— Так куда же она все-таки пошла? Вы не знаете?
Донна мотнула головой.
— У нее были постоянные клиенты? Она не говорила, что собирается с кем-то из них увидеться?
— Не, ничего такого. Просто, говорит, пойду поработаю. Срублю деньжат.
— А чем вы в это время занимались?
Донна вмиг выпрямилась.
— Не ваше собачье дело.
«А то…» — подумала Роза.
— А парень у нее был? Сутенер?
Что-то промелькнуло в глазах Донны, но слишком быстро — Роза не успела прочесть, что именно.
— Ну да. Был один. Бывший. Иногда заставлял ее идти на панель. И к наркоте он ее приучил.
Роза ощутила внутри знакомое приятное тепло. Она напала на след.
— А как его зовут?
— Дэрил. Дэрил Кент.
— Где я могу его найти?
— Че, прям щас? В «Шекспире». Он вечно там торчит. В бильярд играет.
— Понятно. — Роза встала. Наконец-то ее гневу нашелся выход. — Мне очень жаль, что так вышло, Донна. У Фэйт были родные?
Донна, избегая ее взгляда, покачала головой.
— Только я. И Бен, — еле слышно добавила она.
— С вами скоро свяжутся из отдела по оказанию помощи семьям пострадавших.
Донна лишь безразлично пожала плечами.
— Мне… очень жаль, — с неохотой выдавила из себя Роза, но Донна не откликнулась.
Роза сама вышла из дома и закрыла за собой дверь.
Глотнув воздуха, который на Барак-стрит считался свежим, она отправилась на поиски Дэрила Кента. Большая дорогая машина стояла на прежнем месте. Плевать. Лишь бы убраться отсюда поскорее.
ГЛАВА 22
Мужчина за стойкой явно нервничал, и это не ускользнуло от внимания Микки. Впрочем, едва ли его беспокоил предстоящий разговор с полицией — скорее, убытки, которые несла его фирма.
— Послушайте, — сказал Колин Байерс, откидываясь на спинку стула, — это все, конечно, ужасно, но я не знаю, чем могу вам помочь. Мы были просто подрядчиками.
— Но вы можете назвать имена заказчиков слома.
Фирма «Джордж Байерс. Снос зданий» шла первой в списке Микки Филипса. Располагалась она в одноэтажном кирпичном здании на Магдален-стрит в Ньютауне, между автомагазином, установкой каминов и ремонтом дверей. Ни двор с потрескавшимся бетоном, запруженный грузовиками, ни само здание не обманули ожиданий Микки. Внутри обнаружилась мебель, списанная из других офисов, стопки желтой прессы и календарь с полуобнаженной девушкой на стене. Ничего лишнего.
Колин Байерс выглядел типичным порождением своей среды. Бизнес он, как выяснилось, унаследовал от отца, вышедшего на пенсию. Крепко сбитый, лысеющий мужчина средних лет, он носил очки в металлической оправе и рубашку поло с логотипом собственной компании.
Он вздохнул и почесал за ухом.
— Послушайте, сержант, я могу назвать вам фирму-застройщика — и все. Мы всего лишь субподрядчики. Лучше вам связаться с земельным кадастром.
— А я уже связывался, — не моргнув глазом, соврал Микки. На самом деле этим занимался Милхаус. — Но они только сказали, что собственность зарегистрирована на какую-то лондонскую холдинговую компанию. Мы сейчас пытаемся ее найти. А тем временем мне нужна ваша помощь, мистер Байерс. Я понимаю, что у вас много работы, но ведь и у меня немало. Чем скорее мы закончим этот разговор, тем скорее я от вас отстану.
— Ага. А мне за этот разговор платить из своего кармана. — Еще раз вздохнув, Байерс пригладил последние волосинки на голове и наконец принял волевое решение. — В общем, так уж вышло, что этих людей я знаю. Я лично с ними беседовал. «Лайеллс». Застройщики. Хотели снести пару полуразваленных домов в Ист-Хилле — там весь район чистят, будет большая стройка. Короче, ничего сложного. Отскрести асбест, выкорчевать несколько деревьев, ландшафт подкорректировать — всего и делов-то. А теперь — нате вам.
