— Не думай об этом, — сказал он вполголоса. — Все кончилось, и кончилось благополучно. Пойдем, сейчас снова открывают движение, а мы стоим посреди дороги.
Они зашагали к его автомобилю.
— В миле отсюда есть станция обслуживания. Там ненадолго остановимся, — предложил он.
— Хорошо, — покорно отозвалась Сьюзан.
Она все еще не пришла в себя, измученная, сломленная только что пережитым страхом навсегда потерять его. Она сидела на переднем сиденье и пустыми глазами смотрела, как в тумане всплывают желтые круги — огни встречных машин.
— Все утрясется, — сказал Кристофер, бросив беглый взгляд на ее бледный профиль. — Это только сейчас все кажется ужасным. Понятно, ситуация схожа, прежний страх и ужас воскресли с новой силой, но так будет не вечно. Страх тоже когда-нибудь проходит.
Сьюзан медленно повернула голову:
— Что ты имеешь в виду? — удивленно спросила она.
— То, что однажды уже было с тобой и твоим покойным мужем. Пламя, дым… полиция. Я понимаю, ты любила его, но если бы он и уцелел в том пожаре, вряд ли у вас что-то склеилось.
Сьюзан отбросила с виска прядь волос.
— Не в этом дело, — срывающимся голосом сказала она. — Да, я думала, что любила его, но теперь мне ясно, что это был лишь мираж.
— Но тогда почему?.. — В глазах его мелькнула надежда.
— Я испугалась за тебя, — прошептала она и уронила голову на руки. — Мне показалось, что я не перенесу, если что-то случится с тобой. От одной мысли об этом я испытывала физическую боль…
Сьюзан осеклась и прикусила губу. Проговорившись, она обрадовалась тому, что впереди показалась станция обслуживания и Кристофер, казалось, весь сосредоточился на дороге, а потому, возможно, ничего из ее сумбурной речи не услышал.
— Мне нужно позвонить маме и папе. Они беспокоятся, — сказала Сьюзан.
Трубку подняла Виктория, и по тому, что сделала она это после первого же гудка, Сьюзан поняла, в каком напряжении находились все это время родители.
— Все в порядке, мама. Движение восстановлено, и я звоню со станции техобслуживания, — поспешила успокоить домашних Сьюзан.
— Ты отыскала там Кристофера? Он тоже в порядке? Мы его видели в новостях — его снимало телевидение.
— С ним все нормально. Когда будем дома, затрудняюсь сказать. Туман все густеет, и мы едем со скоростью черепахи.
— А не лучше ли тебе заночевать где-нибудь? Есть поблизости мотель или что-то в этом роде? — спросила Виктория.
— Не знаю… Погоди, спрошу…
Она передала вопрос Кристоферу, и тот кивнул:
— А что, отличная идея. Тут недалеко есть мотель, да и вообще, переночевать — это не проблема, — отозвался он.
— Ты слышала, мама?
— Да. Тогда не пытайся во что бы то ни стало вернуться домой именно сейчас. Дождитесь утра — может быть, видимость станет получше, — сказала Виктория.
— Хорошо, мама, так и сделаем. Как Максимилиан?
— Полный порядок. Мирно сопит и видит десятый сон. Ни о чем не беспокойся, — ответила мать.
Они отыскали в тумане мотель, и Кристофер направился к администратору. В холле толпилось много таких же, как они, водителей, ставших жертвой непогоды, и тем не менее они сумели получить номер на двоих с гостиной.
— Я вполне могу поспать и в гостиной, на этом вот диване, — предложил Кристофер, довольно уныло оглядев свое предполагаемое ложе. — Мне с избытком хватит того, что я могу принять душ и хорошенько поесть. Посиди пока у камина, согрейся, ты совсем замерзла.
— Хорошо, — тихо отозвалась Сьюзан.
