Он совсем забыл, как ему в свое время нравилось здесь бывать. В этот день Питер провел в парке несколько часов, наслаждаясь солнцем, мороженым и глядя на сновавших вокруг него детей. Как далек он был сейчас от лабораторий, в которых его коллеги трудились над «Викотеком», а тем более от Гринвича, штат Коннектикут! Нежась под парижским солнышком, он совершенно потерялся в своих мыслях, и ему казалось, что даже загадочная молодая жена сенатора Тэтчера тоже где‑то очень далеко.
Повесив трубку со странной усмешкой, он мысленно пожалел, что его слова звучали так глупо. Разговор с автоответчиком всегда заставлял его чувствовать себя неловко.
– Один из заправил империи не может оставить сообщение на автоответчике, – сказал он вслух, чтобы посмеяться над собой.
Растянувшись на обтянутой персиковым шелком кушетке, Питер огляделся, пытаясь решить, что делать с обедом. Можно было отправиться в ближайшее бистро, или спуститься в ресторан, или заказать обед в номер и съесть его, смотря Си‑эн‑эн или сидя за компьютером. В конце концов он выбрал последнее – как наиболее простое.
Сняв пиджак и галстук, он закатал свои накрахмаленные манжеты. Питер принадлежал к тому типу людей, которые и в конце дня выглядят такими же свежими, как утром. Его сыновья посмеивались над ним, говоря, что он родился в галстуке, что заставляло его с улыбкой вспоминать свое детство в Висконсине. Но Висконсин был далеко‑далеко позади. И хотя ему порой хотелось свозить туда сыновей, после смерти родителей и сестры никакого стимула ехать туда у него не было. Иногда он вспоминал о детях Мюриэл, которые жили в Монтане, но ему казалось, что пытаться связаться с ними уже поздно. Они выросли и не узнают своего дядю. Кэти была права. Он опоздал.
Ничего интересного в новостях не было, и Питер погрузился в свою работу. Он был приятно поражен качеством обеда, но, к разочарованию официантки, почти не обратил внимания на сервировку. Блюда были очень красиво сервированы, но Питер разложил перед собой свой ноутбук и принялся трудиться.
– Не выйти ли вам прогуляться, мсье? – по‑французски сказала официантка.
Вечер был восхитительный, и город, освещенный полной луной, мог заворожить кого угодно, но Питер заставил себя не обращать на все это внимания.
В качестве награды он решил еще раз спуститься поплавать, когда совсем стемнеет. Однако в одиннадцать часов до него донесся непрекращающийся гудок. Что это – радио, телевизор? Или что‑то случилось с компьютером рядом с его кроватью? Сигнал был двойным, сочетая в себе звон колокола и пронзительное завывание. В конце концов любопытство победило лень, и Питер выглянул в коридор, немедленно обнаружив, что звук стал громче, как только он открыл дверь. Другие постояльцы тоже выглядывали из своих дверей, испуганные и обеспокоенные.
– Feu? Пожар? – спросил он у пробегавшего мимо посыльного, который неуверенно посмотрел на Питера и едва остановился, чтобы ответить.
– C'est peut‑etre un incendie, monsieur [2] , – ответил он.
Питер подумал, что, возможно, первое же его предположение было верным. Никто не знал этого наверняка, но и не сомневался, что сигнал объявлял о тревоге. Все больше и больше людей высыпало в коридор, а потом внезапно все вокруг зашевелились, словно весь персонал гостиницы занялся делам. Горничные, метрдотели, официантки, посыльные, уборщицы и gouvernante [3]их этажа быстро и решительно проходили мимо, стуча в двери, звоня в колокольчики и призывая всех выйти на улицу как можно быстрее: «Non, non, madame [4] , не надо переодеваться, останьтесь в ночной рубашке». В руках gouvernante была одежда, посыльные несли маленькие сумочки и помогали дамам вывести их собак. Никаких объяснений происходящего пока не последовало, но всем велели покинуть помещение, не медля ни минуты.
Питер поколебался, не зная, брать ли ему с собой свой ноутбук, но потом принял решение оставить его в номере. В компьютере не было никакой секретной информации, только некоторые заметки и его деловая корреспонденция. В какой‑то степени он даже почувствовал облегчение от того, что не взял его с собой. Он не стал надевать пиджак и просто положил бумажник и паспорт в карман брюк. Взяв ключ, Питер спустился по лестнице. Впереди шла группа японок в наспех наброшенных костюмах от Гуччи и Диора, позади – обширное американское семейство со второго этажа, несколько арабок, увешанных великолепными драгоценностями, трое красивых немцев, прорывавшихся вперед, и целая стая крохотных йоркширских терьеров и французских пуделей.
В этом торопливом исходе было что‑то странно комическое, и Питер улыбался про себя, тихо спускаясь по лестнице и пытаясь не думать о том, как все это похоже на катастрофу с «Титаником». Едва ли, впрочем, отель «Ритц» мог утонуть.
На пути им постоянно попадались сотрудники отеля, которые успокаивали своих подопечных, предлагали помощь, подавали руку, если это было нужно, и приносили свои извинения за причиненные неудобства.