— Моя жена гостит у своей сестры, леди Бат, но я надеюсь быть на ежегодных скачках в Уоберне.
Джон окинул взглядом Джорджину и остановился на маках, украшающих ее шляпку. «Эта самоуверенная девчонка нарочно одевается так, чтобы быть заметной, и она может привлечь к себе внимание каждого мужчины и быть в центре внимания».
— Значит, договорились, — сказал Джордж. — В эти выходные — Ньюмаркет, в следующие — Уоберн.
Джорджина была шокирована.
— Хантли, что вы здесь делаете? — спросил Френсис Расселл, окидывая взглядом Джорджину.
— Ах, здравствуйте, Бедфорд. Я только что упустил Манчестера. Хотел спросить у него, собирается ли он на ваши скачки в Уоберне в выходные.
— Да, Манчестер принял мое приглашение. Могу ли я надеяться, что леди Джорджина присоединится к нам?
— Надеяться вы можете всегда, ваша светлость, — холодно отозвалась Джорджина.
— Она не присоединится к нам. Моя сестра шутит.
— Определенно шутит, — протяжно проговорил Бедфорд.
— На прошлой неделе мы ходили в палату общин, и там я видела вашего брата, который обсуждал ирландскую проблему.
— И как он по сравнению со мной? — самодовольно осведомился Френсис.
— Ваш брат гораздо более страстный человек.
— Не во всем.
Его слова были нарочито рискованными.
— Это мы еще увидим, ваша светлость. Всего хорошего.
Джордж поспешил нагнать сестру, которая отошла от них.
— Тебе не следует так шутить с Бедфордом. Он известный женолюб.
— Судя по тому, что я видела в последнее время, все аристократы таковы.
— Он более распутен, чем другие. У него легион любовниц. Будь осторожна, Джорджи. Когда ты начнешь выезжать, мужчины будут виться вокруг тебя, как мухи вокруг горшка с медом.
— Я не спешу оказаться в кандалах, Джордж, и не собираюсь позволить надеть на меня кандалы мужчине, имеющему целую вереницу любовниц.
* * *
Френсис Расселл вернулся в лондонский особняк Бедфордов на Расселл-сквер. Расселлы не только владели этим особняком и всей площадью, они владели всем Блумсбери. Братья пользовались разными крыльями особняка, когда жили в Лондоне, но они часто ужинали вместе по вечерам после парламентских сессий.
Френсис въехал в кованые железные ворота и оставил свой фаэтон на попечение конюха. По дороге к дому он встретил брата.
— Привет, Джон. Почему такой хмурый?
— Френсис, этот сад в ужасном состоянии. Он так разросся, что больше похож на джунгли. Не хочешь нанять кого-нибудь, чтобы перепланировать сад заново? Ему не помешало бы приобрести цивилизованный вид.
— Никак не могу найти для этого время. Ты же слишком беспокоишься о таких вещах. Всегда ставишь долг впереди удовольствия и ждешь, что я буду поступать так же.
— Если ты не можешь найти время, это сделаю я. Хамфри Рептон — мастер садового искусства. Это именно тот человек, который нам нужен.
— Если Рептон устраивает тебя, устроит и меня. Пойдем ужинать. Не хочешь поехать со мной сегодня в клуб «Брукс»?
— Нет, благодарю. Я работаю над речью, которую собираюсь произнести в палате завтра. Эти ирландские дела в конце концов нужно уладить.
— Ну вот опять — долг прежде удовольствий. Твоя жена поехала навестить сестру, и тебе следовало бы тратить время на что-то приятное.
— Так я и делаю — поеду в выходной в Уоберн на ежегодные скачки.
В столовой за обедом Френсис задумчиво рассматривал брата.
— А знаешь, ходить без парика довольно эффектно. Я подумаю, не оставить ли и мне парик. Можно ввести это в моду.
— Я хожу без парика, протестуя против пошлины на пудру. Это не имеет никакого отношения к моде.
— Но если я перестану носить парик — это войдет в моду. Ты же знаешь, у меня сначала идет удовольствие, а потом долг.
— Я прекрасно это знаю, Френсис.
— Ты говоришь так, словно я пренебрегаю своими обязанностями.
