Лейла знала, что, пока у нее не обнаружатся способности, которыми обладали ее родственники, и тем самым не докажет свою принадлежность семейству Малколмов, она будет всегда чувствовать себя изгоем и неудачницей.
Всю свою жизнь она пыталась оправдать, ожидания семейства. Удачно выйдя замуж, обеспечила своему мужу хорошее социальное и политическое положение, скопила состояние, сделав счастливыми других, но не себя. Теперь, овдовев и, наконец, освободившись от всех невзгод, она снова стала лелеять надежду, если только отважится на такой шаг! С помощью одного из Ивесов она могла бы выяснить, кем была на самом деле и на что способна. Наблюдая за надменным высоким мужчиной, Лейла почувствовала, как в сердце начал разгораться маленький огонек этой надежды. Она нервно взмахнула веером, выбившиеся из прически волосы зашевелились от легкого ветерка. После года мечтаний и обдумывания всевозможных планов она сделала свой выбор. Все, что ей нужно было теперь — это подойти к Дунстану Ивесу и объясниться. Даже если тот останется равнодушным к ней, он должен уступить ее настойчивости. Тогда она сможет завладеть самым образованным агрономом во всей Англии.
— Он Ивес, — предупредила шепотом Луанда, проследив за направлением пристального взгляда Лейлы. — Не забывай, что случилось с кузиной Ниниан.
Лейла знала об опасности, грозящей женщинам со стороны мужчин рода Ивес, и женщинам семейства Малколм в частности. Должно быть, их притягивало друг к другу со страшной силой. Ниниан, на свой страх и риск, отважилась влюбиться в одного из этих таинственных мужчин. Лейла тоже была готова рискнуть и поиграть с огнем желания. Она не была обделена вниманием воздыхателей, но никогда не испытывала ни к одному из них физического влечения. Теперь же перед ней стоял вопрос: отважится ли она отправиться в деревню в компании мужчины, жена которого, виновная в супружеской неверности, была найдена со сломанной шеей. Ведь не было никаких доказательств вины Дунстана. Лейла усмехнулась в ответ на предупреждение кузины.
— Я соблазняю мужчин, а не наоборот. Ивес мне не пара.
— Лейла, ты, в отличие от Ниниан, не можешь сказать, что он чувствует, — предупредила Кристина. — Он выглядит невероятно опасным.
— Может, мне подойти поближе и проверить, так ли это? — Лейла закрыла веер и, позабыв обо всех присутствующих кроме Дунстана, отошла от сестры и кузины.
Продвигаясь сквозь толпу самых богатых и влиятельных людей Лондона, она часто останавливалась, чтобы поприветствовать своих гостей, ни на минуту не выпуская из виду мужчину, которого она намеревалась заманить в свои сети. Матерь Божья, да он же, как скала! Тот, в свою очередь, с негодованием посмотрел на лакея, и сразу же в его огромных руках оказались два бокала с шампанским.
— Это не тот ли Ивес, который убил свою жену? — шепотом поинтересовалась одна графиня, когда женщина приостановилась, чтобы перекинуться с гостьей парой фраз. — Честно говоря, Лейла, несмотря на то, что ты являешься хозяйкой этого дома, не жди от нас, что мы признаем убийцу!
— Дорогая Бетси, — Лейла пожала одетую в перчатку руку гостьи, не придавая значения ее словам, — несмотря на то, что здесь находятся твой нынешний любовник, отец твоего сына, и твой муж, я общаюсь со всеми одинаково. Так что не мешай и мне развлекаться.
Она проследовала дальше, оставив нарумяненную и напудренную графиню стоять с широко открытым ртом.
— У него такой зловещий вид, что, кажется, будто вот-вот произойдет что-то страшное, — пробормотала встревожено Эрмайон, маркиза Хамптон, подходя к дочери и теребя край тонкого шелкового шарфа, повязанного вокруг шеи. — Не могу понять, зачем ты пригласила его.
— Я пригласила его, потому что он лучший агроном во всей Англии, — заверила та мать. — Даже отец так считает! С тех пор как Дунстан стал работать на него, дела в поместье быстро пошли в гору. Разве не правда?
— Да, но твой отец — мужчина, дорогая. Это разные вещи. Мне бы очень хотелось, чтобы ты хорошенько подумала, прежде чем приглашать его к себе на работу.
