— Совершенно из головы вылетело — мне надо было позвонить насчет работы. Кошмар какой-то, постоянно все забываю. Ладно, завтра позвоню. Расскажи еще про Берти.
Кэтлин пожала плечами и медленно приблизилась к Эмили.
— Если у тебя такая плохая память, возможно, ты все же спала с кем-нибудь и просто немного запамятовала?
«Не надо было говорить это вслух!»
— Верно! — рассмеялась Эмили. — Очень может быть. Я миллион раз занималась любовью. И надо же, ничего не помню.
Занималась любовью!
В устах Эмили это словосочетание прозвучало как-то странно.
— Я думала, ты выбежала из комнаты, потому что тебе стало противно слушать мою болтовню.
— Почему мне вдруг должно стать противно?
— Ну-у, там… — Кэтлин сделала большой глоток вина. — Неважно.
— Мы иногда не очень хорошо понимаем друг друга, — мягко произнесла Эмили.
Кэтлин кивнула.
— Поверь, ты не можешь сказать ничего такого, что заставило бы меня выбежать из комнаты.
— Мне бы не хотелось говорить ничего такого, что могло бы тебя задеть.
«Как же, — упрямо подумала Кэтлин, не желая признаться самой себе, что в течение многих лет ошибалась в отношении Эмили, считая ее ханжой и синим чулком, — мы не понимаем друг друга! Это ты все понимаешь превратно, это у тебя тараканы в голове. Пускай всем кажется, что у тебя есть какие-то свои особые принципы, что ты жизнерадостная, светлая и чистая девушка, такая славная и безобидная — хиппи двадцать первого века. Но меня не проведешь. Знаю я вас, тихих праведниц».
— Где же Холли, чего она там возится? — взорвалась Кэтлин.
— Не торопи ее, — спокойно сказала Эмили. — Она скоро спустится, а пока мы и без Холли прекрасно справимся. Как тебе ее новая картина?
— «Обнаженной женщине, выдувающей мыльные пузыри», не место в этом доме, — жестко заявила Кэтлин.
— Ты так и сказала Холли?
— Я сказала, что у ромашкового чая вкуса больше, чем у нее. А что ты сказала?
— Что картина мне нравится. Не хотелось ее расстраивать.
— Как же так? Мне казалось, что твой девиз — правда и только правда, откровенность по отношению к другим и абсолютная честность по отношению к себе, и, главное, никогда не изменять своим убеждениям и жизненным принципам.
— А что, если ты немного изменишь своей многолетней привычке и дашь мне передышку? Постарайся хотя бы на сегодня забыть о том, что я никогда не занималась любовью.
«Занималась любовью!»
Она снова произнесла это страшное словосочетание.
Девушки одновременно услышали, как в коридоре скрипнула половица, дверь открылась, и на пороге появилась Холли. Обе гостьи старательно заулыбались, однако повисшая в воздухе напряженная тишина заставила Холли насторожиться.
— Она первая начала, — хихикнула Кэтлин.
Холли укоризненно покачала головой.
— Можете продолжать. Я возвращаюсь наверх.
— Нет, нет, оставайся, — рассмеялась Эмили. — Все в порядке. Кэтлин как раз говорила, как ей нравится твоя новая стрижка.
Холли провела пятерней по волосам.
— Странно, почему я тебе не верю?
— Шикарная стрижка, — заверила ее Кэтлин.
Новый облик Холли стал результатом случайного посещения крохотной парикмахерской, находящейся в конце улицы. Удивительно, но заведение действительно соответствовало своему громкому названию «салон причесок». Мастер, обожающий проводить эксперименты над клиентками, убедил Холли сделать короткую стрижку и выкрасить волосы в темно-рыжий цвет, который идеально сочетался с ее смуглой кожей и яркими карими глазами.
— Великолепно, — сказала Эмили.
В отличие от эпизода с «мыльной женщиной», сейчас похвала Эмили была искренней.
— Сколько можно ждать? — нетерпеливо воскликнула Кэтлин. Она подошла к окну и, откинув занавеску, стала вглядываться в темноту.
— Где шляются эти две черепахи?