— В одном ты совершенно ими пренебрегаешь. Поскольку ты герцог Бедфорд, тебе нужен наследник. Ты обладаешь огромным состоянием, крупной недвижимостью в Лондоне, а также поместьями в графствах Бедфорд, Кембридж, Девон и Нортхемптон. Тебе нужен сын и наследник, чтобы передать все это ему и чтобы он носил твое имя.
— Чтобы обзавестись наследником, нужно жениться, — сухо заметил Френсис.
— Воистину так. В тридцать шесть лет, почти в тридцать семь, не пора ли начать подыскивать подходящую жену?
— Тебе, кажется, никогда не надоест изводить меня из-за этого, но, как обычно, хотя мне противно признаться в этом, ты прав. Просто я не способен ограничиться одной женщиной.
— И тем не менее необходимость в наследнике возрастает с каждым годом. Тебе также нужна официальная хозяйка Уоберна, но только законная жена может играть эту роль.
Френсис вздохнул:
— Политический союз между герцогом, возглавляющим вигов, и дочерью хозяйки политического салона, сторонницы вигов, без сомнения, удовлетворил бы надежды общества.
— Господи, дочь Девоншира еще совсем ребенок. О чем ты думаешь, Френсис?
— Эта молодая леди скоро начнет выезжать. Я приглашен на ее первый бал в Девоншир-Хаусе.
— Значит, ей самое большее восемнадцать, — возразил Джон.
— А разве Элизабет не было восемнадцать, когда ты на ней женился?
— Да, но мне было девятнадцать, я не был мужчиной средних лет. Ведь тебе тридцать семь.
— Бога ради, Джон! Сначала ты призываешь меня жениться, потом, когда я соглашаюсь об этом подумать, возводишь на моем пути всевозможные препятствия и пытаешься отпугнуть меня.
Джон поднял руку:
— Прошу прощения, Френсис. У меня нет никакого права вмешиваться в твою жизнь. Просто мне хотелось побудить тебя хотя бы подумать о женитьбе. Я воздержусь и не стану советовать тебе, кого выбрать в жены. Видит Бог, моя женитьба не дает мне возможности выставлять себя в качестве примера.
— Извиняться ни к чему, Джон. Ты всегда был в моей жизни сдерживающей силой. Ты тверд как скала.
* * *
— Я предполагаю совершить поездку в деревню в эти выходные. Осенняя листва великолепна.
Джейн Гордон не сомневалась, что Джорджина согласится с ее планами.
— А куда ты собираешься поехать?
Джорджина знала, что ее мать редко делает что-либо без скрытых мотивов.
— Пожалуй, в Кимболтон. У твоей сестры, герцогини Манчестер, великолепная коллекция георгианского серебра, которое мне хотелось бы одолжить у нее для твоего первого бала.
— Достаточно было послать Сьюзен записку, и она привезет все, что тебе хочется, когда они с Чарлзом приедут на мое представление королеве Шарлотте.
— Это верно, дорогая. Но в Кимболтоне много всяких сокровищ; я могла бы присмотреть и другие ценные вещи — они помогли бы мне произвести впечатление на представителей высшего света, которые соберутся у нас на балу.
Джорджина незаметно улыбнулась. «Вот и скрытый мотив герцогини».
Когда карета остановилась на дворе старинного аббатства Сент-Олбанс, чтобы напоить лошадей, Джорджина с матерью воспользовались возможностью поразмяться.
Герцогиня Гордон пожертвовала небольшую сумму в порядке благотворительности приору бенедиктинского монастыря, и дамам позволили подняться на прославленную башню. Оттуда перед ними открылся великолепный вид величественных гор Чилтерн-Хиллс, одетых в алое, оранжевое и желтое осеннее убранство.
Джорджина увидела, что в глазах матери слезы.
— Это напоминает тебе Шотландию? Не нужно, мама, не грусти.
— Мне не пришлось побывать в моем любимом Кинраре этим летом, — задумчиво сказала Джейн.
— Твои драгоценные воспоминания навсегда запечатлелись в твоем сердце и душе. Будущим летом ты будешь наслаждаться вдвойне.
— Да, к тому времени я буду свободна как птица… конечно, если мы благополучно выдадим тебя замуж.