Сама же хозяйка сидела подле гостя и курила трубку на длинном мундштуке. Незнакомый сладковатый аромат табака окутал адвоката. Когда после изрядного количества этого мутного белого напитка у Сергея слегка зашумело в голове, мелькнула тревожная мысль – отравит! И сразу вспомнились восточные сказки, где коварная трактирщица опаивала неосторожного путника, для того чтобы темной ночью сообщники-разбойники ограбили и зарезали несчастного.
– А постелите-ка мне на свежем воздухе, – попросил он хозяйку. А про себя подумал: «Холодно, да, пожалуй, и безопасней будет, нежели в незнакомых стенах дома».
Бибюш приготовила гостю постель на старом низком диване, продавленном и полинялом, видавшем виды, небось времен ханов Гиреев. Она принесла пышную подушку и стеганое ярко-оранжевое одеяло.
– На воздухе вам хорошо будет, прохладно, а то в доме еще душно по ночам, – заверила хозяйка гостя.
Сергей улегся под навесом. За забором затихала жизнь южного города. Перестали громыхать повозки, не слышно крика разносчиков товара. Перед ним был весь небольшой дворик с каменным полом. В углу посажены неведомые цветы, которые к ночи стали источать сладкий аромат. Правда, один цветок Сергей распознал сразу – роскошный розовый куст, покрытый крупными алыми цветами, невольно привлекал к себе взор любого входящего во двор. Наверное, Лия, или Роза, посадила его собственными руками. Взошла луна, и в её призрачном свете все вокруг приобрело новые загадочные очертания. Изогнутые ветви старого ореха, росшего почти посредине двора, отбрасывали фантастические тени. На небе зажглись неправдоподобно яркие звезды, но их Сергей уже не смог толком разглядеть. Его сморил сон.
Во сне ему казалось, что кто-то сидит рядом с его постелью, гладит его по лицу, склоняется низко-низко. Сквозь сон он чувствует знакомый пьянящий запах нежной кожи, шелковые волосы прикасаются к нему. И от этого прикосновения по всему телу пробежала дрожь, разлилась мучительная истома. Маленькая ладонь легла ему на широкую грудь, и сердце бешено заколотилось в предчувствии немыслимого наслаждения. Сергей вздрогнул и открыл глаза. Луна уже скрылась, и двор погрузился в беспросветный мрак. В этой тягучей темноте и тишине ему показалось, что он слышит легкие шаги, вроде кто-то пробежал в доме, тихий смех, снова шорох. Кажется, мелькнул луч света, так, словно свечу прикрыли рукой. Сережа встал и, спотыкаясь в темноте о неровности земляного пола, двинулся в дом, почти на ощупь. Впотьмах он споткнулся и что-то загремело у него под ногами. Он замер. Замерли звуки, не видно света. Он медленно двинулся дальше, обходя комнату за комнатой, шаря вокруг руками и дивясь тому, что дом оказался так велик. Ведь днем это был крохотный домишко, о двух или трех комнатках. Нигде он не обнаружил спящей хозяйки, и его стал одолевать страх. И что это он так легкомысленно ел, пил и остался ночевать в странном доме, у странной женщины. Может Лия и её тетка – ведьмы, зловещие колдуньи, которым ведомы тайны иных миров?
От неприятных мыслей и нарастающего беспокойства Сергей поспешил выйти во двор. Он дошел до входной двери и увидел в квадратном проеме, как по двору едва различимо мелькнула фигура, зашуршали опавшие листья ореха. Сергей ринулся вслед. Над головой зашумело. Неведомая черная птица распростерла над Сергеем свои огромные крылья. Он отшатнулся.
– Розалия! Нет, Лия, Лия!
Где-то, как ему показалось, уже за забором послышался тихий смех, как звук серебряного колокольчика. Птица на миг присела на забор, сердито повела головой с длинным клювом, а потом поднялась и бесшумно исчезла во мгле.
Почти на ощупь, Сергей отворил ворота и выскочил на пустынную улицу.
