Глава 9
- Слышали, любезный Аристарх Иванович, что на днях случилось? - Грузный мужчина пытался шептаться со своим собеседником, параллельно борясь с одышкой, вызванной неспешной прогулкой.
- Демьян Кириллович, полно вам тайны разводить, - его собеседник с легким снисхождение покачал головой.
- Да какая уж тут тайна! Государь наш, Александр Александрович намедни жену Николая Алексеевича Милютина в монастырь отправил!
- Как так?! За что?
- Да, говорят, она мужа пилила больно сильно. Здоровьем совсем слаб стал, вот Император наш ему и помог, как мог. Видно очень Николай Алексеевич ему нужен был. Ходят слухи, что он лично просил ее за ум взяться и не вести себя столь несносно, но Мария Агеевна все мимо ушей пропустила.
- О! Так если сам, - мужчина многозначительно поднял указательный палец вверх, - просил, то она еще хорошо выкрутилась.
- Она разве выкрутилась? Сама-то дура дурой, но брат у нее на особом счету у Александра Александровича. Вот ради него и пощадил нерадивую бабу.
- Везучая она… - покачал головой Аристарх Иванович, - под такой страстью побывала и выжила. Поговаривают, что суров больно царь наш, кто супротив его воли идет - не живет долго.
- А оно может и правильно, что не живет. Он ведь хоть и со странностями, но… - Демьян Кириллович, оглянувшись, немного пожевал губы. - Я имел несколько разговоров с заводскими, что на него еще с пятьдесят восьмого года работают.
- Где же вы их встретили? Али в Москву ныне зачастили?
- Куда мне до той суеты бегать! - Отмахнулся Демьян Кириллович. - На свадьбе племянницы был, а у той жених из сыновей заводских рабочих. Вот там компания и набралась.
- Это же уму непостижимо! Как же вы допустили, чтобы ваша племянница пошла за рабочего? Куда смотрели ее родители?!
- А что мы могли сделать? - Развел руками Демьян Кириллович. - Как только брат стал дочь уму-разуму учить, так она к жениху бросилась. А тот к мастеру. В общем, когда брат уже предвкушал грандиозную порку непослушной дочери, к нему заявилась делегация с завода. Не отстоял брат Варвару. Да и та не просто сбежала, а к парню своему. Так у него и жила. Так что - хочешь - не хочешь, а пришлось соглашаться и давать свое родительское благословение. А то не ровен час Варвара от этой любви уже и не девица вовсе, кто же ее в жены после такого возьмет?
- Да-а-а, - протянул Аристарх Иванович. - Дела.
- И я поразился. Но Варя-то у брата уж больно шустра. Нос свой сует, куда не надо. Представляете, пошла на курсы, как их… - Демьян Кириллович немного задумался, почесав затылок. - Телеграфисток! Вот. Да. Вот там она и познакомилась с этим молодцом. Брат сопротивлялся. Нечего девке блуждать по злачным местам, толку с этого никакого, а проблем масса. Ей домом да семьей надобно заниматься. Да детей рожать. А тут - курсы какие-то. Но жена - перечница насмерть стала. Вот и получилась беда.
- Да уж. Вот так - недоглядишь за дитем неразумным, а он по молодости да глупости уже в таких проблемах, что и не выпутать.
- Молодо-зелено. Да что уже сокрушать? Что сделано, то сделано. Так вот, эти заводские по пьяному делу такого наговорили, что я не знал - верить или нет. Били себя в грудь все как один, что за царя любимого на все пойдут. Как будто сговорились.
- Да боялись, небось, что донесут, ежели что плохое про него скажут.
