Дэниелл записала номер дамы в список срочных дел и стала слушать дальше. Звонила Нора, которая со смешком спрашивала, нет ли Дики в «Веселой вдове».
Дэниелл постаралась убедить себя, что ее не интересовало, где Дики проводит время.
Она закончила слушать сообщения.
Бизнесмен отправился ужинать в город. Когда его машина отъехала, Дэниелл вспомнила, что не дала ему ключа.
Она позвонила в ресторан и сказала отцу, что, вероятно, задержится.
— Нет проблем, — ответил Гэрри. — Можешь не приходить. Сегодня мало столиков заказано.
— Наверное, все сидят по домам до открытия фестиваля, — сказала она.
— А потом все ринутся к нам, устроят огромную очередь и будут возмущаться, почему не хватает мест, — согласился Гэрри. — Отдохни, малышка, ты работаешь без выходных.
Уж не отдохнуть ли ей и в самом деле? Сколько времени она уже не брала выходных в ресторане?
Она задумалась над тем, чем бы ей заняться, но в этот момент услышала шаги Дики в холле. Он появился на пороге и удивился, увидев ее.
— Вот уж нечаянная радость видеть тебя, Дэниелл. Дай-ка угадаю. Ты сказала Гэрри, что тебе надоел ресторан и что ты будешь работать полный день в «Веселой вдове»…
— Уволь меня от такого выбора, — передернула плечами Дэниелл. — Если б мне пришлось выбирать, я бы выбрала «Ивы».
Дики пододвинул к себе стул и, обхватив спинку руками, проговорил:
— Я не понимаю…
— Почему я предпочла бы «Ивы» «Веселой вдове»? Ну как же так, Дики, ты же сам все время говоришь, что этот дом — проклятье, безнадежное дело, финансовая труба, соразмерная с государственным долгом…
— Уверен, что я никогда не сравнивал «Веселую вдову» с национальным долгом.
— Может, ты и не говорил это, но имел в виду.
— Ну, если рассматривать экономические параметры, то с государственным долгом дела обстоят лучше. Государство располагает активами, которые уравновешивают дефицит. Надо быть сумасшедшей, чтобы предпочесть «Веселую вдову» чему-либо, особенно после нескольких дней, проведенных здесь, а ты совсем не похожа на сумасшедшую, Дэниелл. Я спрашивал…
— Извини, пожалуйста, но если это комплимент, то он не вызывает у меня большого энтузиазма.
— Это твое дело. Я спросил тебя, почему ты все еще в «Ивах» столько времени.
— Потому что я нужна отцу.
— Гэрри сейчас в нормальной форме, насколько это для него возможно.
Это бесстрастное, безапелляционное заявление задело Дэниелл. Он хочет сказать, что Гэрри уже не будет лучше.
— Конечно, если бы я вернулась в Чикаго сразу, как миновал кризис, — едко заявила она, — меня бы уже здесь не было к тому времени, когда Яблонски сбежали. Тогда некому было бы тебя уговаривать взять все в свои руки.
— Эта мысль посещала меня, — спокойно сказал Дики.
— Вообще-то, — задумчиво добавила Дэниелл, — меня бы не было здесь еще раньше, и у мисс Фишер не появились бы странные идеи.
— Об этом я тоже подумал, — глядя на нее, произнес он.
— Как скучна была бы твоя жизнь без всех этих приключений, — проговорила Дэниелл. — Единственным твоим развлечением был бы фондовый рынок. Кстати, раз мы коснулись этой темы, куда ты дел музейные деньги?
— Как только тебя изберут в попечительский совет, не забудь сообщить мне об этом, я тут же введу тебя в курс дела. А пока музей является моим клиентом, а не ты, Дэниелл.
— Я беспокоюсь по этому поводу потому, что Марта ничего не понимает в таких делах. Дики согласно кивнул.
— Именно поэтому она позвала меня.
— Но она не просто новичок, Дики, она совершенная простофиля в этом. Марта даже не понимает, что музей может все потерять. Она считает тебя чуть ли не волшебником в области финансов…
— Думаешь, у тебя лучше бы получилось?
— Вряд ли хуже, чем у тебя, — раздраженно бросила Дэниелл.
