После этого торжественных студийных снимков уже не было, как будто они не считали важным хоть как-то запечатлеть Мэгги, Бет Кэрол и Линду Мэри. Ее родители даже не стали придумывать имя для Линды Мэри, а доверили это своим трем старшим дочерям. И все это действительно было странно. Как будто старшие девочки жили в одной семье – счастливой, а младшие – в другой, несчастливой.
– Я довольно рано развилась, – рассказывала Ферн. – Когда я училась в пятом классе, у меня уже были вот такие здоровые сиськи. И пока я училась сначала в начальной, потом в средней школе, я все время выигрывала все конкурсы красоты. Меня избрали королевой. И я была королевой на выпускном балу. У меня было белое платье из атласа, и волосы я зачесала наверх, и все мне говорили, что я похожа на ангела, которыми украшают рождественскую елку. Даже директор школы пригласил меня на танец.
Бет бросила на Ферн полный сомнения взгляд. Возможно, все эти истории про парады и конкурсы красоты и правда, а может, конечно, и нет. Но в том, что Ферн Дарлинг – или как ее там настоящее имя – никогда в жизни не могла бы быть избрана королевой выпускного бала, Бет не сомневалась ни минуты. Как бы сказала Луанна, употребив два свои любимых слова, она была вульгарна и неотесанна, и как бы ни был мал ее городок – а может быть, именно потому, что он так мал, – там особенно соблюдается иерархия. Всегда есть семьи более богатые и уважаемые в городке, чем остальные, и на подобные роли выбирают дочерей именно из таких семей.
Вот, например, Луанна, которая сейчас училась на последнем курсе университета в Айдахо и специализировалась по педагогике, хотя совершенно не собиралась использовать в дальнейшем свое образование, поскольку единственными причинами, заставившими ее поступить в университет, были возможности в будущем говорить, что она имеет высшее образование, а также познакомиться с юношами из хороших семей, – так вот она действительно избиралась королевой и на вечере встреч в Лейксайдской школе, и на выпускном вечере. Так же как и Патрисия Джейн. А потом Мэгги. Ее очередь пришла бы потом, года через два.
Бет Кэрол вздохнула, думая, смогла бы она все же стать ею, если, конечно, забыть о скандале? Возможно, и нет, решила она, равно как и Линда Мэри. В них обеих чувствовалась какая-то неуверенность, неполноценность, как будто бы даже заброшенность, несмотря на принадлежащий семье собственный остров, огромный дом, занимающий целый квартал, бассейн, теннисный корт, зеленый ровный газон, простирающийся на целый акр и сбегающий к озеру, и лодочную станцию с лодками и катерами.
Но старших девочек избирали королевами красоты на выпускных вечерах в школе не потому, что они были очень хорошенькими, хотя они действительно были таковыми, и не потому, что они пользовались успехом, что тоже соответствовало истине, а потому что их отец Р. Миллард Барнз – где «Р» – это первая буква семейного имени Рэли – был владельцем компании «Барнз майнинг», а также множества других предприятий и более половины населения городка работали на него.
Бет мысленно видела своего отца в его ярко освещенном кабинете на заводе, рабочих, сгрудившихся вокруг него, виднеющиеся из окна трубы, изрыгающие смертоносные серые клубы дыма, насыщенного свинцом, от которого болели все детишки в городе, что компания категорически отрицала. Сейчас у отца был небольшой животик, если сравнить его с теми фотографиями, где он изображен с мамой. Темные волнистые волосы немного поредели на макушке, а на лице застыла постоянная гримаса недовольства. Маленькие глазки смотрят холодно, губы сжаты в зловещую усмешку, а мочки ушей стали необыкновенно длинными, как у дикарей на картинках в учебнике географии, которые специально вытягивали их для красоты.
Когда он работал, то распускал галстук, снимал пиджак и закатывал рукава рубашки до локтей. Все на заводе боялись его до смерти. Однажды она слышала, как кто-то сказал, когда он прошел мимо: «Вон он идет, неумолимый, как судьба».