- Я тоже так подумал, ну и решил схитрить - выведать у них, отчего они так любят его. Вдруг, проговорятся о том, что на самом деле думают. И вы знаете, Аристарх Иванович, им действительно есть, за что его любить. Никогда не слышал, чтобы какой заводчик так к своим рабочим относился. Шутка ли, рабочий день всего восемь часов! И зарплата хорошая - не каждый служащий при покойном Императоре столько получал. Да библиотека публичная, школа, где бесплатно грамоте их учат. Больница бесплатная, заводская, да не барак какой-нибудь, а очень добротная и толковая. И врачи есть, и сестры, и сиделки. Даже кормят и то - бесплатно, причем не помоями какими, а хорошей едой. Кто увечье в деле получил - он не бросает. Пенсию ему назначает, небольшую, конечно, но на жизнь хватает. И прочих вещей интересных наговорили мне эти юнцы. Ежели хотя бы часть того правда, то пущай Александр Александрович сминает в порошок любого, кто встанет на его пути.
- Эко у него рабочие живут! Неужели молва не врет?
- Дыма без огня не бывает, любезный Аристарх Иванович. Да, суров Император. Этого у него не отнять. Но справедлив, и о своих людях печется. Не бросает в беде.
- Вашими устами, Демьян Кириллович, только мед пить.
- Ну, верить или нет - ваше дело, любезный друг. Я вот верю. Мне, конечно, с него ничего не перепало, но я видел тех молодых молодцев, что с женихом на свадьбе племянницы были… видел и верю им. Я уже стар, Аристарх Иванович и мое дело маленькое. А им жить. И… мне нравится то, что он для них делает.
- А ежели осень повторится?
- И что с того?
- Как?! - Неподдельно удивился Аристарх Иванович. - Вы что, не слышали как эти жутковатого вида служащие его Комитета Государственной Безопасности боролись с душегубами?
- Вы о том, что ходят слухи, будто в лесах за Санкт-Петербургом слышали выстрели?
- Да! Именно об этом! Они ведь их без суда и следствия! В лесу! Как каких-то шелудивых псов расстреливали!
- Так вы жалеете, что лихих людей постреляли?
- Ну что вы, Демьян Кириллович, все не так. Мне их не жалко совсем. Говорят, что крови они пустили в столице изрядно. Но то, как Император с ними поступил, меня пугает. Судил бы открыто, да головы снимал. Никто и слова бы не молвил против таких мер, ибо заслужили. А тут… страшно все это.
- Лихие времена требуют суровых мер. Сколько он наводил порядок в Санкт-Петербурге? Месяца два. Так там до сих пор - кража - событие! Таких кошмаров на лихих людишек еще никто не наводил. Да и осталось их мало. Но вы зря опасаетесь. Мне намедни сестра письмо прислала. Если вы помните, она работала экономкой у покойного Эразма Эдуардовича.
- Марфа Кирилловна?
- Она самая. Так вот она пишет, что после тех дел, которые творили эти разбойники, народ буквально ликовал, встречая с искренней радостью смерть очередного лихого человечка. Ведь крови-то они им попили знатно. По улицам пройти нельзя было. А девок сколько снасильничали? Для петербуржцев Император стал поистине спасителем. Так что, все эти ваши переживания пустые, Аристарх Иванович. Наш новый царь не боится крови, но разум имеет и за своих горой. А то от душегубов уже и ни пройти, не проехать. Хоть порядок наведет.
- То да. На днях слышал, что в Ростове поймали надворного советника, что держал банду для своих тайных дел. Как обычно поступали раньше? Советника этого от дел отвести, да на другое кресло посадить, а душегубов через шпицрутен и на каторгу.
- А те оттуда потом бежали… и снова за старое.
- Именно что. Причем атаман их, в чине оставался и охотно принимал этих разбойничков обратно. Но те времена прошли!
- Что, неужто всех повесили?
- Хуже! Надворного советника того полностью поразили в чинах и заслугах, все имущество конфисковали в пользу государства и сослали на пожизненные дорожные работы.
- Ну, надо же! - Искренне удивился Демьян Кириллович
- Да, да! Причем жену и двоих детей выслали в Оренбург на постоянное жительство. Говорят, что домик им там выделили на окраине и к работе какой пристойной поставили. Но все одно - такая даль! Ни родственников, ни знакомых.