Микки записал название компании.
— Выходит, нам теперь нельзя там работать, да?
— Похоже на то.
— И надолго это?
— Понятия не имею. Будет произведен тщательный обыск окрестностей, а сколько на это уйдет времени, я не знаю. Может, несколько дней. Может, недель.
Что об этом думал Байерс, Микки понял по выражению его лица.
— Спасибо, что уделили мне время, — сказал он на прощание и вышел из офиса. Байерс не стал его провожать.
На улице Микки сверился со своим блокнотом: куда дальше? Воздух за это время успел похолодать, в нем стали слышны осенние нотки. Он пошел направо, к парковке, где оставил машину. Магдален-стрит занимала большую часть дороги, соединявшей Ньютаун с центром города. Путь его пролегал мимо тату-салонов, афро-карибских парикмахерских и мелочных лавок. Люди на улице в основном не обращали на него внимания, хотя некоторые все же шарахались и косились. Пару лиц он даже узнал: приходилось сталкиваться по долгу службы.
Он дошел до поворота, где Магдален-стрит переходила в Барак-стрит. Район тоже претерпевал изменения, медленно, но верно превращаясь в настоящие трущобы; дома на пути становились все обветшалее, магазины — все грязнее. Уже на светофоре, ожидая «зеленого», чтобы перейти на Брук-стрит за машиной, он вдруг заметил знакомое лицо.
По параллельной улице шла Роза Мартин.
Его следующим порывом было развернуться и уйти как можно дальше. Познакомились они совсем недавно, но, судя по первому впечатлению, человеком Роза была не из приятных. Но развернуться и уйти он не мог: она смотрела прямо на него. Придется разговаривать.
Она перешла через дорогу и, дружелюбно улыбнувшись, сказала:
— Привет, Микки. Давно не виделись.
— А я и не знал, что ты живешь неподалеку.
Роза прыснула в ответ:
— Кто — я? Здесь неподалеку?! Ты шутишь, верно? Нет, конечно. Я тут по работе.
— Ну и хорошо, — сказал он. Какое облегчение, что она нашла себе другую работу! — И кем ты теперь работаешь?
Она недоуменно поморщилась.
— Как это «кем»? Полицейским, кем же еще!
Микки на миг утратил дар речи. Он знал, что ей пришлось пережить, знал, что она брала долгий больничный. Все об этом знали. И никто, в общем-то, не ожидал, что она вернется.
— А чему ты удивляешься?
— Ну, как сказать… Что же произошло?
— Гласс позвал меня назад.
— Неужели тебе поручили…
На лицо ее набежала тучка.
— Нет-нет, что ты. Упаси бог! Простое ДТП. Ну, так нам пока что кажется. Женщина погибла. — Она махнула рукой куда-то за спину. — Вон там жила. Проститутка.
— Ясно.
Они какое-то время стояли молча. Говорить было не о чем.
— Ну, мне пора, — наконец сказала она. — Рада была повидаться, Микки. Думаю, мы теперь часто будем встречаться.
«Боже, только не это!» — подумал он, но вслух сказал:
— Ага. Само собой, Роза.
Она уже развернулась было, чтобы уйти, как вдруг остановилась.
— Кстати, я теперь инспектор. Меня повысили. Ну, пока.
И только после этого, улыбаясь, ушла.
Микки стоял на месте, обдумывая услышанное. Раздался звуковой сигнал светофора: пешеходы могут идти. Но он лишь смотрел на зеленый свет невидящим взглядом и не шевелился.
«Инспектор… Господи Иисусе!»
ГЛАВА 23
— Как он?
Марина подошла к ленточному ограждению у подножья Ист-Хилла, прижимая к уху телефон. На том конце говорила Анни.
— Снова уснул. Почти все время спит с тех пор, как ты ушла. Он совсем изможден.
— Больше ничего не говорил?
