- И до какого же времени сухой закон, Вячеслав Николаевич? - страдальчески спросил майор Гальперин.
- Еще не знаю, но точно что до окончательной победы. Только вот над кем, я еще не решил. Над 11-й армией, над танковой группой Клейста, или над самой фашистской Германией. Но, по любому, с Брежневым бухать вы у меня не будете. А там посмотрим, какой из него комиссар. Там Берия прилетает и Рокоссовский, вот люди достойные внимания.
- А Кузнецов? - ехидно спросил Тамбовцев.
- А об Кузнецове, дорогой Александр Васильевич, пусть у моряков голова болит! Все, - хлопнул я рукой по столу, - хватит болтать, работаем!
День Д+3, 7 января 1942 года, 17:05, Симферополь, аэродром Сарабуз.
КП Первой Отдельной Тяжелой Механизированной Бригады ОСНАЗ РГК.
Генерал-лейтенант Василевский Александр Михайлович
Спецборт Ставки плавно снизился над ВПП аэродрома Сарабуз. Бойцам комендантской роты потомков и пленным немцам уже удалось расчистить летное поле от остатков того, что еще недавно было истребителями Ме-109Ф. Теперь этот металлический хлам украшенный крестами и свастиками, кучами громоздился за пределами летного поля. Лепота, как любит выражаться полковник Бережной. А вот и он сам идет, в своем цифровом камуфляже... и те головорезы, что шагают вместе с ним на почетный караул похожи весьма мало. А вот разделать прибывших на шашлыки за пятнадцать секунд, или защитить от всех ведомых и не ведомых напастей, так это они могут сделать вполне. Того количества автоматического оружия, которое здесь носит отделение, в РККА хватило бы на роту, а то и на батальон. Потому и немцы от них до сих пор в ступоре, ну никак не сопоставимы - видимая численность и огневая мощь. Да и их тактическая подготовка тоже превосходна. Немецкие панцергренадеры - молокососы рядом с нашими морпехами из будущего. Видали мы их, во всех видах видали, ничего похожего и близко нет. Прав полковник Бережной, не прохлопали бы первый удар, будь на месте Павлова другой человек, так все было бы по-другому. А сделали бы в мирное время упор на боевую подготовку, тогда и война была бы совсем другая. Но поздно стонать по пролитому молоку, надо делать выводы и извлекать уроки.
Спецборт Ставки коснулся колесами бетона, и покатился по полосе, истребители сопровождения, три МиГ-3 и два МиГ-29, убедившись, что все закончилось нормально, сделали над аэродромом круг и, покачав крыльями, удалились в сторону аэродрома Саки.
Бойцы Бережного, не торопясь, построились напротив того места, куда диспетчер БАО запарковал ПС-84. Нас так не встречали, но и за эти двое суток много чего поменялось. С посадки этого же ПС-84 на аэродром Саки прошло ровно двое суток а, кажется, прошла целая вечность. Пусть не все это видят, но обстановка за это время успела измениться до неузнаваемости. Теперь немцы терпят необъяснимые поражения, а Гитлер в Рейхсканцелярии как моль жует ковры. Я не поверил в то, что фюрер катается в истерике по полу и грызет ковры. Тогда капитан Тамбовцев показал мне мемуары его адъютанта. Да-с. Наши потомки вообще относятся к германскому фюреру странно, ласково называют его Алоизычем, и говорят, что после войны, если выживет, надо поместить его в московский зоопарк, в клетку с надписью "гемадрил-людоед".
Но ладно, вот открылась дверь самолета, и вслед за бортмехником на крымскую землю спустился Он - человек в пенсне. Следом вышел Кузнецов, за ним Рокоссовский... майор Санаев с этим, с бригадным комиссаром Брежневым, пока остались в самолете. Наступила немая сцена, ну прямо как у Гоголя. Стоим и смотрим друг напротив друга. Кто кому должен рапортовать? С Берией мы в одном ранге Спецпредставителей Ставки. Кузнецов целый нарком, но ему мы не подчиняемся. Рокоссовский, хоть и оба мы генерал-лейтенанты, но он, вчерашний командарм, завтрашний комфронта, в любом случае стоит на ступень ниже моей должности.