Ну вот, она опять расстраивает себя. Бет почувствовала, как у нее дрожат руки, а слабость заставила ее откинуться на спинку кресла. О Боже, с тех пор, как это произошло, она так боялась, так устала думать обо всем этом. Когда она пыталась мысленно разобраться в себе, то ей казалось, что шестеренки в голове крутятся вхолостую.
На соседнем сиденье Ферн засунула в свой мундштук еще одну сигарету и зажгла ее от золотой зажигалки.
– И знаешь, где я собираюсь жить, когда приеду в Голливуд? – весело спросила она.
Где жить, подумала Бет Кэрол, и сердце ее сжалось. Вот видишь, какая ты бестолковая, сказала она себе. Ты даже об этом не подумала.
– И где же? – спросила она.
– В «Студио-клаб»! – торжественно объявила Ферн. – Там сначала живут все звезды. Даже Мэрилин Монро жила там, прежде чем стала известной и богатой. Ты видала «Асфальтовые джунгли»? Или «Ниагару»? Я смотрела все фильмы с ней. Некоторые десять, а некоторые и по пятнадцать раз. Знаешь, что я делала? Я сбегала с последнего урока и шла в кино, когда половина фильма уже прошла, и с меня не брали денег. По-моему, она самая красивая девушка в мире.
– Да, она хорошенькая, – согласилась Бет, хотя лично ей больше нравились Грейс Келли, Ава Гарднер и Элизабет Тейлор. Да, когда она впервые увидела фильм с Элизабет Тейлор, она даже расстроилась. Просто невероятно, что женщина может быть так прекрасна.
– Если по-честному, – доверительно сообщила ей Ферн, – это из-за Мэрилин Монро я захотела стать кинозвездой. Знаешь, все в Кресент-Сити считали, что я на нее похожа. Меня часто даже останавливали на улице и говорили, что я на нее поразительно похожа. – Она с беспокойством взглянула на Бет. – Ведь тебе тоже так показалось? – спросила она, умоляюще глядя на нее.
– Да, конечно, – подтвердила Бет. – Ты очень на нее похожа. Вы – прямо как сестры-близнецы.
– Есть, правда, одно отличие, – сказала Ферн, понижая голос до шепота. – Видишь эту родинку? Понимаешь, она не настоящая. Я просто нарисовала ее карандашом для бровей, потому что у нее тоже есть родинка на этом месте.
– Может быть, она тоже нарисовала ее карандашом для бровей, – предположила Бет.
– Никогда об этом не думала, – отозвалась Ферн: Водитель объявил, что через десять минут они прибывают в Уку. Один из солдат, сидящих от них через проход, затряс своего соседа, чтобы тот проснулся. Женщина с младенцем и сумкой для пеленок заторопилась к туалету в дальнем конце автобуса. Все зашевелились, расправляя одежду, закуривая. Бет подумала о еде. Хороший американский бутерброд с сыром и майонезом. И стакан молока. У нее буквально потекли слюнки.
– Я уже продумала целый план, как сделать так, чтобы меня заметили, – сказала Ферн, открывая пудреницу и с обожанием глядя на свою физиономию. – Я пойду в ту закусочную на бульваре Сансет. Ну, ты знаешь, там все ночные клубы, вроде «Жиро» или «Мокамбо». «Шваб», тоже. Там бывают все звезды. Я буду просто сидеть там в углу. Я буду ходить туда каждый день, пока это не произойдет.
– И все? – разочарованно протянула Бет.
– Именно так они и нашли Лану Тернер. Я прочла об этом в киношном журнале. А ты любишь киношные журналы? Любишь читать про киноартистов?
– Мне не разрешают их читать, – сказала Бет:
– Почему? Разве твоя мамаша их не любит?
А и правда, вдруг подумала Бет, кто конкретно не позволял ей покупать киношные журналы? Их же всегда было полно в киосках: «Серебряный экран», «Современный экран». Каждый месяц привозили новые.