— Ты хочешь уйти отсюда? — встревоженно спросил Джереми.
— Нет, не хочу, — буркнула Саманта. — Мне тут нравится. Но мне совершенно не нравится твое поведение! — Она посмотрела на него сердитым взглядом.
— Я больше не буду, честное слово. — Джереми прижал руку к сердцу.
— Да я уже давно все забыла! Сидит, молчит, как сыч. Да и вообще.
— Что «вообще»? — Он немного приободрился, заметил, что бокал Саманты почти пуст, и налил ей еще шампанского.
— Вообще пора тебе взрослеть. Становиться серьезнее.
— Что? — Джереми не поверил своим ушам. — И это ты мне говоришь?
— А что? Я серьезный взрослый человек.
— А кто несколько дней назад строил снеговика и валялся в сугробе? А кто играет в куклы не только со своей маленькой племянницей, но и без нее?
— Я не играла! Я просто складывала их…
— А перед этим одела, причесала и, кажется, даже накормила…
— Ничего подобного! А ты что, подглядывал?
— Ну вот еще. Просто мимо проходил. А кто залез под крышу, чтобы встречать Новый год? По-твоему, это поступок взрослого человека?
— Да это же ты меня сюда затащил!
— Ну, со мной-то все ясно. Я известный шалопай. Но тебе тоже эта идея понравилась. Разве нет? — Джереми стойко держал оборону.
— Да ты… — Саманта задохнулась от возмущения.
— И злишься ты тоже как маленькая девочка, — заявил он. — Пыхтишь, краснеешь, того и гляди разревешься или начнешь игрушками в меня швыряться. — Он поднял бокал и провозгласил: — За тебя! Самую вредную девчонку на свете!
Саманта растерянно хлопала ресницами.
— А о чем мы спорим? — спросила она.
— Не важно, — рассмеялся Джереми. — Мир? — Он подставил ей ладонь.
— Мир, — кивнула Саманта и хлопнула по его ладони своей рукой. — А что это я хотела тебе сказать? — тихо пробормотала она себе под нос.
— Ты настаивала, чтобы я повзрослел.
— Ах да! Я хотела сказать, что ты слишком легкомысленно ведешь себя. С девушками. То с одной… танцуешь. То другую… целуешь. На меня это, понятно, не действует, но других-то жалко…
— Кого это тебе жалко?
— Каролину. Вид у нее при этом был очень виноватый.
— По-моему, она прекрасно проводит время в обществе двух одинаковых красавцев. Во всяком случае, я искренне на это надеюсь.
— Но все равно, нельзя же всю жизнь быть таким легкомысленным.
— Не пойму, куда ты клонишь.
— У тебя же каждую неделю новая девушка! Ты сам-то от этого не устал?
— Да с чего ты это взяла? Откуда такие предположения?
— Это не предположения. Не забывай, я тебя с самого первого курса знаю. И всегда за тобой девушки бегали. Или ты за ними, не знаю. Помню только, что список твоих побед был очень длинным.
— Да это все неправда! До сих пор не знаю, кто все эти слухи про меня распускал. — Вообще-то он хорошо это знал, но ни за что не стал бы признаваться…
— Уж меня-то можешь не обманывать.
— Да я вообще никого не собираюсь обманывать! А уж тем более тебя. Тебя разве обманешь, ты такая проницательная.
— Опять смеешься. Ты хоть когда-нибудь бываешь серьезным?
— А ты? По-моему, ты сегодня что-то слишком серьезна. Если учесть, что Новый год и все такое…
— Да, и правда. Я сегодня сама не своя, — призналась Саманта. — Ладно, не буду больше тебя воспитывать. Давай веселиться. Жалко, что мы не взяли с собой хлопушки с конфетти. Можно было бы…
— Один момент, — загадочно произнес Джереми и вытащил из кармана две хлопушки.
— Джери! — воскликнула Саманта. — Ты просто чудо!
Когда Саманта и Джереми встретились с Каролиной, все трое выглядели немного смущенными.