— Ни слова. Я пока здесь, но, если он не проснется, оставлю тут, наверное, кого-то из ребят. Даже не знаю, кто ему сейчас нужен. Ума не приложу.
— Ему нужен психолог.
— Ну, один психолог тут уже был. Совсем недолго. Она девушка занятая.
— До скорого, — улыбнулась Марина.
Спрятав телефон, она достала удостоверение и пролезла под лентой.
Она чувствовала на себе взгляды зевак, столпившихся на мосту, и понимала, что где-то неподалеку наверняка должны сновать журналисты. Им всем интересно, кто она такая и что здесь делает. Ни дать ни взять, знаменитость на красной ковровой дорожке. Волнительное чувство. А волноваться сейчас не время.
Разумеется, журналисты и так могут ее знать. Все-таки в ее послужном списке значится парочка громких дел.
Она огляделась по сторонам, но Фила нигде не было видно. Все люди, собравшиеся здесь, выглядели очень деловито. В отдалении белела палатка, всюду расхаживали криминалисты с неизменно сосредоточенным выражением лица. Копов тоже хватало. Она заметила Эдриана Рена, помахала ему рукой и решила подойти узнать, где Фил, но на пути ее внезапно выросла чья-то фигура.
— Марина! Рад видеть. — Брайан Гласс, расплывшись в дружелюбной улыбке, буквально встретил ее с распростертыми объятьями. — Фил, к сожалению, сейчас занят. Ты же его искала?
Когда Гласс только появился в участке, Марина приложила все усилия, чтобы проникнуться к нему симпатией. Но это оказалось нелегко. Больше всего на свете она ненавидела работать с такими, как он, — бездушными законниками. Бывают офицеры — и, как ни печально, они составляют подавляющее большинство, — которые теряют по частице своей личности с каждым повышением в звании. Гласс принадлежал к их числу. В этом человеке не было никакой божьей искры, никакого внутреннего мира. Во всяком случае, она пока не сумела ничего подобного в нем разглядеть.
Она как-то сказала Филу, что Гласс напоминает ей второстепенный персонаж из сериала «24 часа»: он носит костюм и отдает приказания, но характер его не раскрывается, он ничем не отличается от прочих статистов. Тем не менее ее работу он хвалил чаще остальных и в целом относился к профессии психолога с редким в органах почтением. По крайней мере, при ней. В эпоху постоянных сокращений бюджета многие высокопоставленные чиновники полагали, что штатный психолог — это роскошь, а не необходимость. Что те услуги, которые предоставляла она, можно получать через внештатников, причем гораздо дешевле. А результаты, эффективность, качество — это уже дело десятое. Поэтому она всегда говорила с ним вежливо, но сдержанно. И решила держаться этого курса и впредь.
— Да, его я и ищу.
— Может, передать ему что-нибудь?
Она почувствовала себя назойливой женушкой, которая носит мужу горячие обеды на работу и отвлекает его от по-настоящему важных дел. И чувство это возникло не потому, что он специально старался ее унизить, а потому что сексизм был попросту свойствен его натуре.
— Я подожду, — сказала она. — Он хотел, чтобы мы вместе изучили место преступления. Вдруг я смогу дать какую-нибудь зацепку?
— Ага, хорошо. Замечательно. Мы рады любой помощи. — Он задумчиво нахмурился. — А как там пацан? Ну, которого нашли в подвале.
— Анни сейчас с ним. Он приходил в себя, мы даже немного поговорили, но ничего вразумительного он не сказал. Все время звал маму.
— Маму?
Она кивнула.
— Кажется, да. В любом случае в этом подвале он просидел довольно долго. Разговаривает с трудом, дичится. Ребенок ужасно настрадался, это очевидно. Он еще нескоро сможет дать нам какую-либо внятную информацию.
— Ясно. Молодец, Марина.
Она промолчала.
— Так держать!
Гласс улыбнулся. Марина подумала, что такой улыбкой Черчилль, должно быть, ободрял солдат.
— Договорились. — Он собрался было уходить, но она его остановила. — Кстати, у меня к вам дело. Как хорошо, что я вас встретила.