Затянувшуюся паузу прервал Берия. Не спеша он прошел перед строем бойцов, на ходу заглядывая в их лица. Потом повернулся к полковнику Бережному, сверкнув стеклами пенсне, - Товарищ Бережной, это те самые бойцы, что взяли в плен генерала Манштейна?
- Да те, самые, товарищ Народный Комиссар Внутренних Дел. - козырнул Бережной, -Спецподразделение Главного Разведывательного управления Генерального Штаба.
- Отлично! - А почему не из моего наркомата? - удивился Берия, - Наши, что хуже?
- Так правило там такое, мы не берем работу на дом, а они не ездят на гастроли. - пояснил Бережной, - По крайней мере, в так называемое "мирное время".
- Понятно, - сказал Берия, - Но, все равно молодцы! Вопрос о государственных наградах для всех участников Крымской операции рассматривается. Я вам тут на днях пришлю кое-кого на стажировку, а то понимаешь, канальи, не только генерала, завалящего ефрейтора поймать не могут! - и рассмеялся быстрым смехом.
Потом лицо его стало серьезным, он снова повернулся к Бережному, - Советское Командование выражает вам глубокую благодарность за помощь в разгроме 11-й армии. Ваша с контр-адмиралом Ларионовым просьба о восстановлении для всего личного состава советского гражданства и зачислении их в ряды РККА и РККФ решена положительно. Кроме того положительно решен вопрос о придании вашей бригаде постоянного статуса. У известного вам майора Санаева с собой все документы, и новое боевое знамя бригады. Все те военнослужащие кто принимал военную присягу во времена СССР, зачисляется на службу автоматически. Остальные торжественно присягнут в тот день, когда бригаде будет вручено боевое знамя. И день этот не за горами. У меня пока все, чуть позже я побеседую с каждым из вас по отдельности, а пока позвольте представить вам наркома военно-морского флота адмирала Николая Герасимовича Кузнецова, и генерал-лейтенанта Константина Константиновича Рокоссовского, вашего будущего комфронта. - Беря снял пенсне, и машинально начал их протирать платком, - Товарищ Бережной, нам с товарищем Кузнецовым срочно нужно на... гм... ваш флагманский корабль. Как это можно сделать?
- Одну минутку, товарищи наркомы, - Бережной вытащил из кармана своего жилета портативную рацию. Я-то тут уже привык к всяческим чудесам, а вот у товарищей Берия, Кузнецова и Рокоссовского глаза вспыхнули прямо таки волчьим блеском. - Сергей Петрович, добрый вечер, что там у Вас с погодой? - Что, через час начнете? Ну, вот и отлично, мне нужен один борт от вас, тут к товарищу контр-адмиралу, товарищи Кузнецов и Берия. - Да-да - Тот самый Николай Герасимович и Лаврентий Павлович. А что мои? Мои все в работе, пашут и сразу жнут. Как там Высоцкий пел "восемь вылетов в сутки", а восемнадцать не хотите? - Трое суток боев. Парни держатся исключительно на упрямстве и немного на таблетках и трех часах сна в день. Твои же отдохнули, сил набрались и готовы к труду и обороне. Хорошо, жду... - Бережной сунул рацию в карман и посмотрел на товарища Берию, - Товарищ Нарком, я разговаривал с командиром авиагруппы авианесущего крейсера подполковником Хмелевым, борт за вами придет примерно через полтора часа. Раньше просто опасно.
Полковник Бережной кивнул в мою сторону, и я взял инициативу на себя, - А пока, товарищи, прошу всех в штабную машину. Там мы с товарищем полковником сможем изложить вам обстановку сложившуюся на текущий момент в Крыму, и на прилегающих ТВД, и обсудить наши дальнейшие действия.
Как только мы ввалились в штабной кунг, там сразу стало тесно как в вагоне метро в час пик. Внимание генерал-лейтенанта Рокоссовского сразу привлек тактический планшет, отражавший обстановку десятиминутной давности. А вообще глаза у московских товарищей с непривычки разбегались во все стороны. Что будет с товарищем Кузнецовым на корабле его имени, мне вообще представить сложно. Так можно получить и вывих глазных яблок со смертельным исходом.