- А что с душегубами стало?
- Троих, что уже имели за спиной суд, да руки в большой крови, приговорили к смертной казни через опыты…
- Спаси и сохрани! - Спешно перекрестился Демьян Кириллович.
- Страшная смерть. Поговаривают, что этих 'молодцев' выносили из зала суда. Чуть рассудка не лишились от ужаса. Смерть-то она может и страшна, но такая смерть особенно, - покачал головой Аристарх Иванович.
- Да, жутко становится. - Слегка поежился Демьян Кириллович. - А с остальными что сталось?
- По-разному. Но одно верно - всем дали сроки дорожных работ.
- Да… дела… но оно и правильно. Так и надо. А то распустились люди. И что примечательно - за дело ведь их наказали.
- Но все одно боязно.
- А вы злого умысла не держите, он вас и не тронет. Слышали чтобы Император кого без дела притеснял? Вот то-то и оно. Суров он больно, но справедлив. Всем боязно, но против него рта не открывают, те, что с разумом. Ибо оно хоть и страшно, но правильно. Нутром чую, правильно.
Глава 10
Николай Алексеевич прогуливался по парку опытного санатория при НИИ Медицины. Он знал, что на нем отрабатывались лечебно-профилактические процедуры. Но подобные вещи его не беспокоили, ибо только тут он смог обрести покой, хоть на какое-то время и банально выспаться.
Ключом к лечебно-оздоровительным процедурам являлся, прежде всего, 'Его Величество Режим', то есть весь день Николая Алексеевича был расписан с точностью до минуты от рассвета до заката, невзирая на воскресенья и прочие праздники, как светские, так и церковные. Все процедуры и упражнения начинались всегда в строго отведённое время и продолжались ровно столько, сколько считали нужным врачи. А вмещалось в день немало: полуторачасовая пешая прогулка бодрым шагом, краткие гимнастические упражнения в атлетическом зале (без силовых нагрузок), массаж, солевые ванны, плавание в бассейне, усиленное питание с упором на фрукты и многое другое. Любые газеты были под строжайшим запретом, разрешалось лишь чтение художественной литературы, да и то, без острых драматических коллизий. Ни минуты свободного времени. Даже отбой и подъем (включая обеденный 'тихий час') - строго по расписанию. И так день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Режим не нарушали даже церковные праздники, ибо никаких постов и прочих нюансов на Милютина не распространялось.
Столь монотонный режим с полным отрывом от рваного ритма цивилизации (из новостей допускались лишь редкие известия о новых театральных постановках или литературных опусах) позволил полностью стереть в голове пациента центры возбуждения, сформированные прежней нездоровой жизнью (как любили выражаться медики времён первой юности Александра). А вместо них - создать новые, соответствующие уже здоровому образу жизни. Даже появление за пару недель до Рождества нового пациента, точнее - пациентки, поначалу не нарушило однообразия. Режим санатория был продуман и соблюдался настолько, что Милютин узнал об этом совершенно случайно, увидев во время прогулки стройную женскую фигурку с печально опущенной головой, мелькнувшую за деревьями на соседней аллее. Когда на вечернем обследовании врач, заметив рассеянность пациента, предложил изменить график прогулки, Николай Алексеевич, к собственному удивлению отказался, ответив, что присутствие соседки ничуть ему не мешает. С тех пор такие мимолетные встречи проходили еще несколько раз, постепенно становясь для Милютина изюминкой прогулок, в чем, впрочем, он пока отказывался признаться себе.
Тот день, после Рождественских праздников, Николая Алексеевича тоже ничем не отличался. Он как обычно вышел на легкую прогулку после завтрака по заснеженным тропинкам парка, совершенно уже привыкнув к этим вещам и не ожидая никаких неожиданностей. Поэтому поджидающий его на одной из лавочек Император оказался для Милютина сюрпризом. Поначалу ему даже показалось, что у него галлюцинации.