Пожалуй, только Пэм могла разрушить пресловутое проклятие над «Веселой вдовой» и превратить ее в счастливый дом.
Она вытирала слезы, но они текли и текли. Как часто она теперь плакала…
Чья-то тень накрыла скамейку, Дэниелл рассердилась. В парке полно мест, неужели надо именно ее беспокоить?
Чья-то рука потянулась к вороху фотографий. Она сразу узнала эту руку, подняла глаза и увидела Дики.
— Смотрю, Пэм посвящает тебя в свои планы, — сказал он.
Дэниелл не смогла скрыть горечь в голосе.
— А почему бы и нет? Я же оставила Элмвуд, а не своих друзей.
— Тогда она сообщила тебе, что чердак будет превращен в номер для молодоженов? Такой небольшой люкс со всем необходимым, чтобы молодые могли удалиться от мира, если захотят.
— Уж ты, наверное, вдоволь над этим позабавился. А где же Пэм с Грегом будут жить?
— Они перестроят каретную. Там нужен ремонт, но по площади это больше, чем их нынешний дом, и им не придется жить в доме вместе с гостями.
— И дети могут шуметь сколько влезет, — Дэниел слегка покачала головой. — Должно быть, она взяла кредит в банке.
— Да, кстати, ты мне напомнила, — он достал из нагрудного кармана несколько сложенных бумаг.
Дэниелл не удержалась.
— А что, факс недостаточно хорош?
— По факсу нельзя пересылать чеки. — Голос у Дики был спокойным. — Да и в любом случае мне надо было в Чикаго, по делам.
— Извини за то, что тебе пришлось меня искать. Как ты нашел меня?
— Твоя соседка сказала, что ты пошла в эту сторону.
Дэниелл взглянула на чек, который он ей протянул, затем удивленно подняла глаза.
— Но здесь больше денег, чем я должна была получить по договору купли-продажи, Дики, гораздо больше.
— Договор касается только дома. А это включает в себя плату за мебель, а также за деловую репутацию бизнеса, которую ты так старательно поддерживала.
— Спасибо, что лично доставил чек, Дики. Желаю хорошо провести время, но, надеюсь, ты не будешь возражать, если я не составлю тебе компанию. — Она встала.
Дэниелл уже сделала несколько шагов, когда он произнес:
— Теперь ты снова можешь делать свои покаянные платежи Историческому обществу. Она резко повернулась к нему.
— Конечно, я все знал, — сказал он. — Как только я стал помогать Марте с инвестированием этих денег, я сразу обратил внимание, какие интересные суммы приходят и в какие интересные периоды. Кроме того, ты так переживала по поводу музейных денег. Не надо обладать большой интуицией, чтобы догадаться, что ты этими платежами замаливаешь свою вину.
Она рассердилась.
— Да, я чувствовала свою вину, потому что всегда считала, что мисс Фишер собиралась оставить Историческому обществу «Веселую вдову» или хотя бы доходы от нее. А вовсе не потому, что я манипулировала ею, чтобы она мне ее оставила, — я этого не делала. Но ты не веришь мне, поэтому зачем снова начинать этот разговор? — Она повернулась, чтобы уйти.
— Я верю тебе.
От этих слов, сказанных так мягко, у Дэниелл внутри все перевернулось.
— Ты слишком невинна, чтобы спланировать это, Дэниелл.
— Полагаю, это можно рассматривать как комплимент. Тогда спасибо. И за то, что деньги привез. А теперь извини меня…
Он преградил ей путь.
— Пожалуйста, присядь ненадолго.
Дэниелл стояла в нерешительности: хотелось бежать и хотелось повиноваться. Во всем.
Она села на краешек скамьи. Дики сел на приличном расстоянии. Чтобы им не касаться друг друга. «Осторожен, — подумала она. — Всегда предусмотрительный».
— Лора была последней каплей, — наконец проговорил он.
Дэниелл нахмурилась.
— Моя мать вечно манипулирует людьми. Она идет напролом. Это чуть не свело с ума моего отца. Он не смог мириться с этим и предпочел уйти. Как правило, я просто не обращал внимания. И научился этому за много лет.
Дэниелл никогда раньше не слышала столько горечи в его в голосе.