Холли взглянула на Эмили и произнесла почти беззвучно, одними губами:
— Ну как?
Однако Кэтлин услышала и обернулась.
— Не суетись, мисс Наседка, мы не подрались.
Холли, не обращая внимания на выпад Кэтлин, пересекла комнату и подошла к музыкальному центру. Кэтлин неопределенно пожала плечами, скинула туфли и уселась прямо на пол возле кресла Эмили.
— Холли, ты уже слышала потрясающую историю, как Эмили бегала по универмагу в полном неглиже? — вкрадчиво спросила она.
— Да, — сказала Холли, роясь на полке с компакт-дисками.
— Кэтлин страшно волнуется за мою репутацию, — со смехом вставила Эмили.
— И то, что она сшибла с ног Сэма Финча, — продолжала допытываться Кэтлин. — Помнишь его?
— Да, кажется, мы видели его на вечеринке у Оливера Миллза.
— Совершенно верно, — подтвердила Кэтлин. — А я еще кое-что помню: как он смотрел на Эмили.
— Как?
— Как смотрят влюбленные. Эмили, он точно от тебя без ума. А уж когда ты выскочила на него в чем мать родила, бедный Сэм, наверное, совсем рехнулся от счастья.
Эмили собралась было возразить, но подумала, что разубеждать Кэтлин или что-то доказывать не имеет никакого смысла, и промолчала.
— Ну, и как он реагировал? — не унималась Кэтлин. — Предложил высосать жало из ранки?
— Нет. Он бросился спасать меня: сначала от осы, а потом от любопытных покупателей, которые столпились вокруг и ждали продолжения спектакля, как будто я уличный клоун.
— Герой! — фыркнула Кэтлин. — Какая прелесть.
— Да, он был… удивительно мил, — сказала Эмили, вспомнив моментальную реакцию Сэма, когда он прикрыл ее своим пальто. — И очень спокойно отнесся к происходящему, словно такие вещи для него обычное дело и ему чуть ли не каждый день приходится выручать попавших в беду девушек, которые к тому же забыли одеться.
— Он был удивительно мил, — с нажимом повторила Кэтлин. — Сэм показался тебе милым, потому что ты считала мужские объятия мерзостью, а на самом деле это оказалось удивительно приятно? Или тебя удивили мужские объятия, потому что раньше ты ничего подобного не испытывала?
— Нет, — усмехнулась Эмили. — «Удивительно мил» означает, что он вел себя очень мило.
— Интересно, — прищурила глаз Кэтлин, — как он оказался в «Рафлз»? Мне казалось, что Сэм живет в Корнуолле.
— Он покупал подарок сестре, — пояснила Эмили.
«Она никогда не расскажет мне всех подробностей, — подумала Кэтлин. — Всего того, что мне хотелось бы знать». Кэтлин поднялась с ковра, пересела на диван и окинула Эмили внимательным взглядом. Что это такое — быть Эмили? Невинная девушка стоит в одних трусах, прижавшись обнаженным телом к мужской груди, — возможно, впервые в жизни. Она слышит, как бьется его сердце, чувствует его запах и тепло. Понравилось ли ей? Испытала ли она возбуждение? Захотелось ли ей еще раз пережить нечто подобное? Или, может быть, пойти дальше? Само собой, Кэтлин никогда бы не осмелилась задать Эмили мучавшие ее вопросы. А Холли даже в голову не придет интересоваться такими вещами. Увы, сгорающей от любопытства Кэтлин оставалось только строить догадки и предположения. И для себя она твердо решила, что Эмили понравились новые, незнакомые для нее ощущения. Да, да, конечно. Иначе и быть не может. И не просто понравились — она испытала настоящее возбуждение.
— Так ты все же купила блузку? — спросила Кэтлин.
— Нет. Времени не оставалось — я опаздывала на собеседование. Но, честно говоря, мне просто хотелось побыстрее сбежать оттуда. А впрочем, я все равно никуда не пошла. Так что оно и к лучшему — не стала зря тратить деньги.
— Как так — никуда не пошла? — встрепенулась Кэтлин. — Что-то случилось? Объясни поподробнее.