Брови у Дики поползли вверх, глаза сузились и стали как холодная сталь.
— Я говорю не о процентных ставках, — сказала она, — а о взвешенном консервативном подходе к делу. Если бы Марта слушала меня, проценты не были бы так высоки, но риск все потерять был бы значительно ниже.
— Ну, да. Школа инвестирования Дэниелл Ивэнс. Напомни-ка мне, что ты сделала со своей частью денег от «Веселой вдовы»? Что-то не кажется, чтобы ты ими толково распорядилась.
Она уколола его, и он ударил в ответ по самому чувствительному месту. Но это же не значит, что он все понял.
Он не может знать, успокаивала она себя. Во-первых, Марта понятия не имеет, кто пожертвовал эти деньги. Во-вторых, он не мог вычислить по записям о поступлении пожертвований, потому что суммы, которые она посылала музею, не совпадали с суммами, которые ежемесячно она получала от Яблонски. Она часто их округляла и посылала с разными интервалами. Иногда она пропускала месяц, а потом посылала двойную сумму.
Она ловко заметала следы, так что пройдет еще месяцев шесть, прежде чем Марта или попечители поймут, что пожертвования прекратились. А к тому времени уже вряд ли кто-то свяжет этот факт с исчезновением Яблонски.
Нет, Дики ничего не мог вычислить. Он просто пытается давить на ее слабые места, чтобы увести разговор от темы музейных инвестиций. Ей ничего не грозит.
— Пожалуйста, не пытайся поменять тему, — сказала она, — ты, очевидно, профессионал в своем деле…
— Ты как-то не очень уверенно это говоришь.
— Что-то не очень-то тебя зовут работать в Нью-Йорк.
— Ошибаешься, — мягко возразил Дики.
— И ты все еще здесь? Только не рассказывай, что акулы с Уолл-стрит не знают, чем соблазнить тебя, чтобы ты покинул наше захолустье. Только вот беда, отчаянные рисковые инвесторы долго не задерживаются в таком тихом местечке, как Элмвуд.
— А может, мне нравится спокойная жизнь.
— Тебе? Не смеши. И вообще объясни, зачем ты приехал в Элмвуд? Странно, что раньше я даже не задавалась этим вопросом.
Ну еще бы: ей задаваться! Ведь раньше она была им так очарована, что не думала о его прошлом. Ей не приходило в голову, что он, может быть, скрывается от чего-нибудь.
— Почему я приехал в Элмвуд? Да просто наугад ткнул пальцем в карту страны. Она недоверчиво посмотрела на него.
— Какое имеет значение, где я? — голос Дики зазвучал раздраженно. — В век факсов, компьютерных сетей, мгновенной связи мне вовсе не надо находиться в том же штате, что и мои клиенты. И что такого я могу на Уолл-стрит, чего не могу здесь?
— Там, например, ты не можешь быть растерзан дикими зверями, — сказала Дэниелл. — Хотя, не сомневайся, если ты потеряешь деньги Марты, лучше тебе встретиться с дикими зверями, чем с ее гневом. Поверь мне, я хорошо ее знаю. И беспокоюсь о тебе.
— Меня трогает твоя забота. Елей у него в голосе подсказал ей, что он издевается.
— Можно даже сказать, что я очень тебе благодарен, — продолжал Дики.
— Перестань, Оливер.
— Вообще-то твоя забота отзывается во мне болью, вот здесь. — Он похлопал себя по груди и задумчиво добавил:
— А может, это и не благодарность, а голод.
Дэниелл не унималась:
— Вряд ли ты отличаешь одно от другого. Ты, наверное, не отличишь угрызений совести от мигрени. Во всяком случае, не говори потом, что я тебя не предупреждала. Если в следующем месяце этот фонд лопнет, вопли ужаса Марты будут гораздо громче, чем ее похвалы сейчас.
— Тебе бы этого хотелось? Ну, что ж, поживем — увидим, кто из нас прав. А пока личный состав в твоем лице на месте, я пойду сбегаю в ресторан на площади, принесу нам что-нибудь на ужин. Мне принести еды на двоих или ты ешь только то, что готовят в «Ивах»?
— Я не такой сноб, мне нравится вырезка-гриль, — сухо сказала Дэниелл.