Глаз с трудом различал каменную кладку под ногами и очертания соседнего дома. Вдруг раздался тихий мелодичный звон и медленный конский топот. Из-за поворота показалось нечто. Мерцая разноцветными огоньками, с тихим звоном и едва уловимой музыкой, несшейся непонятно откуда, мимо остолбеневшего адвоката медленно двигалась странная крытая повозка. Сергей был настолько поражен, что только когда повозка скрылась за углом, он понял, что не приметил кучера. Как будто лошадь шла сама по себе. Он бросился вслед, но его встретила лишь темнота и тишина спящего города. Потрясенный, он вернулся в дом Бибюш, рухнул на свою постель под навесом и на миг прикрыл глаза.
А когда он их открыл, на небе уже сияло солнце, трещали птицы. По двору, хлопоча по хозяйству, сновала Бибюш. Посреди двора под орехом на низком столе уже красовался высокий кофейник с задранным носиком, источавший дивный аромат. Он-то видимо и разбудил гостя.
– Выспались, батюшка? – доброжелательно спросила хозяйка.
– Мне снился странный сон, – Сергей с трудом распрямился. – Будто в доме ночью кто-то бегал, смеялся, горела свеча.
– Кто же это может быть? – подивилась хозяйка. – ворота на запоре.
– Быть может, это Лия хотела мне присниться? – осторожно спросил Сергей.
– Может, и так, – последовал уклончивый ответ.
– А вам она снилась нынче?
– А как же, конечно, – и, обернувшись от стола, где она собирала завтрак гостю, Бибюш совершенно серьезно произнесла: – Отправляйтесь в Джуфт-Кале. Она вас там ждет.
Глава тридцать пятая
До Бахчисарая Сергей кое-как добрался за два дня. Два дня пыльной дороги, несносной жары и холода ночи, разбитой колеи, скрипа колеса и тряски. Собственно Бахчисарай не интересовал его, хотя в другое время он бы с превеликим удовольствием посетил благословенные места, воспетые Пушкиным, поглазел на знаменитый Фонтан слез и на дворец некогда могущественных крымских ханов Гиреев. Но теперь Желтовскому было не до развлечений. Он не доехал до Бахчисарая и свернул в сторону. Его путь лежал в таинственный древний пещерный город караимов Джуфт-Кале, что в четырех верстах от Бахчисарая.
Восхищению его не было предела, когда перед его взором между ущельями и стремнинами возникла гигантская скала, продолговато-округлой формы, окаймленная массой известняка, высотой около 2500 футов над уровнем моря, с отвесными стенами, на вершине которой виднелись какие-то постройки. Пласты древних пород под действием воды и ветров образовывали на всем теле скалы причудливые линии и узоры. Сергей постоял в изумлении, повертел головой и вскоре увидел на другой стороне от горы еще одну скалу, к боку которой прилепился монастырь, о котором говорил ему газзан. Этот Свято-Успенский скит оказался вырубленным прямо в скале, и к нему вела высокая лестница. Путника встретили несколько монахов горной обители и за небольшую плату согласились приютить его ненадолго. Его отвели в небольшое помещение, где он нашел все необходимое для ночлега. Один из монахов принес ему свечу, молока и кусок хлеба. После долгого и утомительного путешествия нехитрая еда показалась манной небесной утомленному путнику. Однако едва Желтовский прилег на скромную постель, как услышал звон колокола, а после и пение, доносившееся как будто из глубины самой скалы. И, как ни мучила его усталость, Сергей встал и тихонько направился на звук церковного песнопения.
Пройдя несколько десятков шагов, он неожиданно для себя вдруг оказался внутри небольшого храма, храма Во имя Успения Богородицы, вырубленного в глубине скалы. Все убранство храма, помимо икон, состояло из изумительной каменной резьбы, которая украшала сам алтарь, своды, укрепленные перевитыми колонами. Мерцали и потрескивали свечи. Монахи совершали свои молитвы.