Так и кажется, что стоит только выглянуть в коридор, а там уже вовсю идут боевые действия по обеспечению поддержки моего имиджа или – еще того хуже – по созданию бешеного ажиотажа вокруг моей скромной персоны. Вздрагиваю от любого звука, дергаюсь на любой телефонный звонок. Впрочем, скорее всего, отсутствие всяких новостей на эту тему – это не просто хорошая новость, это блестящая новость! Галка ведь совершенно не умеет молчать. Особенно о своих достижениях (или о том, что она считает достижениями). Так что если бы она что-то придумала, то обязательно сообщила бы мне. И уж тем более если бы что-то сделала. Но мы всю неделю болтаем с ней об обычной чепухе: дети, тряпки, цены. Ничего сверхординарного. Даже странно.
Может, у нее и не было никакого плана? А болтала она про ажиотаж исключительно ради красного словца? За ней это водится. Самая умная у нас кто? Галка, разумеется. Самая предприимчивая? Она же. Ну а самая проницательная? Догадайтесь с трех раз! И никогда не упустит случая, чтобы напомнить об этом всем. Глядите, мол, какая я! И как ей это удается? Из меня вот, например, слова хвалебного в свою честь не вытянуть. Но Галка полагает, что о скромности не надо молчать, о скромности надо кричать. Причем кричать хорошо поставленным голосом и с периодичностью раз в неделю, как минимум.
Но вот неделя миновала, от Галки никаких криков не поступило, и я немножко расслабилась. М.А. вежливо раскланивался со мной в коридоре – и больше ничего. Ни слова. И слава богу. Может, я зря так распаниковалась?
И вот я покидаю офис в пятницу вечером, чтобы завтра в субботу отваляться и прийти в себя. Как только я ныряю в толпу людей, спешащих по вечерним питерским улицам кто куда, стресс начинает потихоньку отпускать меня. Уже и дышится легче, и будущее кажется не таким мрачным, как это было, к примеру, во вторник. «А не сорганизовать ли завтра что-нибудь?» – рождается неожиданная мысль. Но нет, организм бунтует и требует передышки. Релакса и одиночества. «Не буду ничего делать, – решаю я, входя в метро. – Завалюсь с книжкой в углу, отключу все телефоны и – да здравствует полный покой!»
Однако так думают не все. И выясняется это в 9.07 утра в субботу. В ту самую субботу, когда предполагалось спать до двенадцати, пить кофе до двух, а потом – не делать абсолютно никаких телодвижений.
– Вставай, лежебока! – приветствует меня Галка, стоя в дверях моей квартиры и солнечно улыбаясь.
– Ты?! – изумляюсь я.
Изумляюсь не тому, что она вскочила ни свет ни заря – Галка пташка ранняя, для нее встать в семь – не проблема. Не то что для меня. Изумляюсь тому, что одета она как-то странно: спортивный костюм, кроссовки… Тревожный факт.
– Я, – подтверждает она, вступая в коридор. – Не рада?
– Нет, отчего же… – бормочу я, запахивая на груди халат. – Только я еще сплю.
– Знаю. – Галка принимается стаскивать кроссовки. – Вот черт! Что за дурацкая обувь!
– Так чего ради ты их напялила? – спрашиваю я, вглядываясь в свое отражение в зеркале, висящем напротив входной двери, – ну и физиономия, век бы ее не видеть!
– Не ради «чего», – поучительным тоном вещает Галка, – а ради «кого». Ради тебя.
Я отрываюсь от созерцания собственной персоны и пытаюсь сфокусироваться на Галкином лице:
– Не поняла.
– Ты бы умылась, – советует Галка. – А потом напоила бы меня кофе. Тогда бы и процесс пошел быстрее.
Я даже не хочу уточнять, что за процесс. Предчувствую, что это нечто такое, чего мне совсем не захочется делать. Так оно и оказывается.
– Будем корректировать форму, – объявляет Галка, делая первый глоток кофе.
– Форму чего? – вяло интересуюсь я, намазывая крекер сыром.
– Форму твоего тела.
Крекер выпадает из моей руки.
– Спокойно! – Галка выбрасывает испорченный крекер и самолично намазывает мне следующий. – Я все поняла.