— Когда мне исполнился двадцать один год, она стала знакомить меня с женщинами. Большинство из них были похожи на нее — расчетливые интриганки, не гнушавшиеся никакими средствами.
— Но ведь Лора не такая?
— Нет. Лора слишком мягкая. Она очень податливая, доверчивая и не очень умная. Ее единственное желание в жизни — угодить окружающим. Мать убедила ее, что, если она правильно разыграет карты — мамины, естественно, — я женюсь на ней.
— Она небезразлична тебе?
— В некотором роде, да. Я не хочу, чтобы ее истерзали махинации матери. Но с мамой невозможно говорить. Поверь мне, я пытался.
Дэниелл вздохнула вполне участливо. Она тоже пыталась говорить с миссис Де Карло.
— И тогда я решил уехать подальше.
— В Элмвуд? — с сомнением спросила Дэниелл. — Ну, конечно, теперь все понятно.
— Я искал небольшой городок на периферии. Я думал, что мама не станет утруждать себя поездками сюда. И она больше года ограничивалась ворчанием по телефону и только сейчас решила появиться лично.
— Какой сюрприз, — пробормотала Дэниелл.
— Да, для меня это было неожиданностью. Я был уверен, что нас разделяют не менее шести штатов. Не думаю, что в ближайшее время она приедет еще раз, — задумчиво проговорил он. — Я выбрал место на карте вслепую, потому что мне было все равно, где жить. Я могу управлять холдинговыми компаниями Де Карло из любого места. Мой отец, например, последние пять лет жизни делал это из Коста-Рики… Но здесь я встретил тебя, маленькую Дэниелл. Я даже и не знал, что женщина может быть такой.
— И все же этого оказалось недостаточно, чтобы ты захотел связать себя обязательствами.
Она попыталась не показывать, как ей больно. Ей это не удалось.
— Да. — Взгляд у него выражал сострадание, но голос был холодным и бесстрастным. — Если бы это продлилось дольше, я, может быть, и совершил бы эту ошибку. Но…
— Благодарю тебя, — едко сказала она, — очень лестно это слышать. Но, к счастью для тебя, тут умерла мисс Фишер.
— Мне вдруг стало казаться, что ты такая же, как и те, другие женщины. Я уже видел, что ловушка начинает захлопываться, и был ужасно рад, что мне удалось спастись. Но как только я смог перевести дыхание, я понял: мне по-прежнему тебя не хватает.
— Потому, что ты не получил всего, чего хотел? — нежно-ядовито спросила Дэниелл.
— Я пытался отговорить себя. Но каждый раз, когда я тебя видел, я спрашивал, могла ли ты быть такой, как я о тебе подумал. Ведь ты все время заботилась об отце, опекала Марту, финансировала музей. А потом этот кошмар возродился из пепла — опять эта «Веселая вдова» вернулась, как фальшивая монета…
— И я тоже.
— Вот именно. Ты вдруг изо всех сил захотела управлять отелем. Ты рассуждала так прямолинейно и так наивно, что я не мог в это поверить. Я подумал, что это все подстроено. Я подыгрывал тебе, ожидая, когда ты себя проявишь. Но в конце концов начал верить, что ты ничего не спланировала. — Голос его стал совсем тихим. — И я понял, что хочу тебя сильнее, чем когда-либо. Я так хотел тебя, что не мог думать ни о чем другом. И когда ты пришла ко мне, я даже не задумался, почему эта ночь так важна для меня.
Дэниелл почувствовала ком в горле. Это признание Дики она сохранит в своей копилке воспоминаний.
— Когда я увидел, как ты поставила на место мою мать, я понял, как я тебя недооценивал. Ты действительно была такой — прямой, честной, искренней. И очень дорогой мне.
Она закрыла глаза и собирала его слова, как жемчужины. Целое ожерелье из ласковых слов!
— Но прежде чем я смог сказать тебе это и прежде чем я сам смог все обдумать, ты сказала, что уезжаешь. Я был раздражен, потому что ждал тебя так долго, а отпущенное нам время так коротко.
— Ты был раздражен, — упрямо сказала Дэниелл, — потому что это не ты уходил, а я.