– Хэтчер говорил, что знает Андерсона, во всяком случае намекал.
– Все может быть. Не исключено, что письмо даст нам необходимый ключ и объяснит причину его смерти.
– Боже, я должна выпить чашку кофе, – сказала Лора Итон. – Голова идет кругом. А как насчет вас, джентльмены?
Мы сказали, что тоже выпьем, и девушка отправилась в кухню.
Прежде чем она ушла, Гордон спросил:
– Когда вам доставляют утреннюю почту?
– Обычно около девяти. Думаете, этот тип вернется?
– Не знаю. Этот хитроумный клиент может проявить осторожность и не захочет повторить попытку. Я должен дождаться и выяснить.
– Я тоже подожду, – сказал я, – если мисс Итон согласится одолжить мне до утра диван и револьвер.
– Согласна, – ответила Лора из‑за кухонной двери. Через минуту мы услышали, как булькает вода в кофеварке.
Какое‑то время мы ждали молча. Мой гнев улетучился, оставив в осадке стыд и досаду. Я испытывал своего рода почтение к Федеральному бюро расследований. И еще начал осознавать, с какой легкостью Гордон мог пристрелить меня.
Взгляд мой упал на проигрыватель, стоявший в углу рядом с лампой. Альбомы с пластинками в шкафчике вновь навели меня на прежние размышления. Я сказал:
– Я понимаю, что вы весьма невысокого мнения обо мне как о сыщике. Согласен, что у вас имеются на то причины и что самым разумным из моих поступков было посещение ФБР. Но у меня есть, как мне кажется, стоящая идея.
– В том, что мы работали друг против друга, есть и моя вина, – сознался Гордон. – Хотя не представляю, как бы я мог это исправить. А что за идея?
– Не более чем догадка. Может, чепуха. Хефлер наверняка говорил вам, что с Гавайев к врагу утекает секретная информация. Во всяком случае, мне он так сказал.
– Я знал об этом и раньше, до того, как услышал от Хефлера. Нам об утечке известно уже несколько месяцев.
– Однако вам не удавалось прекратить ее. Тедди Траск, фокусник, устроивший представление в клубном вагоне, рассказал мне о коде, который они придумали вместе с приятелем…
– Я слышал, как он рассказывал. Я был там.
– Верно. Были. Принцип, на котором основан их код, может быть использован вражеским агентом, работающим на радиостанции. Сью Шолто, девушка, которую повесили…
– Я знаю о ней, – сказал Гордон нетерпеливо. – Как можно использовать код?
– Сью Шолто регулярно вела передачи из Гонолулу, и японские подлодки могли беспрепятственно ловить ее передачи. У нее была возможность передавать закодированную информацию в ходе совершенно невинной программы.
– Коммерческие радиостанции прослушиваются. Мы бы ее засекли.
– Не засекли бы, если она использовала код вроде того, что придумал Тедди Траск. Она могла помечать пластинки иглой так, чтобы они поскрипывали через определенные промежутки времени. Каждый промежуток имел определенное значение. Если перехватчик и засекал посторонний звук, то думал, что пластинка заезженная.
– Допускаю такую возможность. Но доказательств у вас нет.
– Потому я и рассказываю об этом вам. Сам я не сумею ничего выяснить. Но вы‑то можете связаться с вашим отделением в Гонолулу и попросить, чтоб они проверили фонотеку на радиостанции.
– Пожалуй, стоит попробовать. Хотя идея необычная. Впрочем, если бы не так, мы бы давно разобрались. – Лора Итон принесла кофе и сэндвичи. Быстро выпив кофе, Гордон собрался уходить. – Съезжу на военно‑морскую базу, отошлю телеграмму. Андерсон едва ли явится до утра, – сказал он.
– Надеюсь, явится, – возразил я. – Напрасно я, что ли, ходил целый год каждое утро на занятия по стрельбе?
– Когда я вернусь, в дом заходить не стану.
Андерсон едва ли явится до утра, – сказал он.
– Надеюсь, явится, – возразил я. – Напрасно я, что ли, ходил целый год каждое утро на занятия по стрельбе?
– Когда я вернусь, в дом заходить не стану. После того как придет почтальон, сидите тихо около часа. Окна и двери не открывайте.
Лора Итон ушла к себе в комнату. Выключив свет, я улегся на диван с револьвером в руке и стал дожидаться утра. Время от времени я дремал, но выпитый кофе и страх не давали мне крепко уснуть. Утро приближалось, неторопливо просачиваясь сквозь рейки жалюзи, голубовато‑белесое, как разбавленное молоко. Около семи я все же забылся тревожным сном. В девять три конверта, брошенные в дверное отверстие, скользнули по натертому полу, и я мигом проснулся.
Пригнувшись ниже уровня окон, я подкрался к письмам. Среди них оказалось и предсмертное письмо Хэтчера.
Вернувшись к дивану, я вскрыл конверт и начал читать с конца:
Я ждал еще час и был готов пристрелить Андерсона, если тот явится. Ровно в десять на веранде послышались шаги, и я, присмотревшись сквозь жалюзи, увидел у входа Гордона. Не успел я ему открыть, как из спальни вышла одетая Лора Итон. По ее лицу было заметно, что она не спала.
– Думаю, Андерсон больше сюда не сунется, – сказал Гордон. – Но я распоряжусь, чтобы полиция присматривала за вашим домом, мисс Итон. На всякий случай.
– Письмо Родни пришло? – спросила Лора.
– Надеюсь, вы не рассердитесь, что я вскрыл его? Можно сказать почти наверняка, что Андерсон убил Хэтчера. А меня бросил под поезд.
Я протянул письмо Лоре, и Гордон прочитал его из‑за ее плеча.
– Можете отдать мне письмо? – попросил он.
– Конечно. Сварить вам кофе?
– Спасибо. Я должен идти.
– Отправили запрос в Гонолулу? – поинтересовался я.
– Да. И попросил поторопиться с ответом. Если вам понадобится связаться со мной, позвоните в наше центральное отделение в Лос‑Анджелесе. Я сообщу там вашу фамилию. Где вас искать?
– У меня забронирован номер в «Гранте», в Сан‑Диего. Я сегодня туда уезжаю.
– Возможно, я с вами там увижусь. Насколько мне известно, эсминец, на котором служил Гектор Ленд, находится сейчас в Сан‑Диего, и я собираюсь на нем побывать.
– Я тоже.
Пожав руку мне и Лоре Итон, Гордон ушел.