00
Фон Ландсдорф был маленького роста, седые волосы, словно аккуратная профессорская шапочка, прикрывали розовый череп, сморщенное личико было неподвижно. Только бледные, словно вылинявшая резина, губы двигались ритмично, тщательно артикулируя каждый звук. В зале царила напряженная тишина.
Светлана приоткрыла дверь: Ковалева все еще не было, а у дальнего стола Марина разбирала проспекты экологического движения «Панда» для раздачи во время следующего перерыва. Инна отсутствовала. «И где ее носит?» — подумала Лана, внимательнее присматриваясь к Марине — лицо ее было бледным и напряженным. «Не выспалась, голодна или голова болит», — определила про себя переводчица. Марина, видимо, еще не научилась заботиться о себе. «Поговорю с ней вечером, — пообещала себе Лана, — иначе сгорит на работе. И дело не будет сделано, и здоровье потеряет. А девочка хорошая, старательная, не то что эта болтушка Инна. Интересно все-таки, где же она?»
Она подошла к Марине:
— Ты обедала?
— Я решила отложить это на завтра.
— Надо беречь себя. От усталости твой природный теплый оттенок кожи исчез и ты белая как эта бумага. Может, наложишь немного румян?
Марина тряхнула густыми черными волосами, подстриженными каре:
— Я вообще косметикой не пользуюсь. Сколько раз ни пыталась, выходит грубо, вульгарно. Да и вообще я не люблю тратить на себя много времени. Я даже подстригаюсь сама, честное слово!
— Молодость… — пробормотала Светлана. — Давай тогда вместе полюбуемся на эту красоту. Ты впервые в Берлине?
— Нет, я здесь уже второй раз.
— А что было в первый? — Светлана присела на край стола.
— Три года назад одна организация проводила конференцию. В Берлине мы были проездом. Прилетели, поехали на вокзал, сели в поезд и покатили в Веймар. Конференция была посвящена Гете и Пушкину. С нами ехал один жутко самодовольный тип, который никому не давал слова сказать — все сам. При этом он говорил на жутком немецком языке, но об этом, видимо, не догадывался. В первый день конференции в Веймаре он выходит на трибуну с докладом. Вид у него строгий, словно он стоит по меньшей мере на трибуне Мавзолея и принимает парад. «Мы счастливы находиться здесь, — заявил он с пафосом, — ведь именно здесь родил Гете».
Лучистые карие глаза Марины заискрились смехом.
Светлана улыбнулась:
— Если собрать все переводческие байки, можно издать роман в десяти томах. У каждого найдется пара забавных историй.
— Ой, расскажите, — попросила Марина.
— Я лучше расскажу тебе что-нибудь другое. Об этикете. Хочешь?
Марина кивнула и с готовностью придвинулась к Лане.
— Это вам, новеньким, сейчас хорошо, для вас организован специальный курс обучения протоколу и этикету. А десять лет назад нам приходилось все черпать из собственного опыта. Правда, помню, как мне, тогда двенадцатилетней девчонке, попалась в руки книга «В мире вежливости». Помню, как она меня увлекла. Ведь речь шла не о простых правилах поведения за столом. Что ты! Видимо, эта книга была составлена для сотрудников МИДа, там были описаны правила делового и дипломатического протокола, правильного общения с прессой, путешествия в международном вагоне.
— И вы всему научились еще с тех времен? Светлана снисходительно взглянула на девушку:
— Не совсем. Зато среди одноклассников я со знанием дела толковала о международном протоколе флага, о правилах рассадки в машинах, о поведении на дипломатическом приеме…
— Представляю себе, каким авторитетом вы пользовались!
— Ага. В той книжке меня больше всего поразили описания национальных особенностей поведения. До сих пор помню такой пример английской точности: некая английская леди обещала прийти к обеду, но не пришла. Хозяйка подождала ее пять минут и предложила всем сесть за стол без этой гостьи.
«Она, наверное, сломала ногу», — сказала хозяйка. И действительно через несколько минут по телефону попросили передать извинения от леди М., которая не смогла прийти на обед, так как по дороге сломала ногу.
— Надо же! Вы это помните до сих пор?
— Так же, как врезавшуюся мне в память африканскую пословицу: «В деревне, где живут одноногие, надо скакать на одной ноге».
— Потрясающе!
— Ну да. Только книжка книжкой… Ага, а вот и Ника.
— О чем беседуем?
— Об этикете.
Ника со знанием дела кивнула:
— Подходящая тема.
— Скажите, — немного робко обратилась к ней Марина, — а у вас тоже есть «свои» истории?
— О-о-о, еще сколько! — присвистнула Ника. — С этикетом я давно на ты. — И подмигнула Лане.
Марина растерянно переводила глаза с Ники на Лану.
— Не интригуй, а рассказывай! — потребовала Светлана.
— Ладно. Однажды мне предложили место работы в одной немецкой фирме. — И она смешно сморщила нос. — Когда я, личность по характеру и должности творческая, появилась на собеседовании, мой развевающийся шифоновый костюм вызвал недоумение немецкого директора компании, что он, как человек воспитанный, выразил лишь приподнятой бровью и немного ироничном тоном самой беседы. В конце разговора немецкий босс жарко жал мне руку и уверял в том, что я — как раз тот самый специалист, по которому стосковалась компания, но я мягко выпросила традиционный срок на размышление. Откровенно говоря, мне понравилась компания, товары, которые она производит, месторасположение офиса, да и сам немецкий босс с оранжевыми конопушками на носу показался мне симпатичным и понятливым. Но в глубине души меня точил червячок сомнения — вряд ли я приживусь в этой компании, где существуют жесткие корпоративные правила поведения и неумолимый dress code.
— Да, Ника, дресс-код совсем не для тебя, — вставила свою реплику Лана.
— Я думала так: если соглашусь на новую должность, то должна буду попрощаться со всеми чудесными авторскими моделями — летящими шифоновыми костюмами, оригинальными палантинами, мерцающими топами, розовым свингером, похожим на шубку Герды, отправляющейся на поиски Кая. И теперь мне нужно решиться на одну-единственную жертву — я должна одеваться так, как диктует dress code компании: костюмы темного цвета, блузки спокойных, неброских тонов, туфли на «школьных каблуках». Такие вот правила, совсем не сложные, но делающие женщин этой компании безликими, стандартными и лишенными индивидуальности, как панельные шестнадцатиэтажки в родном городе.
— Да неужели это так принципиально? — всплеснула руками Марина.
— Сегодня, в основном в крупных западных корпорациях, требования к одежде очень жесткие — на нескольких листах детально прописано, как работник компании должен быть одет, оговаривается абсолютно все — от прически до процента содержания полиэстра в ткани костюма. Как правило, сотрудникам запрещается приходить на работу в джинсах, кроссовках. Если сотрудник сомневается в выборе одежды, он должен проконсультироваться с менеджером. В противном случае ему придется ехать домой переодеваться, — пояснила Лана и кивнула Нике, — и что было дальше?
— Конечно, я отказалась. Я еще забыла упомянуть такую деталь: в компании я обратила внимание, как сотрудники, одетые в черно-бело-серые тона, суетливо передвигались по ячейкам офиса с мисочками с руках. Выяснилось, что в современном западном офисе не разрешалось обедать на кухне, оборудованной по самому последнему слову техники. И каждый день в обеденное время одетые строго по dress code сотрудники западной фирмы жевали винегреты и лапшу на своих рабочих местах, роняя крошки на безупречно белые воротнички.