Возможно, вы вспомнили про благородство, рыцарство и прочие сказки, оттого что майор прискакал к вам верхом на коне.
– Прочие сказки?
– Ну как же, дама в беде, спасенная принцесса… – И он заморгал, прямо‑таки захлопал ресницами.
Анна содрала шкурку с куска шорисуш. Уилшир опять подошел вплотную и явно готовил очередной эксперимент. Мальчишка, отрывающий ножки у паука, чтобы посмотреть, как тот будет корчиться.
– Ему бы еще красный шелковый плащ и шляпу с пером… – подхватила она, и Уилшир тут же захохотал, заухал, так что рогатая люстра закачалась. Все, эпизод с майором сведен к романтической чепухе. Анна заскрипела зубами, но сдержалась.
– Это родственники Мафалды? – спросила она, указывая кружкой на групповой потрет. Бледные лица выступали из темного, густо прописанного фона.
– Да. – Уилшир все никак не отводил пристального взгляда от лица девушки. – Они сюда часто приезжали…
– На охоту?
– Нет, нет, эти трофеи не отсюда… Из Испании, из Франции… там, кажется, шотландские рога, если не ошибаюсь… Да, так и есть. Из замка Гламис. Нет, наши португальские родичи приезжали сюда летом, спасаясь от жары. В Лиссабоне становится невыносимо душно, а в родовом гнезде, в Алентежу, еще того хуже.
– Где все они теперь?
– По большей части перемерли. Ее отец протянул дольше всех, умер в прошлом году. Она здорово расстроилась… болела. Как выражается ваш Кардью, ей было «не по себе».
Анна прошлась по комнате. Под головами оленей висели фотографии: охотники, отдыхающие после целого дня убийств, порой настолько успешной бойни, что лица добытчиков едва виднелись за грудами перебитых кроликов и птиц, тушами оленей и кабанов.
– Да это же Мафалда! – воскликнула Анна, внезапно натолкнувшись на юное улыбающееся лицо в окружении таких же радостных лиц. – С ружьем?
– Ну да, – подтвердил Уилшир. Он отошел к окну, и в сером сумрачном свете фигура его казалась почти черной. – Из дробовика стреляла на загляденье. И из винтовки не хуже. Лично я этого не видал, но ее отец рассказывал мне, у Мафалды был меткий глаз.
– Надо же, – почтительно откликнулась Анна.
Она прошла еще несколько шагов и наткнулась на очередную групповую фотографию.
– Тут она тоже есть?
– Неважное изображение, – пожал плечами Уилшир. – Она третья слева, рядом с братом.
– Где теперь ее брат? – поинтересовалась Анна, вглядываясь в два молодых лица.
– Несчастный случай на охоте… много лет тому назад, еще до нашего знакомства. – Можно подумать, он спешит отвести от себя подозрения. – Ужасная трагедия.
– Бедная Мафалда, осталась совсем одна.
На это Уилшир предпочел ничего не ответить.
Воскресенье, 16 июля 1944 года, дом Уилшира, Эштурил
Во второй половине дня жара настаивалась до максимальной крепости и «Дом орла» погружался в тишину. На западной стороне дома, где Анне отвели комнату, жарко было даже при закрытых ставнях, а если включить вентилятор, его рокот не даст уснуть. Прихватив купальник, халат и полотенце, Анна спустилась к пляжу. От жары над Эштурилом поднималась дымка, где море, где небо – не различишь.
Ни ветерка в соседних с центральной площадью садах. Поникла увядшая листва пальм, опустели уличные кафе. Анна пересекла дорогу, затем серебристые рельсы, ползущие мимо безлюдной станции, и вышла на пляж. Разбудила сторожа, разлегшегося в тенечке возле купальной кабинки, заплатила ему и пошла в кабинку переодеваться.
Разбудила сторожа, разлегшегося в тенечке возле купальной кабинки, заплатила ему и пошла в кабинку переодеваться.
