Дверь сопротивлялась сколько могла, но в конце концов, громко затрещав и взвизгнув, распахнулась.
Гэв, упершись руками в колени, согнулся пополам, переводя дыхание.
— Давай, парень… Заходи.
Кэм перевел взгляд с него на простиравшуюся за дверью темень и неохотно шагнул вперед.
На то, чтобы глаза привыкли к сумраку после яркого утреннего солнца, понадобилось несколько секунд. Когда же зрение наконец вернулось, он понял, что примерно это и ожидал увидеть. Лезвия пыльного света прорезались сквозь трещины в древесине и кирпичной кладке, разбавляя унылый влажный мрак.
Половицы под ногами Кэма жалобно скрипнули. Идти дальше было страшно: пол мог провалиться в любой момент. За спиной замаячила тень.
— Давай живее!
Кэм сделал еще несколько шагов.
— Господи! — воскликнул Гэв. — Ну и запашок…
Кэм и сам не заметил, как задержал дыхание. Он выдохнул, вдохнул снова — и поперхнулся. Невыносимая гнилостная вонь была практически осязаема.
— Боже, тут что, помер кто-то? — хрипло спросил Гэв.
— Не говори так.
Гэв собрался было пошутить на эту тему, но Кэм видел, что ему тоже страшно. Шутка не прозвучала.
— Надо бы осмотреться.
Кэм сам удивился храбрости своего предложения и твердости в голосе, хотя храбрость тут была ни при чем: ему просто хотелось как можно скорее разделаться с работой. Чем быстрее снесут этот дом, тем лучше.
Он опасливо двинулся вперед, задыхаясь от смрада. Как ни печально это признавать, Гэв был прав: судя по запаху, здесь действительно кто-то умер.
Слева уходила вверх лестница, и ступени ее казались еще менее надежными, чем половицы. Впереди зиял проход в соседнюю комнату — без двери. Кэм краем глаза уловил быстрые, суматошные движения в сгустках сумрака у себя под ногами. Крысы. В лучшем случае.
В соседней комнате обнаружился полуразложившийся «труп» кухни: пустые шкафчики, повисшие на одной петле дверцы, линолеум в трещинах и залысинах.
— Что там такое? — спросил Гэв из главной комнаты.
— Кухня. Вернее, когда-то была кухня.
Из дальней стены шел еще один проход — на этот раз с дверью. Запертой дверью. Более того, выглядела она гораздо новее и прочнее остальной обстановки. Кэм пригнулся, чтобы посмотреть на ручку, — та тоже оказалась сравнительно новой.
Он повернул ее с замиранием сердца.
Внезапно за спиной вспыхнул свет. Он подскочил, зажмурился и испуганно вскрикнул.
— Это просто фонарь, трусло! — рявкнул Гэв.
Кэм попытался взять себя в руки. Гэв поводил фонарем, разгоняя мелкие черные силуэты. Это таки были крысы. Но не только. Среди развалин погибшего дома — кирпичей, обломков бетона и остатков мебели — встречались и предметы из недавнего прошлого. Коробки из-под пиццы. Обертки фастфуда. Газеты.
Гэв остановил на них луч фонаря.
— Смотри, — сказал он. — Дата. Пару недель назад. Свежая…
Дурное предчувствие, все это время мучившее Кэма, полностью завладело им.
— Давай уйдем отсюда, Гэв. Пошли. Тут… что-то не так.
Гэв сурово насупился, пытаясь скрыть собственный страх.
— Что за бред? Небось бомж какой-нибудь ночевал. Идем. — Он указал на дверь. — Что там?
— Туалет, наверное.
— Открывай.
И Кэм, обливаясь потом, дернул за ручку.
Но это был не туалет. Это была еще одна лестница — теперь уже вниз. Тьма поглощала скудный свет, как космическая черная дыра.
— Гэв…
Кэм отошел, чтобы Гэв увидел все собственными глазами. Тот поравнялся с ним. Они вдвоем заполнили тесное помещение целиком, и находись там человек, страдающий клаустрофобией, приступ был бы ему гарантирован. Гэв навел луч на темную лестницу.
Они переглянулись.