Поэтому, я сразу же подошел к тому самому тактическому планшету, - Товарищи, обстановка в настоящий момент такова: Час назад, в результате массированного бомбоштурмового удара особой вертолетной группы по немецким позициям под Судаком, немецкий фронт прорван. Судакская группировка противника разгромлена, и от нее осталось только несколько разрозненных подразделений. Части бывшего Крымского фронта форсированным маршем движутся в направлении Алушты, где должны сменить на позициях моторизованный батальон отдельной бригады.
- Всего лишь батальон? - не понял генерал-лейтенант Рокоссовский
- Да, - кивнул я, - и к тому же двухротного состава - вместо третьей роты - 120-мм самоходная универсальная артбатарея. Завтра с утра, если будет время, съездим с вами на поле под Саками... Тут час езды туда обратно, и вы сами убедитесь, что морская пехота из будущего в обороне, это каменная стена. Это чтобы вы знали и понимали - какая сила находится в вашем распоряжении. Я лично присутствовал на НП бригады в момент отражения массированной ночной атаки. Константин Константинович, как и вы, я повоевал и в Германскую и в, но такое побоище видел в первый раз. Там как раз вдоль дороги есть место, где наши потомки одним залпом установок "солнцепек" заживо сожгли походную колонну из моторизованного полка СС и румынских кавалеристов. Если вы хотите глянуть на кусочек ада, тогда вам туда! - Я сделал паузу и отхлебнул воды из стоящей на столе пластиковой бутылочки. - В настоящий момент идет сосредоточение особой бригады в район перешейков. В ближайшее время следует ожидать попыток немецкого командования восстановить положение. Как вы уже знаете с 18:00 возобновляет полеты палубная авиация. И первое задание на которое вылетят самолеты, это воздушная разведка прилегающего ТВД.
В этот момент загудел телефон. Подполковник Ильин снял трубку, выслушал короткое сообщение, потом поднял руку привлекая к себе внимание, - Товарищи наркомы, генералы и адмиралы, только что поступило сообщение что подводная лодка "Алроса" из состава нашего соединения, торпедировала румынский танкер водоизмещением в пять тысяч тонн, шедший курсом на Николаев. Судя по силе взрыва танкер перевозил авиационный бензин...
Шум голосов прервал возглас Берии, от избытка чувств хлопнувшего в ладоши, - Ай как хорошо, ай как порадовали. - Молодцы. Передайте товарищам, пусть продолжают в том жэ духэ, радуют нэмцэв своими полнвэсными подарками.
7 января 1942 года, 17:45. аэродром Саки.
Старший лейтенант Покрышкин А.И. (Глава из книги "Небо войны" А.И. 1985 год)
Последние несколько дней мы в полку не ходили, а летали. То, что происходило совсем рядом с нами, в Крыму, внушало нам гордость и оптимизм. Наша армия била фашистов в хвост и в гриву. Евпаторийский десант, высаженный в ночь с четвертого на пятое января, внезапно поставил немецко-фашистские войска на грань полного уничтожения, и был верхом тактического мастерства и военного искусства. Ранним утром пятого января, еще до рассвета, меня вызвал командир нашего полка. Виктор Петрович был страшно взволнован, - Покрышкин, тебе необходимо совершить вылет на разведку аэродрома Сталино. Фотоаппарат на твой МиГ сейчас устанавливают. Я знаю, что это почти верная смерть, но я верю в тебя. Для любого другого это верная смерть безо всяких почти. Командование провело какую-то операцию "Длинная Рука", и теперь требует подтверждения результатов.
Я пожал плечами, надо так надо. Позавчера пара с нашего полка летала туда на разведку. Им даже близко не дали подойти к аэродрому, наши товарищи едва вернулись домой на изрешеченых машинах. Решил, что пойду на цель на малой высоте, так безопасней. Самое главное было предварительно осмотреться, чтоб не подставить машину под зенитный огонь.