Зоя шагнула в комнату, топор над головой подняла, продекламировала:
- Крушу вековую сосну!
Топорище у ее инструмента было явно женской рукой деланное.
- От смеха тайга будет валиться, на твое рубило глядючи! - расхохотался Славик.
Зоя от этих слов заскучала, но Андрей, за руку ее потянув, под Славкину кровать указал.
- Погляди, что там спрятано.
- Секрет фирмы! - запротестовал Славик. - Лицензию сначала купите.
Тогда Андрей свой топор показал, и Зоя повеселела.
Вскоре и Володя с Григорием появились. Они в штабе заседали.
- Ну, чего, чего там? - нетерпеливо спросил Славик. - Докладывайте!
- Чего... да ничего, - со вздохом ответил Григорий, приглаживая усики, и полез за сигаретой.
Курил он редко и всегда картинно, его, кажется, не дым привлекал, а сам процесс курения: тщательное разминание сигареты, обстоятельное прикуривание, дымовые кольца. Выпустив первый клуб дыма, Григорий показал на него рукой и проговорил:
- Вот он, наш договор со стройучастком, торжественно подписанный. Мастерская, спортзал, баня, пожарное депо, ледник - все, о чем говорилось в Волгограде, - забудьте. Из обещанного дают только склад и два дома. На остальное нет проектов, и вообще неизвестно, будем ли строить. Начальник стройучастка валит на Тюмень, мол, запросил проекты, а их не шлют. Еще нам дают три километра "лежневки" и лес валить. Противопожарную полосу на сто метров вокруг поселка. Вот так. Пил "Дружба" обещают дать штук шесть, но из них половина старые, приставок к ним нет ни одной. Вот такие дела.
- Как же так? - спросил Андрей. - Они же сами договор составили. Зимой еще знали, что приедем. Неужели за такое время нельзя было подготовить все? Я что-то ничего не понимаю. Или не нужны мы им?
- Я сам, братцы, мало что понимаю, - вздохнул Григорий. - На словах они вроде и рады. Мол, ждали, ждали, давайте, горим без людей. А с другой стороны, ох... - удрученно покачал он головой.
- Ну а что штаб решил? - спросил Андрей. - Сидеть же не будем?
- Что решил? Будем пока делать, что дают. Попробуем связаться с Тюменью. Думаю, что проекты достанем.
- Да-а... - скептически протянул Славик. - С таким комиссаром достанешь. Вот если бы я, - ожил он, - был комиссаром, я бы созвал всех начальников и выступил перед ними.
Славик встал, вытянул руку с указующим перстом, надменно поднял голову и заговорил патетически:
- Товарищи сибиряки! Пламенные сердца и души привели комсомольцев города-героя Волгограда в дикую тайгу. Ничто не остановит нас в этом порыве: ни зверь, ни погода, ни голод, ни холод. Но не работой, а своим ледяным и подозрительным отношением вы хотите остудить нас. Не выйдет! - закричал, распаляясь, Славик. - Мы пойдем вперед! Мы голыми руками! - Он вскинул над головой кулаки. - Освоим тайгу! Нас не остановить! Мы и вас сметем! - И уже спокойно спросил у Григория: - Ты понял?
- Да я давно понял, - сказал Григорий. - Какой из меня к черту комиссар.
- Ты чего? - опешил Славик. - Чего ты в самом деле, обиделся, что ли... Ну, прости, я ж дуракую.
- Да нет, не обиделся. Что я не понимаю, что ли. Я вообще говорю: какой я комиссар, если не знаю, что должен делать. Я ведь освобожденный... Вы с утра на работу, а я? - Григорий руки в карманы заложил и поглядел на ребят. - Я-то куда пойду?
- В штаб, - незамедлительно ответил Славик, - и начнешь там вот это... - поиграл он ладонью в воздухе.
- Ага, - рассмеялся Григорий и повторил его жест. - Именно это и пойду делать. Неизвестно чего... Эфир-зефир!
- Ты помнишь, что в прошлом году комиссар делал? - сказал Володя. - Да и в институте вам толковали.
- В институте все в общем говорили и заканчивали: главное, исходите из местных условий. А наш Горшенин в прошлом году, я даже не знаю, что он делал. Стенгазету выпускал... самодеятельность... В общем, беру я завтра топор и иду с вами работать. А там видно будет.