— Ну, как ты провела время с братьями Роджерс? — спросила Саманта. — Обычно с ними бывает очень весело.
— Сначала действительно было очень весело, — кивнула Каролина. — Мы встретили Новый год, сосчитали Санта-Клаусов, потанцевали…
— А потом?
— А потом они чуть не подрались из-за того, кто пригласит меня на медленный танец. — Каролина бросила быстрый взгляд на Джереми.
— Да, это на них похоже, — заметила Саманта. — Особенно после такого количества шампанского.
— Кончилось все тем, что они стали клясться друг другу в братской любви и уступать меня. Как будто я вещь какая-то! — Возмущению Каролины не было предела.
— А ты что?
— А я ушла танцевать с Питером.
— Бедный Питер! — воскликнула Саманта.
— Почему это он бедный? — не поняла Каролина. — А он действительно хорошо танцует.
— Да это я так, о своем, — пробормотала Саманта.
— А вы где пропадали? — спросила Каролина, глядя на Джереми. — Что-то я вас нигде найти не могла.
— Да нигде мы не пропадали, — отозвался он. — То здесь, то там… Выпили шампанского, постреляли хлопушками…
— Я, кажется, сейчас усну прямо здесь, — проговорила Саманта, зевая и прикрывая рот рукой.
— Да, я тоже порядком устала, — призналась Каролина.
— Не знаю, как вы, а я мечтаю только об одном: оказаться в своей уютной теплой постельке, закрыть глаза и уснуть… — Саманта направилась к гардеробу, Каролина и Джереми вслед за ней.
— Теперь ты не можешь сказать, что я не выполнила твою просьбу, — прошептала Каролина, наклонившись к Джереми.
— Не думаю, что ты об этом помнила, когда рядом с тобой были эти два ковбоя, — ответил он насмешливо. — Но все равно спасибо.
— Ну и как? — спросила Каролина. — У тебя… получилось?
— Что получилось?
— Ты хотел… остаться наедине с Самантой…
— Ничего хорошего из этого не вышло, — пробормотал Джереми.
— А что вышло?
— Тебе не кажется, что ты, мягко говоря, вмешиваешься не в свое дело?
— Подумаешь! Не хочешь — не говори. — Каролина отвернулась и надула губы.
7
— Это было забавно, — сказала Габриель, усаживаясь в самое большое кресло.
— Что именно? — спросила Саманта, разливая чай.
— Наблюдать ваш любовный треугольник, — объяснила Габриель.
— Какой еще треугольник? Ты имеешь в виду Каролину и братьев Роджерс? Или Каролину, братьев Роджерс и Джереми? Но тогда это уже квадрат. А если добавить Питера, то вообще пятиугольник.
Саманта поставила перед Габриель кружку из тонкого фарфора и придвинула к ней вазочку с шоколадными конфетами.
— А себя ты не хочешь включить в эти геометрические фигуры? — спросила Габриель, поднося чашку к губам. — У тебя всегда такой чай ароматный, — добавила она.
— Чай у меня настоящий цейлонский, из молодых побегов, а себя я ни в какие фигуры не включаю.
— Это тебе только кажется, — сказала Габриель и взяла конфету. — На самом деле, хочешь ты этого или нет, но ты стала одной из сторон этого треугольника.
— Ты, как всегда, говоришь загадками.
— Конечно, Джереми — это что-то. Я бы и сама на него запала, но вас там и так слишком много. И страсти кипят нешуточные. — Габриель задумчиво смотрела в чашку.
— Кого много? — спросила Саманта.
— Но у нее, по-моему, нет никаких шансов…
— О господи! — воскликнула Саманта и замолчала.
Она взяла чашку и с удовольствием сделала глоток. Габриель всегда такая. Любит выглядеть странной и загадочной. Ну и пусть. Если к ней не приставать с вопросами, она рано или поздно сама все объяснит.
— А он, — продолжала Габриель, — похоже, сам не знает, на каком он свете.
Саманта молчала.
— И ты тоже сама не знаешь, — подытожила Габриель и посмотрела на нее. — Ну, что скажешь?