— Иди, — сказал Гэв, облизнув губы.
«От стероидов, наверное, высохли, — подумал Кэм. — Или от страха».
Он открыл было рот, чтобы возразить, но понял, что это бесполезно. Упираясь ладонью в стену, он медленно двинулся вниз.
Стена была мокрая и холодная. Он ощущал чешуйки влажной штукатурки и краски. Ступеньки жалобно поскрипывали, когда он переносил на них свой вес; порой казалось, что они вот-вот рухнут.
Он дошел до самого низа. Под ногами была утоптанная земля, над головой — низкий потолок. Пахло здесь еще хуже, чем наверху, поскольку разложение соединялось с повышенной влажностью. Все тело у Кэма неприятно чесалось и покрылось мурашками.
Он присел на корточки и оглянулся. Сплошные тени.
Гэв шел за ним, размахивая фонарем. В мгновенной вспышке света Кэм успел разглядеть какие-то очертания в дальнем конце подвала.
— Что… Что это? — спросил он, указывая на темный силуэт.
Гэв остановился на середине лестницы.
— Где?
— Вон там. Это…
Что-то промелькнуло в покачнувшемся конусе света. Всего на миг. Какая-то крестовидная конструкция.
А за ней несложно было различить движение.
— Ладно, идем отсюда, — сдался Гэв.
— Погоди.
Кэму самому не верилось, что его голос прозвучал так уверенно, когда на самом деле сердце бешено билось в груди, а кровь гулко стучала в висках. Страшно ли ему было? Разумеется. И тем не менее он хотел узнать, что именно увидел.
— В смысле? Пошли. Уходим.
— Подожди. — Голос Кэма стал тверже. — Посвети фонарем вон туда, в угол.
— Зачем? — В голосе Гэва явно слышалась паника.
— Потому что там что-то есть.
Гэв скрепя сердце направил луч в нужную сторону — и оба увидели клетку, встроенную прямо в стену подвала. Решетка цветом напоминала потемневшие зубы; прутья ее были, судя по всему, связаны потрепанными кожаными лентами.
— Господи… — Гэв попытался отпрянуть, но не смог пошевелиться. — Клетка? Откуда здесь… клетка?
Кэм не ответил. Он двинулся вперед, завороженный странной находкой.
— Ты куда?
— Я просто… Что-то там вижу… — Кэм медленно шел дальше. — Свети на клетку. Дай-ка глянуть…
Что-то шевельнулось в углу. Дернулось. Какая-то плотная тень.
— Там что-то шевелится…
Гэв уже даже не пытался скрыть страх в голосе.
Кэм замер как вкопанный, глядя перед собой. Потом оторвался от клетки и посмотрел на Гэва.
— Свети сюда.
Он дошел до самой клетки, протянул руку, коснулся ее. В этом углу запах был еще хуже — пахло выделениями, пахло гнилью. Даже прутья клетки воняли. Кэм подался вперед, принюхался. Запах старых костей в мясной лавке.
Он застыл.
Старые кости. Именно.
— Ты как знаешь, а я пошел.
Луч света дрогнул и метнулся в обратную сторону, это Гэв начал подниматься наверх.
— Одну минуту! — крикнул ему в спину Кэм. — Я только хотел…
Но договорить ему было не суждено: зазвенев цепью, зверь с ревом кинулся на решетку и вцепился Кэму в руку и в шею.
Кэм вскрикнул, попытался вырваться, но тщетно: хватка была слишком крепкая.
Он попробовал было позвать Гэва, но вместо слов издал лишь нечленораздельный вопль.
Боль стала сильнее. Кэм опустил глаза и увидел, что создание из клетки впилось ему в руку.
И закричал еще громче.
Вдруг все погрузилось в кромешный мрак. Гэв ушел — точнее, убежал, унося фонарь с собой.
Кэм почувствовал, что зубы все глубже входят в его плоть; существо рычало, словно голодный пес, дорвавшийся до мяса. Он схватился за шею, силясь оторвать цепкие пальцы. Существо зарычало громче.
Кэм не сдавался и давил на пальцы, пока не услышал легкий хруст.
