Но только не за счет страданий моей дочери.
— Таисия, Катя решила выйти замуж. Это ее выбор, и я его одобряю.
— И как всегда, мы своих решений не меняем! Так?! — в голосе Таисии появились жесткие нотки.
— Да, не меняю, — спокойно сказал Буравин. — Ты же хочешь заставить меня предать Самойлова, а я не предатель.
— Что ж, тогда придется все делать самой.
— Что это ты задумала?!
Но тут зазвонил телефон, и неотложные дела уже не позволили Буравину вести этот разговор. Он собрался уезжать, и Таисия, выходя из его кабинета, спросила:
— Меня домой завезешь?
Буравин на секунду задумался и ответил:
— Нет. Нам не по пути. К тому же я тороплюсь.
— Хорошо сказано: не по пути, — подчеркнула Таисия.
* * *
В кабинете Павла Федоровича обсуждался вопрос о том, делать ли Алеше рискованные процедуры. Катя, которая во всем хотела участвовать, пыталась подвести какой-то итог:
— Доктор, я думаю так: хоть Полина Константиновна против, но Леше надо рассказать о новом методе лечения. Я и Борис Алексеевич — выступаем за.
— Павел Федорович, как вы считаете, мнение сына в этой ситуации будет адекватным? — спросил врача Самойлов.
— Думаю, что да. К тому же речь идет о его будущем. Не учитывать его мнения просто несправедливо.
— Он в сознании, а значит в состоянии принять решение. Если согласен — закроет глаза, — сказала Катя. — Но скажите, доктор, а на сколько это все растянется по времени?
— Что все?
— Операция, реабилитация. И в каком состоянии будет Лешка после этого курса?
— Сейчас на эти вопросы очень трудно ответить. Сроки здесь не самое главное.
— Как не главное?! — возмутилась Катя. — А свадьба?! Я ведь уже договорилась с сотрудниками ЗАГСа, платье себе новое купила.
— Свадьба-то здесь при чем? — совсем растерялся врач.
— Как это — при чем?! Мы собираемся расписаться в больничной палате. Уже и дату назначили. Не хотелось бы, чтобы операция помешала свадьбе, — просто объяснила Катя.
— Катя, о чем ты говоришь?! — почти закричал Самойлов. — Сейчас надо думать о том, как спасти Алешу, а не о свадьбе.
— Хорошо, тогда так: мы прямо сейчас пойдем к Алеше и спросим, согласен ли он на лечение. А операцию начнем немедленно.
Катя встала, давая понять, что последнее слово всегда будет за ней.
Маша снова могла поговорить с Алешей. Теперь он мог видеть ее. Она положила его поудобнее и нежно коснулась его руки.
— Так, ну вот и хорошо. Удобно? — спросила она, и Алеша закрыл глаза в знак согласия.
— А я теперь в этой больнице работаю, — продолжала Маша. — Смогу заходить почаще. Хочешь? Мне кажется, тебе сегодня лучше, ты неплохо выглядишь. Ого, костюм! Свадебный? Очень красивый. Ты будешь самым красивым женихом.
Леша смотрел на нее и очень хотел что-то сказать.
— А вот напрягаться и волноваться не стоит. Тебе надо лежать и набираться сил. Придет время, и они потребуются тебе.
«Какое счастье быть рядом!»-подумала Маша.
Вдруг она заметила, что Алеша хочет что-то сказать.
— Молчи, — попросила она его. — Не надо так напрягаться. Наберешься сил, тогда и скажешь.
Но Алеша еле слышно сказал:
— Спасибо тебе.
— Мне не послышалось, ты сказал «спасибо»?! — обрадовалась Маша, потому что Алеша заговорил!
В этот момент в палату вошла Катя и возмутилась, увидев, что Маша склонилась над Алешей:
— Что здесь происходит?! Эй, медсестра! Ты что себе позволяешь?
— Мне показалось, он что-то сказал, — смущенно объяснила Маша.
— Маша, выйдите из палаты, — сказал врач. — Не беспокойте больного.
Маша вышла, а Катя сказала ей вслед:
— Нет, ну надо же! Ее попросили присмотреть за пациентом, а она к нему обниматься лезет!
В этот момент все услышали Алешин голос:
— Катя… Катя…
Как ни не хотелось Косте, но он оказался-таки в этой каморке смотрителя маяка.