— О чем?
— О Джереми.
— Он… мой друг.
— И все? — Габриель посмотрела на Саманту своими пытливыми черными глазами.
— Ну да, все, — быстро произнесла Саманта, стараясь не вспоминать тот поцелуй под крышей амбара. Она все время старалась не думать об этом, но, как назло, у нее ничего не получалось.
— Что-то здесь не так, — сказала Габриель — Со стороны, конечно, забавно наблюдать, как Джереми не сводит с тебя глаз, Каролина все время ходит за ним, а ты почему-то смотришь на Каролину и идешь танцевать с Питером…
— Что ты сказала? — удивилась Саманта. — Джереми не сводит глаз с меня?
— Именно это я и сказала. Невооруженным глазом видно, что он влюблен в тебя по уши.
— Ну, это все твои фантазии, — рассмеялась Саманта. — Надо же такое придумать! Джереми влюблен в меня! Я же тебе уже объяснила, что мы с ним просто друзья. Очень хорошие друзья. Да он мне почти как брат.
Саманта постаралась выбросить из головы все навязчивые образы. Она сама искренне верила в то, что сейчас говорила.
— Ну, раз он тебе просто друг, ты не будешь против, если я попытаюсь привлечь его внимание? — спросила Габриель, пристально глядя на подругу.
— Да, пожалуйста, — ответила та. — Только не проси меня тебе помогать.
— Да уж как-нибудь сама справлюсь. У Каролины все равно никаких шансов нет.
— О как мне все это надоело! — неожиданно для самой себя воскликнула Саманта.
— Что именно?
— Джереми и все его девушки.
— Слушай, а все эти букеты… — Габриель махнула рукой в сторону подоконников, на которых были расставлены красные розы, красные тюльпаны и, как это ни странно, ветки цветущей акации в узкой вазе. — Особенно акация. Меня это удивляет.
— Меня тоже. И тоже, как ни странно, акация.
— Так ты до сих пор не выяснила, от кого это?
— Нет. — Саманта покачала головой. — Я даже съездила в фирму «Флоресана», откуда мне приносят цветы, но они отказались назвать имя клиента.
— Ничего себе.
— Я ворвалась в кабинет директора и устроила скандал.
— Ты — скандал? Честно говоря, с трудом представляю.
— Ну, может, не совсем скандал… Но я потребовала назвать мне того, кто устроил все это безобразие. Директор сначала подумал, что мне не понравились цветы, и начал извиняться. Так что мне даже стало неловко. А потом, когда понял, чего я добиваюсь, заявил, что никакого закона он не нарушает, и ничего мне не сказал.
— Я думаю, ты все узнаешь — рано или поздно.
— Но это очень странно.
— Ничего странного. Просто кто-то очень хочет завоевать твое расположение. Это же так романтично! Я бы на твоем месте была довольна.
— Не то чтобы я недовольна, — сказала Саманта. — Цветы очень красивые. И всегда разные. Но у меня какое-то странное чувство. Кто-то думает обо мне, так старается привлечь мое внимание, а я понятия не имею, кто это.
— Странно все-таки, где они раздобыли зимой цветущую акацию?
— Директор «Флоресаны» говорит, что редкие растения им доставляют самолетом из Чикаго. Там какие-то питомники.
— Представляю, сколько в таком случае стоит один цветок…
Джереми заехал за Самантой в магазин, чтобы довезти ее до дома, хотя пешком можно было дойти за десять минут, что она обычно и делала.
— А это что еще за дудка? — спросила Саманта, усаживаясь в машину Джереми и убирая с сиденья нечто похожее на горн, которым в Средние века глашатаи созывали толпу, чтобы прочитать очередной указ короля.
— Да это же… эта штука… забыл, как называется. Ну, чтобы оленей отпугивать.
Саманта изумленно глянула на Джереми, потом взяла в руки дудку, повертела ее и даже попыталась дунуть. От звука, который вырвался из широкой части трубы, у них обоих на мгновение заложило уши и все скрутилось в животе.