За этим звуком последовал звериный вой. Хватка немного ослабела.
Он дернул за другой палец — и тот тоже хрустнул.
Зверь отцепился от него, боль стихла.
Осознав, что другого шанса может не быть, Кэм рванулся изо всех сил, сперва высвободив шею, а потом руку, и без оглядки ринулся к лестнице.
Взлетая вверх по ступенькам, он уже не думал о том, насколько хлипкие ступеньки под ногами. Лишь бы скорее вырваться из этого дома.
Лестница, кухня, комната — и вот она, заветная свобода.
Он бежал не разбирая дороги.
Только бы убраться подальше от дома.
Потому что до того, как Гэв удрал с фонарем, Кэм все-таки успел рассмотреть это существо.
Это был ребенок. Дикий ребенок.
В клетке из костей.
ГЛАВА 3
Фэйт бежала.
Бежала среди деревьев все глубже в лес. Щурясь от проблесков света, отталкиваясь босыми ногами от земли как можно сильнее, бежала так быстро, как только могла. Земля была твердая и неровная, а в груди бились тысячи крохотных молоточков. Она размахивала руками, словно мельница крыльями, дыхание вырывалось из груди короткими толчками. Лишь бы бежать быстрее.
Лишь бы убежать от него .
Лишь бы онее не настиг.
Она продолжала мчаться вперед, не зная, куда бежит, и не останавливаясь, чтобы подумать об этом. Куда угодно. Она замечала достаточно широкий просвет — и проскальзывала в него. Главное — увеличить расстояние между нею и…
Ним.
Ветки и камни расцарапали ее ноги, и жгучая боль возникала всякий раз, когда она касалась земли. По щекам хлестали ветви деревьев и плети вьющихся растений. Они жалили ее, как змеи. Колючки и шипы впивались в кожу, норовя замедлить ее бег, остановить. Отдать ее лесу. Она не обращала на них внимания; она сражалась с ними.
Она твердила себе, что ничего не чувствует. Никакой боли, ничего. Чувствовать будет потом. Когда наконец скроется от…
Добежав до прогалины, Фэйт чуть сбавила темп. Упершись руками в бока, она опустила голову, чтобы глотнуть свежего воздуха. Но безуспешно: тело ей не подчинялось. Легкие горели, не способные вместить нужное количество воздуха, и она мысленно отругала себя за то, что курила, пила и не занималась спортом.
В голове звучала жалобная мантра: «Пожалуйстагосподипощадименя… Пожалуйстапожалуйста… Пожалуйста… Яобещаюобещаю… Пожалуйста… Обещаю… Я будуябуду… Такойкактакойкак… Янебудунебуду… Пожалуйстапрошутебя…»
Крепко зажмурившись, она попыталась сосредоточиться на своей молитве.
«Пожалуйстапожалуйстапожалуйста…»
Перед глазами встал образ Бена. Ее сына. Он улыбался ей.
Словно окно в иной мир. Она ушла на работу, оставив его под присмотром Донны.
И вот она здесь. Как она тут очутилась? Как это произошло? Она знала ответ. Она думала, что поступила умно. Стояла себе в Ньютауне, на своей обычной точке. Казалось бы, обычная работа. Но на самом деле — и она это знала — это было что угодно, только не обычная работа. Она чувствовала себя защищенной, ведь в случае чего камера скрытого наблюдения его засечет.
А потом — эта поездка. Фэйт было не привыкать ездить с незнакомыми мужчинами. Она сознательно шла на риск, но в этом случае рисковать и не пришлось. Ей, по крайней мере. Потому что Донна знает, что делать. Фэйт могла на нее положиться.
Но он выехал за город и не остановился. Она спросила, куда они едут, и он ей ответил. В уединенное место. Побеседовать. Он получит то, что нужно ему, а она — то, что нужно ей.
«Ну да, — подумала она тогда. — Где-то мы уже такое слыхали».
Вот только вышло по-другому. Совсем по-другому.
Уединенное место, лучше и не скажешь. А дальше… Пустота. Очнулась она все там же. В этом кошмарном месте, похожем на декорацию к фильму ужасов. Там было холодно. Там было темно. И… Господи!