— Ну, здравствуй, Костенька, — поприветствовал его смотритель. — Жора, а ты почему один? Где Толик?
— Он, пап, решает вопросы личного плана. И потом, я ему не нянька и не сторож.
— Ты мне тут не паясничай. Лучше прогуляйся пойди!
Команды отца сыновья выполняли быстро и точно.
— Присаживайся, Костя. В ногах правды нет, да и я никуда не тороплюсь. Чаю, может, хочешь? — начал долгий разговор смотритель.
— Нет, спасибо, я постою. — Косте хотелось уйти поскорее.
— Ты, наверное, спешишь, раз присесть не хочешь? Ну, тогда к делу. Как насчет долга?
— Извините, я еще не собрал всей суммы. Но на днях я обязательно все верну.
— На днях? Нет, Костя, так не пойдет. А как же слово? Или ты ему не хозяин? Что же мне теперь с тобой делать? А, Костя? Ты ведь уже не мальчик, Костя. Мужчина! За свои слова надо уметь отвечать.
— А я и отвечу. Только не сегодня, — попросил Костя.
— Не сегодня? А разве уважающие себя люди так поступают? — Смотритель подвел Костю к окну и указал на море. — Взгляни, у него время приливов и отливов не меняется, несмотря ни на что. ?
— Ну и что? — недоумевал Костя.
— Нужно учиться жить у природы, Костя. Настоящий мужчина должен жить так же. Выполнять то, что обещает. Всегда!
Костя слушал и смотрел на море.
— Нравится? — спросил смотритель.
— Море как море. Я его с детства вижу, чем оно меня может удивить?
— Море не может не удивлять! Ты запомни получше, как оно выглядит. Вдруг больше не увидишь?
— Как это?! — заволновался Костя.
— А так. Изнутри будешь морскую жизнь наблюдать, с рыбками общаться. Если, конечно, живым долетишь, о воду не разобьешься. Маяк-то высокий!
— Вы что, угрожаете?!
— Нет, что ты! Я говорю тебе прямо: если не принесешь деньги, твоя земная жизнь закончится!!!
— Я все понял. Обещаю отдать деньги как можно быстрее.
— Костя, ты все время говоришь мне одно и то же. Почему я должен тебе поверить сейчас?
— Я отдам в ближайшие дни. Нет, завтра! У меня в аптеке дела налаживаются, — торопливо говорил Костя.
— А по моим данным, у тебя там полный завал.
— Я найду, это мои проблемы, — убеждал Костя.
— Знаешь, у меня есть принцип: не поддаваться на уговоры. Но я тебе дам последний шанс…
— Спасибо, — облегченно выдохнул Костя.
— Не за что. А чтобы ты не расслаблялся, я тебе накину сверху еще тысчонку. И прошу тебя: помни о море!
Разговор в каморке смотрителя казался Косте бесконечным. С него сошло несколько потов, а он все еще не мог покинуть этого мерзкого для него места.
— В общем, про счетчик ты понял? — спросил смотритель.
— Но где же я возьму лишнюю тысячу? — тоскливо спросил Костя.
— Твои проблемы, Костенька. Считай, что это воспитательная мера, чтобы вернуть тебя к нормальной жизни.
Костя посмотрел удивленно.
— А то ведь ты у нас «золотой мальчик»: в ночных клубах развлекаешься, девушек на яхтах катаешь. Знаю, все про тебя знаю. Что же ты, Костя, за невестой родного брата решил приударить?
— А это уже мое дело! — резко ответил Костя.
— Ну конечно, твое. Я ведь в чужие дела не лезу — так, наблюдаю, в какие руки мои денежки попали…
— Но я же сказал, что отдам!
— Конечно, отдашь! — уверенно сказал смотритель. — Куда ж ты от меня денешься?!
* * *
Действуя по совету брата, Толик купил цветы и отправился к Маше, сам еще не зная, что будет делать или говорить. Но говорить и не пришлось, потому что Маши дома не было.
— Она устроилась на работу в больницу. Сегодня первое дежурство, — объяснила Зинаида.
— А когда она вернется? — расстроенно спросил Костя.
— Ой, милый, не знаю. Непонятно еще, какой у нее график будет.
— Но домой-то она сегодня придет?
— Не знаю. Может, и в ночь оставят. Это же больница!
«Больница так больница», — подумал Толик.