Сазерленд взялся сам разливать чай (позднее Уоллис объяснил Анне: это означало, что Сазерленд ею доволен).
– Лимон? – предложил он. – Молоко в такую жару употреблять не стоит, разве что порошковое. Но ведь это совсем не то же самое, верно?
– Лимон, – согласилась она.
– С лимонами в этом климате проблем нет, – кивнул Сазерленд и откинулся к спинке стула, скрестив ноги, прихватив с собой чашку на блюдце, с краю блюдца пристроив пирожное. Первый вопрос Сазерленда застал Анну врасплох. Когда они стали общаться чаще, она поняла, насколько это типично для него.
– Уилшир… когда он ударил вашу лошадь… из‑за чего, по‑вашему, это произошло?
– Из‑за Джуди Лаверн. На мне был ее костюм для верховой езды.
– Согласно записям Кардью, вернее, расшифровке Роуза, – я‑то, хоть озолоти меня, не сумею прочесть ни слова его почерком, – согласно его записям вы так и не спросили Уилшира, какого черта он ни с того ни с сего хлестнул вашу лошадь?
– Нет, сэр.
– А почему?
– Прежде всего потому, что я не хотела выяснять отношения в присутствии майора, а во‑вторых, если он понимал, что он натворил…
– Вы хотите сказать, если он сделал это сознательно?
– Он нашел бы отговорку, сделал вид, что все произошло случайно.
– Но, быть может, его интересовала ваша реакция?
– А если он не отдавал себе отчета в своих действиях, это значит, что Уилшир страдает психическим расстройством и с ним надо быть осторожнее. Я решила выждать… посмотреть, что будет дальше.
– Вы не подумали, что таким способом он проверяет вашу легенду?
Эти слова ледяными сосульками впились Анне в кишки. В комнате стояла плотная жара, и от такого контраста слегка закружилась голова.
– Я понимаю, вам было трудно, вы только начали вживаться в ситуацию, но неужели такое предположение не пришло вам в голову? – Сазерленд откусил кусочек пирожного.
– Да, но в ту минуту я больше думала о Джуди Лаверн… после того как жена Уилшира так странно повела себя, увидев меня в ее платье…
– Вам придется откровенно поговорить об этом, – постановил Сазерленд. – Чем раньше, тем лучше. Так и скажете: не хотели объясняться в присутствии майора Алмейды, подумали хорошенько денек и так далее. Предоставьте ему возможность извиниться.
– А если он не станет извиняться?
– То есть это все‑таки был бессознательный поступок? В таком случае выходит, что отношения между Уилширом и Джуди Лаверн, к чему бы они ни сводились, превратили его в довольно опасного, непредсказуемого человека.
– Джуди Лаверн – кем она была, сэр?
– Ах да, – вздохнул он. – Накладка. Сплошные накладки. Боюсь, мы никогда не разберемся до конца. Прежде она работала секретаршей в американском «И. Г.».
– Что такое американский «И. Г.»?
– Американский филиал «И. Г. фарбен», немецкого химического концерна, – пояснил Сазерленд. – Из разговора в кабинете Уилшира, который вы слышали, вы уже знаете, что Лазард тоже служил в американском «И. Г». Потом Джуди Лаверн, насколько я понимаю, лишилась работы в Америке, и Лазард пригласил ее в Лиссабон работать на него.
– Значит, она не работала на американцев?
– На разведку? В Управлении стратегических служб? Замечательные у американцев эвфемизмы. Нет, думаю, нет, хотя к единому мнению мы не пришли. Мне кажется, американцы пытались заставить Джуди Лаверн добыть для них какую‑то информацию, но она была предана Лазарду и к тому же увлеклась Уилширом, так что с ними сотрудничать не пожелала.
И мы до сих пор не знаем, что им требовалось от Лазарда. Эти янки помешаны на секретности, даже теперь, после вторжения в Нормандию, хотя, казалось бы, во имя всего святого… – Усилием воли Сазерленд сдержался, ущипнул себя за переносицу и, собрав усталость в щепоть, стряхнул ее на пол.
– Точно известно, что она погибла в автомобиле? – спросила Анна. – А то говорят и про депортацию…
– Служба государственной безопасности отказала ей в продлении визы, это правда. Ей оставалось три дня до отъезда, это тоже достоверно. Но она погибла в автомобиле, который слетел с обрыва поблизости от поворота на Азойю…
– Но почему ее решили выслать из страны?
– Не знаю, и американцы тоже не знали. Мы думали, это они подстроили депортацию, решили выдернуть Джуди отсюда, раз она не согласилась играть в их игры, но американцы отрицали все наотрез. Говорили, для них это такая же неожиданность, как для самой Джуди.
– Итальянская графиня сказала, что депортацию подстроила Мафалда.
– Не все следует принимать на веру, – возразил Сазерленд. – Бичем Лазард дружен с директором тайной полиции, капитаном Лоуренсу. Он бы выяснил, будь это так.
– Вы думаете, Лазард подозревал, что американская разведка вербует Джуди Лаверн?
– Вероятно.
– И, может быть, его подозрения заходили еще дальше?
– Если бы он решил, что она продала его разведке, он бы не ограничился депортацией.
– Вы хотите сказать, он бы ее убил? – прошептала Анна. – Что ж, она мертва.
– Она погибла в аварии.
– Вы уверены?
– Тайная полиция явилась на место аварии незамедлительно, прочесала все вокруг, за считаные часы провела расследование – тут не любят подозрительных смертей среди иностранцев – и направила рапорт в американское посольство. Американцы остались удовлетворены. Во всяком случае, никаких претензий не предъявляли. Еще чаю?
Она допила последний глоток. Сазерленд подлил чаю в ее чашку. Отлегло, она снова могла дышать.
– Значит, вы думаете, я вне опасности?
– Во всяком случае, до тех пор, пока сохраняется ваше прикрытие, – обнадежил ее Сазерленд. – Мы же не сами внедрили вас в эту компанию, мы воспользовались тем, что Уилшир предложил Кардью комнату для его новой секретарши. Легенда у вас основательная, секретарша Кардью и впрямь беременна и так далее. Вот сами скажите… чего вы, собственно говоря, боитесь?
– Я боюсь, что Джуди Лаверн работала на американскую разведку. Она провалилась, и Лазард или Уилшир – или они вместе – убили ее.
– Полагаете, Уилшир смог бы ее убить? – тихо спросил Сазерленд, внезапно заинтересовавшись той трещиной, что шла вдоль стены и множеством рукавов расползалась по потолку. – Вы же говорите, он ее любил. И наши агенты, видевшие их вместе в Лиссабоне, подтверждают…
Что могут подтвердить агенты, наблюдавшие со стороны, подумала Анна. И так импонировавшие ей слова Фосса вдруг стали отравой, она усомнилась в его отношении к ней.
– Что бы вы почувствовали, – медленно заговорила она, – если б оказалось, что женщина, которую вы любили, – шпионка, что она шпионит за вами? Вы бы решили, что ее любовь – лишь прикрытие, подделка, не так ли? Что она злоупотребила вашим чувством, предала доверие. Разве такое можно простить?
– Да, если бы она была агентом. Но Джуди не служила…
– Вы спросили, чего я боюсь.
– А я вам говорю, что подобные опасения безосновательны, и, даже если б она была агентом, я уверен, у Патрика не поднялась бы рука… Лазард другое дело…
– Вот теперь я совершенно спокойна.