Поначалу и пляж казался безлюдным, однако на пути к морю Анна заметила парочку, мужчину и женщину, лежащих рядом на песке. Выдал их пес, который усердно рылся в песке у их ног. Женщина в белом раздельном купальнике поднялась отогнать пса, и обнаружилось, что в углублении песка рядом с ней лежит кто‑то еще. Поправив солнечные очки в белой оправе, женщина вставила сигарету в короткий черный мундштук и настойчиво заговорила с валявшимся в полубессознательном состоянии мужчиной. Анна расстелила полотенце метрах в шести от этой парочки и пса, прислушалась к американскому – сомнения нет – прононсу.
– Хэл! – завывала женщина в белом. – Хэл!
– У‑гу! – лениво отозвался Хэл.
Соломенная шляпа целиком закрывала его лицо, на груди расслабленно покоилась рука с недокуренной сигарой.
– С какой стати мы должны рассыпаться в любезностях перед Бичемом Лазардом?
Молчание. Женщина легонько пнула своего спутника в ногу.
– Да‑да. Бичем Лазард, ясное дело. Ты вот не заводись, а вспомни, за каким чертом мы сюда приехали. А, Мэри? Зачем мы в Лиссабон притащились?
– За деньгами, – скучающим голосом ответила она.
– Точно.
– Пока что мы ничего не заработали.
– И это верно. Знаешь почему?
– Потому что ты решил, будто наш золотой ключик – Бичем Лазард. А вот я думаю…
– Слышал сто раз, что ты думаешь. Но других контактов у меня нет.
Женщина присела на пятки и огляделась по сторонам. Анна пристально изучала песок у себя под ногами. Хэл снова захрапел. Мэри покачала головой, поднялась и прямиком направилась к Анне.
– Вы говорите по‑английски?
– Я англичанка.
– Отлично! – Женщина представилась: – Мэри Каплз. Я сразу поняла, что вы нездешняя. Сидите одна‑одинешенька на пляже. Португалки так себя не ведут.
– В самом деле?
– Пока еще нет. От дуэний девчонки избавились, но ходить куда‑то сами по себе еще не научились. Вы хоть раз видели португалку в баре одну, без спутника?
– Я не…
– Вот именно! – подытожила Мэри и выбросила догоревший окурок из мундштука.
Хэл всхрапнул, чуть ли не захрипел, и вывел носом замысловатую фиоритуру.
– Мой муж Хэл… Вон он валяется… Шуму‑то, шуму, – проворчала Мэри, печально поглядывая на мужа, словно тот был приговорен к пожизненной инвалидности. – Напился за обедом. Напился вчера вечером в казино. Играл на рулетке. Выиграл. Когда он выигрывает, он напивается. Когда проигрывает, тоже. Он всегда напивается, и точка.
– Я тоже была вчера в казино, – вставила словечко Анна. – Но вас там не видела.
– Я предпочитаю оставаться дома, когда он идет играть.
– А живете вы где? – из любезности спросила Анна.
– Так, одно местечко в Кашкайше. А вы где?
– Мне отвели комнату в Эштуриле, в доме Уилшира.
– Славный особнячок. Мы с Хэлом приглашены туда нынче вечером на коктейль. Там и встретимся?
– Наверное. – От смущения Анна провертела пяткой дыру в горячем песке. – А вы тут еще каких‑нибудь американцев знаете? Мне послышалось, вы упоминали Бичема Лазарда.
– Еще бы… Нельзя сказать, чтобы он ходил у меня в любимцах.
– А женщину по имени Джуди Лаверн вы знали?
– Слыхала про нее. Но мы с Хэлом всего два месяца как приехали, она тут была раньше.
– Но что же с ней все‑таки случилось, не знаете?
Почти незаметная пауза – один удар сердца, – потом Мэри ответила:
– Мне кажется, ее депортировали.