Они заказали ужин — горячий суп из овощей и отбивную из молодого барашка на второе. Сьюзан сама удивилась, как же она проголодалась. Потом Кристофер заказал бутылочку бренди, добавив его в горячий кофе.
— К тебе возвращаются краски жизни, — прокомментировал он, глядя на нее. — Надеюсь, утром мы сможем сесть за руль, не боясь, что нас оштрафуют за езду в нетрезвом состоянии.
Они удобно устроились на диване и смотрели на огонь в жарко горящем камине, неторопливо попивая кофе. Сьюзан почувствовала, как ее покидают оцепенение и усталость.
— Вот и славно! — сказала она, ставя чашки на кофейный столик.
— Целиком и полностью с тобой согласен! — Кристофер положил руку на спинку дивана позади Сьюзан и повернул голову. — Если, конечно, ты имеешь в виду свои слова…
— Какие слова? — Сьюзан вопросительно взглянула на него.
— Насчет того, что ты не перенесешь, если со мной что-то случится… Как, неужели забыла? — лукаво улыбнулся Кристофер.
— Боже! — Сьюзан зарумянилась, закрыла лицо руками. — Я просто была в шоке, в этом, наверное, все дело. Так бы я не стала говорить всей этой ерунды и ставить тебя в неловкое положение…
— Почему ты решила, что ставишь меня в неловкое положение? Вовсе нет. Наоборот.
Он по-прежнему пристально смотрел на нее, и Сьюзан, смутившись, отвела глаза.
— Я ничего не могу с собой поделать, — призналась она. — Я знаю, что ты всем сердцем с Луизой, и тем не менее…
— И тем не менее? — Он легонько приподнял ее подбородок и повернул к себе.
— И тем не менее я люблю тебя. — Лицо ее исказилось, и она резко отвернулась, мучаясь от того, что вынуждена была произнести эти слова. — Знаешь, давай забудем обо всем, что мы сейчас друг другу наговорили, ладно? У нас за плечами чертовски тяжелая ночь, и нет ничего удивительного в том, что я не в меру взвинчена и горожу всякую чепуху. Утром мы вспомним все это, и нам самим станет смешно…
— Ты меня любишь, — нежно произнес он и обнял ее за плечи. — Любишь. А я и мечтать не смел, что наступит день, когда ты мне скажешь это.
Он улыбнулся счастливой улыбкой ребенка, и губы его нежно коснулись ее рта.
— Это самая чудесная, самая удивительная в мире вещь, которую ты только могла сказать мне, — прошептал Кристофер.
— Но ты же… ты же любишь Луизу?.. Не понимаю…
— Между нами давным-давно ничего нет, — сказал он шепотом и попытался прижать ее к себе, но она ладонью отгородилась от него.
— Ты провел с ней выходные. Уж это-то ты не станешь отрицать? — Сьюзан посмотрела ему прямо в глаза.
— Она вышла замуж в субботу утром. Мы с ней остались друзьями, Сьюзан, и она хотела, чтобы я присутствовал при этом важном событии в ее жизни. Я рад был видеть ее счастливой. А вернуться в тот же день мне помешало другое обстоятельство: на свадебном столе стояло шампанское, вина, коктейли, и я не рискнул править машиной после такого угощения…
— Но ты… Я думала… — Сьюзан запнулась, не зная, что сказать.
— Лет сто, как между нами все кончено. Не сложилось, и все тут. Ей нравилось путешествовать, развлекаться, и я ее за это не осуждаю. Мне тоже не чужды радости жизни, но я достаточно скоро понял, что мы с Луизой — арии из разных опер. Случай свел нас вместе, и на посторонних мы произвели впечатление идеальной пары, да и родня ее принимала меня как своего. Тем не менее я был рад, когда мы поставили крест на нашей женитьбе. Собственно, она встретила кого-то, так что обвинений, будто я ее бросил, не последовало, более того, мы сумели сохранить хорошие, почти семейные отношения.