Ты не хочешь браться за М.А., потому что не уверена в себе. Так?
Я пожимаю плечами. В общем-то так. Вот только в чем причина моей неуверенности, я рассказывать ей не собираюсь. А ей, как выясняется, это и ни к чему. Она и так все знает.
– Тридцать пять – не шутка, – изрекает Галка. – Я тебя понимаю…
Еще бы – мы же ровесницы.
– …Там жирок, тут вялая кожа, – продолжает она, – мы не молодеем. Ты и вправду подсдала в последнее время. – Она сочувственно смотрит на меня.
– Я?!
Я вздрагиваю и выпрямляюсь. А как же отпуск? Или мы уже вступаем в тот возраст, когда двух недель на берегу моря недостаточно, чтобы остановить время? А с ним и морщины, и целлюлит…
Помню, как женщины много старше меня пугали тем, что вот, мол, наступит то самое утро после тридцатилетия, и проснусь я совершенно другим человеком. Человеком, который делает все то же самое, что и раньше, но чувствует себя при этом уже по-другому. И помню, как я тогда смеялась над этими пророчествами.
– Не делай такого трагического лица, – врывается в мои размышления Галкин голос. – Если вовремя взяться за себя, то все еще будет прекрасно!
Люблю ее за это. Полагает, что старость можно победить, если здорово запугать ее.
– А что делать-то будем? – спрашиваю я, дожевывая крекер.
– Спорт, – лаконично отвечает Галка. – Иного пути нет.
Спорт. Ну конечно. А так хотелось обойтись без него.
Со спортом у меня всегда были сложные отношения. Я его недолюбливала. И он отвечал мне взаимностью. В списке моих спортивных достижений – ноль позиций. Стоп! А прыжки? Да, прыжки мне удавались. В длину и в высоту. И все на этом. Теннисный мячик я бросала ровно на 13 метров вместо положенных 20 с лишним. С гимнастических снарядов падала с завидным постоянством. А бегала так, что сидящим на трибунах казалось, будто я специально пародирую замедленную съемку. В бассейне я чуть не пошла ко дну в первый же свой туда визит. Терпеть не могла игры с мячом, потому что этот самый мяч так и норовил свалиться именно мне на голову. Еще были лыжи, которые мне почти никогда не удавалось собрать вместе. И коньки… Об этих даже вспоминать не хочу.
– Спорт… – с сомнением тяну я.
– Прекрати ныть! – Галка, похоже, настроена решительно. – Никто не будет стоять рядом с тобой с секундомером. Идем в спортзал и занимаемся сами для себя. Ты понимаешь? – И она повторяет медленно, четко артикулируя каждую букву: – Сами для себя.
Я тяжело вздыхаю и выползаю из-за стола. Сами для себя. Вдох-выдох. Сами для себя. И начихать на всех. Буду красивая и стройная. Подтянутая и собранная. Энергичная и мускулистая. Одним словом, модная. Потому что это модно. Не модно быть рыхлой развалиной с морщинами во все лицо и с бледной грустной кожей. Хочу ли я быть модной? Я подумала, замерев на секунду перед открытым шкафом. А как же! Модной, симпатичной, современной. Значит, первое – аэробика и тренажеры. Второе – солярий. Третье – косметолог. Четвертое – сменить гардероб… Ой, что-то я увлеклась. Сегодня пока только аэробика и тренажеры. А лучше – что-нибудь одно из них. Чтоб не перенапрячься и не получить отвращение к своей будущей новой, модной жизни. Жизни ради себя самой. Галка пусть что хочет там болтает про М.А. и тому подобное, но, собственно, он-то при чем?
Но запал мой иссяк так же быстро, как и появился. В первые же десять минут пребывания в клубе. Знаете, это кого хочешь расстроит до посинения – толпа накачанных коричневых тел. Начинаешь сомневаться, а стоит ли тебе пристраиваться рядом с ними даже в спортивном костюме, полностью закрывающем руки и ноги.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – вежливо обращается к нам приятный молодой человек.
– Нет, спасибо, – вдруг слышу я Галкин голос, – мы пока осмотримся. Можно?
– Да-да, разумеется.