– Англичанка в доме Уилшира – агент, – пролепетала графиня.
– Доказательства?
– Дона Мафалда видела, как она бродит по дому ночью, и в анкете для тайной полиции она соврала про своих родителей. Написала, что отец – бухгалтер, а в разговоре со мной обмолвилась, что отец давно умер.
– Это все?
Графиня рада была бы продолжить, округлить, придать форму и глубину своему докладу и под слоями красивых слов скрыть не слишком‑то красивое ремесло. Она что‑то еще бормотала, пытаясь заполнить паузу, но Волтерс резко приказал ей заткнуться, поднялся, выпроваживая посетительницу. Графиня стояла, опустив трясущуюся голову, и теперь походила не на аристократку, а на побитую собаку.
– Мои родные, – робко напомнила она. – Вы их нашли?
Волтерс удостоил ее взгляда. Какую подачку бросить сегодня: отчаяние или посул? Настроен он был благодушно.
– Нашли, – небрежно бросил он. – Скоро вытащим их. Они в Польше.
– В Польше?
– Я занят, – оборвал он и жестом указал ей на дверь.
На миг позабыв о ювелире, Фосс проводил взглядом графиню, покидавшую кабинет Волтерса. Самуил Хиршфельд расписался за причитавшийся ему небольшой гонорар.
– Я могу идти? – спросил Хиршфельд, вытирая вспотевшие ладони о колени.
– Собирайте пока вещи и подождите минутку.
Усилием воли Хиршфельд пытался приковать себя к стулу, но усидеть не мог. Его замучила изжога, видно, опять разыгралась проклятая язва; боль вынуждала ювелира сгибаться, будто в поклоне. Фосс отнес алмазы и бумажку с подсчетами Хиршфельда Волтерсу, тот стоял у окна, всматриваясь в случайное с виду, но многозначительное для опытного разведчика оживление на прилегающих к посольству улицах.
– Несколько необычно, а? – приветствовал генерал Фосса, забирая у него отчет ювелира. – Мы следим за ними, они за нами, но сегодня… что‑то уже чересчур.
– Затевают что‑нибудь?
– Или кто‑то их предупредил. Кто‑то предупредил о чем‑то. – В голосе Волтерса не было театральной угрозы. Он говорил тихо, веско.
– Что вам поведала графиня? – поинтересовался Фосс. – Она очень быстро нынче управилась.
– Я ее придержал, – ответил Волтерс. – Надел намордник.
Фосс непроизвольно поморщился, благо стоявший к нему спиной генерал не мог видеть его реакцию.
– Все тот же набор, – продолжал Волтерс. – Новости, о которых мне и без нее доложили. Расписные завитушки, а под ними – надоевшие банальности. Омерзительный народ! Бей их, прикармливай – они лижут и бьющую, и кормящую руку.
И он потряс кистью, словно к ней и вправду пристала слюна.
Когда Волтерс пребывал в таком настроении, из него, в чем не раз убеждался Фосс, можно было вытянуть какие угодно сведения. Уверенный в себе начальник, человек, который знает все, железной рукой сжимает все нити.
– Кое‑что я получил сегодня, – бросил через плечо генерал. – Помазала гренок икрой.
– Вот как? – Надо позволить Волтерсу помахать приманкой у него перед носом, любит генерал нагнетать напряжение.
– Девчонка, поселившаяся у Уилшира, – английский агент. Ах, неужели? Миланская шлюха за идиота меня считает.
– Ясное дело, – кивнул Фосс, и это движение болью отозвалось в голове.
– А теперь еще эти, – захихикал Волтерс, раскачиваясь, симулируя буйное веселье. – Муравьишки. – Он повернулся спиной к окну, темным силуэтом загородив яркий день. Плюхнулся на стул, затопал сердито ногами.
Плюхнулся на стул, затопал сердито ногами. – Раздавить бы их!
– «Посылка» потянула на миллион сто тысяч долларов без малого, – поспешил утешить его Фосс.
– Этого должно хватить, как вы полагаете?
– Мы с вами не обсудили, что будет дальше, когда Лазард доберется с камушками до Рио и оттуда в Нью‑Йорк, – напомнил Фосс. – Что мне следует знать?
– Главное, чтобы ваши люди не прицепились к Лазарду в Дакаре, – отрубил Волтерс. – Никаких «хвостов», он и так нервничает. Уже не соображает, кто на чьей стороне. Пусть он спокойно доберется до Рио, там мы его встретим и позаботимся, чтобы он благополучно попал в Нью‑Йорк.
– А обратно?
– Все будет зависеть от успеха – или неуспеха – переговоров.
– Прекрасно. – Фосс поднялся на ноги и сделал вид, будто собирается уходить. Не проявлять любопытства – так легче всего раздразнить Волтерса.
И действительно, генерал ждал новых вопросов. Он прямо‑таки жаждал поделиться своим гениальным планом. Если б только Фосс приложил немного усилий, поспрашивал, выманил у него информацию…
– Я вполне понимаю необходимость соблюдать секретность, – заверил его Фосс, направляясь к двери. – Готов помочь всем, что в моих силах.
– Разумеется, Фосс, – проворчал Волтерс ему вслед. – Благодарю вас, Фосс. Эта операция… станет главным успехом нашей разведки за всю войну, и вы еще будете гордиться тем, что принимали в ней участие. Хайль Гитлер!
Фосс отсалютовал и вышел, получив то, что ему требовалось: подтверждение зародившейся накануне догадки. Теперь он знал, что алмазы пойдут на покупку деталей для «секретного оружия фюрера».
Кемпф протянул Фоссу выписки из агентских отчетов, обнаруженных в «почтовых ящиках». Пока Фосс читал, Кемпф стоял, заложив руки за спину, и пучил глаза, точно на параде.
– Что ж это такое сегодня творится? – пробормотал он.
– Вы о чем, Кемпф?
– У нас там под окнами чистая Пикадилли. К концу дня перейдут на левостороннее движение.
– Очень на то похоже.
– Так в чем дело‑то?
– Почему‑то сегодня мы удостоились повышенного внимания.
– Ну прям как в игре «Ринг э ринг оф роузез».
– Это еще что такое, Кемпф?
– Английская песенка. Под нее хоровод водят, а в конце все валятся на землю.
– Экие у вас познания, Кемпф.
– Была у меня англичаночка перед войной. Работала няней в доме по соседству. Детские игры наперечет знала, и не только детские… Впрочем, не стоит углубляться… – И Кемпф отдался приятным воспоминаниям.
Даже Фосс невольно улыбнулся и снизошел до ответа:
– Ничего не могу сказать, Кемпф. Сам голову ломаю.
– А тот еврейчик все дожидается. Который насчет камней.
– Черт! – выругался Фосс. – Я и забыл про него. Хайн сказал, вы что‑то обещали ему?
– Как водится, – пожал плечами Кемпф. – Ну что, выпроводить его?
– Я сам, Кемпф. Вы свободны.
К тому времени, как Фосс пришел за Хиршфельдом, ювелир, совсем изведясь от страха, успел торопливо просеменить по коридору и тихо‑тихо сбежать вниз по лестнице, тут он понесся опрометью, пока не выскочил за ворота на улицу ду‑Пау‑де‑Бандейра.
Фосс сел на освободившийся стул, еще теплый и влажный после еврея. В задумчивости постучал пальцем по губам. Один из агентов сообщал, что Оливье Меснель отважился покинуть свое убежище, и на этот раз не ради очередного мерзкого свидания в пещерах Монсанту, француз отправился по некоему адресу на Руа‑да‑Аррабида в районе Ларгу‑ду‑Рату.