется в городе с чернокожей по имени Матильда, живущей на Роттен Роу. Странно то, что он не отправился на фронт, а все время находится в Солсбери. И еще мне говорили, что его видели с сотрудниками службы безопасности.
— Это все?
Она состроила рожицу.
— Девица, с которой он живет, сказала одной своей подруге, что он скоро получит много денег...
Малко молчал. Не стоило придавать значения россказням враля-наемника. Африка — страна сказок. И все же этот Боб мог оказаться тем человеком, о котором слышал Эд Скити. Человеком, связанным с планом «Ист Гейт».
Снаружи самодеятельный музыкант продолжал тренькать на своем подобии гитары... Малко изнемогал от духоты. Бесстрастная, непроницаемая Файет, не сводившая с него глаз, казалось, не замечала жары.
— Как мне разыскать этого Боба?
Файет покачала головой.
— Я не знаю, где он живет, но он часто ночует у Матильды и каждый вечер появляется в баре «Куинс»...
Вот как! Малко вспомнил свой первый вечер в Солсбери.
Он бросил взгляд на Файет:
— Могли бы вы пойти со мной в «Куинс» сегодня вечером? Одному мне будет очень нелегко подобраться к этому Бобу...
В больших карих глазах мелькнуло удивление.
— Я... Я не знаю. Никогда не была в «Куинс». Плохое место.
— Знаю, но вам известно, для чего я в Родезии...
Видимо, в душе Файет желание помочь Малко боролось с предубеждением к этому злачному месту.
— Ну, хорошо, — согласилась она наконец. — Но если вас будут допрашивать, скажите, что видели меня только на работе.
— Договорились. Где встречаемся?
— Я буду ждать вас в пиццерии на Ралей-стрит, напротив «Куинс».
Малко ничего не успел сказать в ответ. Мнимый музыкант обернулся вдруг и бросил одно слово на матабеле:
— Опасность!
Лицо Файет посерело.
— Охранка!
Завыли сирены полицейских машин. Файет мотнулась к задней стенке палатки, отдернула полог, и ее обтянутый джинсами круглый зад исчез. Малко повернулся и выбрался тем же путем, каким попал сюда.
«Музыканта» как ветром сдуло.
Малко увидел их сразу: десятки белокожих и чернокожих полицейских, вооруженных деревянными дубинками, в рубашках цвета хаки, шортах и длинных белых носках в обтяжку. Они неторопливо оцепляли скопище ожидающих, останавливая отъезжавшие автобусы. Туземцы не двинулись с места, никто не пытался скрыться. Файет смешалась с толпой. Малко пошел сначала в сторону, противоположную той, где стояла его машина, потом двинулся обратно, стараясь держаться спокойно. Что бы могла означать эта внезапная облава?
Он уже приближался к своему «датсуну», когда подле него затормозил сине-белый «БМВ», откуда вышло четверо полицейских, вооруженных, в отличие от остальных, автоматами «Стерлинг». Один из них, усатый, направился к Малко с суровым выражением на лице. Поприветствовав его кивком головы, усач неторопливо проговорил:
— Добрый день, сэр! Не могли бы вы объяснить нам, что вы здесь делаете?
Малко изобразил совершенное изумление:
— Прогуливаюсь. А вы кто?
— Мы из Особого отдела, сэр, — ответил усач. — Мы вылавливаем опасных террористов.
— Ага, понимаю! Но эти негры на вид такие безобидные...
— Они почти все такие, сэр. Тем не менее, нужна неослабная бдительность. Хм... Вы, похоже, не из Солсбери?
Малко улыбнулся, глядя прямо в холодные голубые глаза усатому.
— Вы правы, не из Солсбери. Я журналист из Вены, в Австрии.
— Ах, вот как...
Пристально глядя на Малко, усатый тихо спросил:
— У вас была назначена с кем-нибудь встреча на этом рынке?
Малко и бровью не повел. С самого начала он ждал этого вопроса.
— Да нет, ни с кем! Просто мне советовали посетить этот живописный уголок. Ходил, смотрел...
Полицейский кивнул.
— Действительно, занимательное зрелище для иностранца.
Похоже было, что полицейский не собирался пока отпускать Малко, который никак не мог понять, то ли его остановили случайно, то ли это было продумано заранее.
— А ну, разойдись!..
Поигрывая деревянной дубинкой, белый полицейский в шортах направился к туземцам, столпившимся вокруг соплеменницы, с воплями вырывавшейся из рук двух стражей порядка. Один из них громко вскрикнул, укушенный женщиной. Тогда его товарищ взмахнул дубинкой и ударил ее по голове. Дурнота подступила к горлу Малко, когда палка с глухим стуком ударилась о человеческую голову. Лицо негритянки залило кровью. Усатый полицейский покачал головой с притворным огорчением:
— Все эти девки симулируют истерику, сэр!
Потерявшую сознание, всю в крови, женщину затолкали в «БМВ», который, завывая сиреной, сразу снялся с места.
— За что арестовали эту женщину? — спросил потрясенный Малко.
— Это коммунистка-агитаторша, сэр. Подозревается в хранении взрывчатки.
Мало-помалу жизнь на автовокзале возвращалась в привычное русло. Полицейские исчезли, а усач сказал:
— Подождите, пожалуйста, минутку, сэр. Мне нужно связаться с начальством.
Он забрался в машину и взял микрофон. Расстояние было слишком велико, чтобы можно было разобрать слова. Переговоры длились почти пять минут. Наконец, усатый убрал микрофон и вернулся.
— Полагаю, сэр, что будет лучше, если вы поедете со мной на Фос-стрит. Вы на своей машине?
Малко ощутил неприятное покалывание в позвоночнике. Готово. Засыпался. Без шума, без грубостей, без крика. На английский лад. У него мелькнула мысль, не попытаться ли скрыться. Но в таком небольшом городе, как Солсбери, это была напрасная затея.
— Я арестован? — спросил он.
Полицейский состроил оскорбленно-удивленную мину:
— Упаси боже, сэр! Видимо, комиссар просто хочет побеседовать с вами. Прошу вас ехать за мной. Это на Фос-стрит.
Полицейский сел за руль «БМВ», а Малко забрался в свой «датсун». Если бы можно было известить Рэга Уэйли! Но как? Он попал в шестеренки машины.
На полу лежал автомат «узи» со вставленной обоймой и две противотанковые мины, на стене развешаны фотографии советских станковых пулеметов.
Малко поставил машину во дворе Моф-билдинга. Табличка у входа возвещала «Геологический надзор», точно это могло кого-нибудь ввести в заблуждение... Служебный кабинет, куда его ввели, находился на первом этаже четырехэтажного здания из красного кирпича. Плети электрических кабелей тянулись из окон к гигантской коробке «Коккроу» соседнего здания, где находилась официальная база Особого отдела. Малко разглядывал пухлощекого голубоглазого господина, сидевшего за письменным столом.