- Что ж, начальству виднее, - сказал Володя и тут же вспомнил.
- Ну-ка давайте ваши топоры, орелики. Посмотрим, что у вас получилось.
Показывать было, конечно стыдно, но пришлось.
- Вот так, - начал выговаривать Володя, на Славика глядя: - Мы, мы, инструмент, колун, пиф-паф и дикий Запад! А простую деревяшку обработать, заклинить по-человечески...
- Хватит тебе, - добродушно проговорил Григорий. - Мы в прошлом году первые топоры тоже, наверное, не лучше сделали. Давайте подправим. Заяц, дай твое рукоделие...
4
Первый день желанной работы всегда радость. Если признаться откровенно, где-то глубоко в душе, конечно, кроется предательский холодок недоверия к себе, внутренний голос нашептывает: "А вдруг не справишься? Вдруг окажется, что не способен сделать, или способен, но хуже других? И тогда все будут смотреть на тебя с насмешкой и сожалением, увидев твою настоящую цену". Но другой голос, более сильный, кричит совсем иное: "Я молод! Во мне столько сил, что даже сам я еще не подозреваю, на что способен! И вот сейчас пришло наконец время, когда смогу показать себя. И это не будет хвастовством. Просто буду работать изо всех сил, и у меня получится ловко, умно, споро. И люди будут удивляться, глядя на меня, и завидовать мне".
Так или примерно так думал Андрей, когда с ребятами шел те двести метров, что отделяли их лагерь от места работы. Все молчали, а по лицам бродили неясные улыбки, кто-то пел вполголоса:
- Привыкли руки к топорам...
Останавливался, пережидал минуту и начинал снова:
- Привыкли руки к топорам...
У клуба, самого крайнего строения в поселке, остановились. Подошел Володя. На голове его красовалась выгоревшая, когда-то голубая пилотка с ярко начищенной эмблемой.
- Вова, где это ты головной уборчик-то раздобыл?
- Хе-хе! Пилотка знаменитая. Знай морскую пехоту. И в прошлом году была в Сибири со мной. Так что Музея ей не миновать. Ну, народ, все в сборе? Начнем. Я, значит, ваш бригадир. Это вы уже знаете.
- А теперь для вас я буду вроде как бугор!
Так послушайте, ребята, вы мой разговор!
пробасил и расплылся в улыбке Петя-большой, огромный, чубастый парняга.
- Рост метр девяносто, вес девяносто, не считая дури и пуда шерсти на голове, - представил его маленький чернявый парнишка, тоже Петр, по кличке Маленький.
- А в тебе пуд вместе с шерстью! Лягушонок. Тьфу! - отвернулся Петя-большой.
- Ну, за дело, народ, за дело, - сдвинул на затылок свою пилоточку бригадир. - Поосторожнее смотрите.
А на крылечке клуба, на солнцепеке пригрелся и задремал светловолосый парень.
- Скоба! - позвал его Володя. - Скоба-а-а.
- А? Что? Меня, что ли? - проснувшись, промямлил парень и сообщил доверительно: - Видимо, придремал.
Все заулыбались, а Славик не выдержал:
- Ты что такой стремный мужик? Июль месяц, а ты уже в спячку.
- А-а, - безразлично отмахнулся Скоба. - Болтай, болтай...
- Ну, поехали, народ, поехали, - поторопил бригадир.
- Привыкли руки к топорам! - взревел Петя-большой.
* * *
Андрей работал со Славиком и Зоей. Осмотрев место порубки, Славик скомандовал:
- Мы с Андреем валим, а ты, Заяц, вырубай подлесок.
Зоя возмутилась:
- Начинается! Нет, я тоже хочу валить. Я пилила дрова, а это то же самое, только в другой плоскости, - но взялась за топор.
Тайга была затянута густой сетью мелколесья, кустарника, сухого валежника, так что, прежде чем подступиться к дереву, приходилось вырубать мелочь, которая крепко цеплялась за жизнь.
Первое дерево мягко упало на землю. И хоть близко никого не было, Славик закричал лешачьим голосом:
- Бойся!!
И тайга отозвалась:
- Ой-ся-а!
Второе, третье и четвертое дерево тоже легли быстро, поддаваясь нерастраченному азарту работы.
Толстенная чернотелая лиственница, покрытая зеленым мхом, первая показала характер.