Все замерло, даже струйка дыма от сигареты. Мозг Анны поспешно просеивал выводы из этого заявления, чуть не лопаясь от перегрузки. Значит, все, что она сумела подслушать в этом доме, было умышленно скормлено ей. Дезинформация. Ни одного случайного слова. Лазард. Алмазы. Нью‑Йорк. Если так, неизвестных факторов больше не остается, уравнение решено. Лазард – американская разведка – «Озалид». Лазард давно знаком с Хэлом Каплзом. Каплз, еще когда работал на «Озалид», что‑то узнал, раздобыл, и теперь пытается обменять на алмазы, доставленные Уилширом.
– Хэл Каплз, – вслух произнесла она ответ.
– Браво! – Он похлопал слегка, снисходительно. Большего актеры‑любители не достойны.
– Что же он может продать – на такую сумму?
– Секреты атомного оружия, – пробормотал Уилшир. – Самое ядрышко атома. О деталях не спрашивать.
– И вы позволите Лазарду продать это немцам?
– Вас только ваша игра интересует. Что на другом поле делается, вам безразлично.
– На каком еще поле?
– Все, что делают немцы, лично меня касается лишь в той мере, в какой это способствует освобождению Ирландии, – заявил Уилшир. – Пусть хоть с лица земли Лондон сотрут, главное – выгнать псов с нашего севера.
Нужно поддержать разговор. Оттянуть развязку. Нужно как‑то сбить Уилшира с толку, застать врасплох… Но как обойтись без Уоллиса, без помощи извне?
Почему я? Почему я? – эта мысль билась в ее мозгу, но ответа не было.
Уилшир придвинулся и теперь уже всей лапищей обхватил ее за плечи. Теплая, сухая ладонь гладила ее ключицу, но это прикосновение казалось не любовным, а отеческим, стариковским даже. Джуди Лаверн, подумала Анна. Больше ничего не остается. Джуди Лаверн, единственное уязвимое место Уилшира.
Попытаться разыграть эту карту, пустить в ход свою теорию? Гибель Джуди ужасом преследовала Анну, однако ведь и Уилшира тоже. В его груди торчит кинжал, надо попробовать повернуть его, увидим, что произойдет, когда лезвие наткнется а кость.
– Одному человеку все‑таки удалось подобраться к вам, – напомнила она.
– Никому. Все они придурки.
– А Джуди Лаверн? Разве о ней вы забыли? Профессионал чистой воды. Давно ли вы поняли?..
– Понял что? – Он уже заглотал крючок.
– Поняли, что Лазард сказал вам неправду.
– Лазард? – С каждой секундой Уилшир увязал все глубже.
– Он же хотел уверить вас, будто Джуди встречается с другими мужчинами? – Прочитанные страницы дневника подсказывали ей реплику за репликой. – Но ведь он‑то знал, что Джуди – не шпионка. Зачем же он так поступил с ней и с вами? Как вы думаете? Или уже не думаете – знаете?
Она прямо‑таки чувствовала, как шуршат в темноте его усталые, малоподвижные мысли. Мужские пальцы крепче сжали ее руку, впиваясь в плоть.
– Вам бы и в голову не пришло, что Бичем Лазард – шекспировский персонаж.
– При чем тут Шекспир?
– «Отелло», – напомнила Анна. – С виду‑то он не слишком культурный человек, верно? Скорее всего, он даже не читал Шекспира, а сам, инстинктивно понял, что такое ревность, как она позволяет манипулировать человеком. Если б он проделал то же самое в обратном порядке, если б сначала обвинил ее в шпионаже, он бы не приобрел такую власть над вами, не мог бы контролировать ваши поступки. А ведь именно это Лазарду и требуется, если я правильно понимаю. Контроль. Власть. Кто же из вас додумался до очередного хода – пригласить в этот дом меня?
– Я знаю, что вы затеяли, – твердо выговорил Уилшир.
– Может быть. Но пока что вы делаете мне больно. – Страх отступил, с удивлением осознала Анна.
Уилшир перестал сжимать ее руку, снова погладил, почти ласково.
– Все, что с вами станется, уже решено и подписано, – предупредил он. – Но пока говорите, говорите, вы меня здорово развлекли.
– Уходите от ответа? – поддразнила она. – Это нечестно.
Анна потянулась за бренди; Уилшир, не сразу понявший смысл этого жеста, перехватил ее руку, затем отпустил и позволил ей взять стакан, а когда она отхлебнула, молча вынул стакан из ее руки и поставил на место. Оба продолжали курить.
– Сначала мне стало лучше, – признался Уилшир.
– Когда вы узнали, что она – шпионка?
– Это бы все объяснило, – ответил он.
И снова разбежались во все стороны выводы, следствия.
– Все, кроме одной мелочи, – уверенно возразила Анна.
– Да‑а, – протянул он, и в голосе его отчетливо прозвучало отчаяние.
– Как это выяснилось? Что она… работает?
– Бичем поймал ее. Потеряла бдительность, оставила его стол в беспорядке, он насторожился и стал следить. В один прекрасный день вышел из офиса якобы по делам, тут же вернулся и застал ее… на месте преступления.
– Что она искала?
– Алмазный след. Есть два способа прекратить бомбардировки Лондона. Либо разбомбить ракетные аэродромы – но добиться точного попадания сложно, да и восстанавливаются они за пару дней, – либо воспрепятствовать созданию ракет. Если перекрыть поставки алмазов, не будет высокоточных инструментов, не будет и ракет. Программа закрыта.
– Как американцы вычислили, что посредником между вами и немцами выступает Лазард?
Уилшир чуть было не ответил с ходу, но призадумался. Возможно, все было не так уж просто.
– Его заприметили, еще когда он работал в американском «И. Г.».
– А конкретно про алмазы как они узнали?
– Наверное, просто… Они знали, что он устраивает сделки с немцами… Вот и внедрили ее.
– Но кто вам сказал, что она ищет алмазный след?
– Разумеется, это сказал мне Лазард.
– Каким образом она вышла на вас? Вряд ли Лазард хранил в офисе расписки: «Четыреста карат получено от Уилшира двадцатого мая тысяча девятьсот сорок четвертого года».
– Думаю… думаю… она видела нас с Лазардом вместе в казино.
– Одна из тех почти незаметных сделок, когда из рук в руки переходят фишки высокого номинала?
– Да.
– И бедная девочка не придумала другого способа подобраться к вам, кроме как влюбиться?
Дрожащими пальцами Уилшир поднес к губам сигарету. Допил большой глоток из стакана и тут же наполнил его снова.
– Лазард поймал ее, я же говорю. Она придумывала отговорки, чуть было не вывернулась. Такая… очаровательная… живая. Ей просто невозможно было не поверить. Лазард выслушал все до конца и в ту же ночь явился ко мне. Он сказал… – Уилшир сглотнул и продолжал: – Он сказал, ее надо… как бишь он сказал? Нейтрализовать, да, так. Ее надо нейтрализовать, пока ее не вытащили из Лиссабона. Я был против, решительно против. Я не мог, не хотел поверить. И даже если так, зачем убивать? Что она могла узнать, в конце‑то концов? Отпусти ее, просил я. Но Лазард настаивал: так дела не делаются. Ему нужно выяснить, что она успела узнать, что известно о ее делах американцам. Я не соглашался. Тогда он сказал: «Вот увидишь, Пэдди, завтра она придет к тебе и скажет, что вынуждена уехать. Мать умирает или еще что. И это будет конец: нас разоблачат».