— А я думала, что это была для тебя душевная травма…
Кристофер скривил губы.
— Я страдал от того, что не понимал, чего, собственно, хочу в этой жизни. Так было до тех пор, пока я не встретил тебя. Это было как удар молнии. Ты сразила меня с первого же взгляда, и ни о чем другом я больше думать не мог.
Сьюзан смотрела на него широко раскрытыми глазами, а Кристофер, воспользовавшись паузой, поцеловал ее снова — требовательно и жарко.
— А я так ревновала тебя к Луизе, — пробормотала Сьюзан. — В жизни ничего более ужасного не испытывала.
— Думаю, это может сравниться только с моей ревностью к Майку. Он же мой друг, коллега, но когда я видел его с тобой, мне хотелось избить его так, чтобы он на милю к тебе не подходил.
На щеках у Сьюзан заиграли ямочки.
— Так в этом причина твоей брюзгливости все эти дни?
Кристофер провел рукой по ее щеке.
— Я сам от себя не ожидал подобного. Мне таких трудов стоило вытащить тебя из твоей скорлупы, и первым, кто этим воспользовался, оказался Майк, счастливчик Майк. Я вдруг в порыве какого-то дурацкого рыцарства решил, что не имею права вмешиваться в твою жизнь, и хотел отойти в сторону. Проще говоря, я решил дать тебе свободу, свободу выбора, но как же я себя за это ненавидел!
Сьюзан страстно приникла к его губам.
— Можешь больше не мучить себя, — пробормотала она, оторвавшись. — Мне не нужна свобода. Мне нужен ты.
Кристофер судорожно сглотнул.
— Я люблю тебя, Сьюзан. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Скажи, ты согласна выйти за меня замуж? — спросил он с напряжением в голосе. — Я не спешу? Просто мне кажется, что на этот раз ошибки быть не может. У меня ощущение, будто я знаю тебя всю свою жизнь, и ты — часть меня, и мы вместе — части целого, и я все это время ждал, пока ты придешь и жизнь моя наконец обретет смысл.
— Да, да, да! Я буду твоей женой. — Она снова поцеловала его, чувствуя, как сильные руки Кристофера обнимают ее. — И пожалуйста, торопи меня и впредь!..
Он подхватил ее на руки, бережно опустил на низкую широкую тахту и накрыл ее тело своим. Покрывая легкими, нежными поцелуями ее лицо, он руками изучал ее тело. Эта ласка возбудила Сьюзан настолько, что, казалось, по венам потекла раскаленная лава.
С трудом оторвавшись от Сьюзан, Кристофер медленно и бережно раздел ее. Потом, лишь на секунду, показавшуюся ей вечностью, прервав свои ласки, он разделся, небрежно бросив рубашку и брюки на пол. Его рот коснулся ее пылающей щеки, скользнул вниз, к шее. Тихо застонав, Сьюзан обвила руками его плечи и возвратила его рот к своим губам. Его руки пробежали по ее телу, миновали груди, живот и наконец коснулись треугольника густых вьющихся волос, венчающих ее сокровенное женское естество.
Со стоном наслаждения она раскрылась ему навстречу, и он весь устремился в нее, внутрь, проникая все глубже, все дальше. До тех пор, пока уже не мог больше сдержать того содрогания, с которым живой огонь вырвался из его чресел. В ответ ее тело конвульсивно напряглось, и наслаждение, почти лишая разума, пронизало каждую клеточку ее тела…
Потом они лежали рядом, слегка касаясь друг друга разгоряченными телами. Кристофер понимал, что наслаждение было взаимным, и все же… Не поторопился ли он?
— Я не в силах был сдержаться, ты извини меня…
— Не извиняйся! — Она обвила руками его шею, запустила пальцы ему в волосы и прильнула к нему всем телом. — Можешь торопить меня, сколько тебе угодно — всю оставшуюся жизнь…