— Но это замечательная возможность, — пояснила Лейла. — Тебе ведь известно, что отец собирается передать Ролли поместье в Глостершире. Ролли не нравится Дунстан, он говорит, что не любит подчиняться чужим приказам. Зачем же позволять Ролли увозить Дунстана далеко, когда я могу забрать его себе?
Мать попыталась возразить:
— Лейла, ты ничего в этом не понимаешь…
— Ниниан понимает, и она говорит, что он невинен.
Ниниан была на несколько лет моложе Лейлы, но обладала даром, что и все члены семьи Малколм. Ее сочувствие и талант исцеления спасли не одну жизнь, в том числе и Дрого. С ней единственной общались все члены этого семейства, потому что она понимала все без слов. Лейла преклонялась перед ее способностями, хотя зависть не давала ей покоя.
— Тебе хорошо известно, что Ниниан сама не своя, когда находится в городе, а ведь вокруг так много людей, с которыми она незнакома, — шептала Эрмайон. — И насчет Дунстана она может ошибаться, так как не знает его хорошо…
— Я не передумаю, мама, — сказала Лейла. — Он мой. — Дочь проследовала дальше через гостиную к своей цели.
В это мгновение легкая волнующая дрожь пробежала по телу, потому что она вдруг заметила на себе пристальный взгляд Дунстана.
Что происходит — ведь она хочет нанять специалиста по сельскому хозяйству, а не завести себе возлюбленного, но темные глаза Дунстана и его орлиный нос взволновали долго дремавшие в ней чувства. Испытывая неловкость от пробудившихся вдруг ощущений, она поняла, что еще ни один мужчина не привлекал ее с такой силой.
Подойдя к Ниниан, Лейла, безразлично взирая по сторонам, чмокнула ее в щеку.
— Как мило с вашей стороны, что вы приняли мое приглашение и пришли сюда.
Продолжая говорить о всяких пустяках, она флиртовала с Дрого, хотя все внимание было направлено на импозантного мужчину, стоящего на небольшом расстоянии от своего семейства.
Его присутствие действовало на нее с такой же силой, как и ароматизированные свечи матушки. Лейла решительно подошла к Дунстану.
— Черный цвет вам к лицу, сэр, — проворковала она, проводя пальцем в такого же цвета перчатке по отвороту его фрака, изображая кокетку, чтобы скрыть чувства, которые этот мужчина вызывал в ней. Было ли это игрой воображения, но ей показалось, что за маской презрения на его лице скрывается одиночество.
— Черный цвет сейчас не в моде, — ответил Дунстан, глядя мимо ее напудренных завитков.
— Так мило с вашей стороны напомнить об этом. — Она тотчас же отогнала от себя любое проявление симпатии к этому человеку, которую, возможно, по ошибке продемонстрировала ему. — Может, мне сбегать наверх и быстренько переодеться во что-нибудь, что вам больше нравится? В красное, возможно?
Дунстан поглядел вниз на ее широкие черные юбки, затем сосредоточил свой пристальный взгляд на ее груди в низком вырезе платья.
— Алый, кажется, подойдет.
Чувственный аромат духов леди с запахом роз и жасмина возбуждал, и Дунстан напрягся. Он вообще не хотел замечать ее, но Лейла была выше большинства, присутствовавших здесь женщин, достигая ему до подбородка в своих туфлях на каблуках. Его внимательный взгляд почти сразу упал прямо на кружевной черный чепец, который трудно было не заметить в пестревшем в зале многоцветье.
Дунстан знал, что она Малколм. Знал также и то, что ее глаза могли заманить в ловушку и околдовать, и он старался смотреть вниз, сопротивляясь женским чарам. Слегка смутившись и кивнув головой, Дунстан развернулся и зашагал мимо Ниниан и Дрого в сторону, где, как он полагал, находится комната для игры в карты. Экзотические духи хозяйки вечера продолжали преследовать его, поддерживая сильное желание, вдруг вспыхнувшее внутри. Так же было когда-то и с Силией.
Почувствовав это, он решил, что всеми силами постарается погасить в себе нахлынувшее чувство. Более этого не будет. Он скорее пустит себе пулю в лоб, чем вновь свяжется с какой-нибудь аристократкой. А с Малколм тем более. У него и так уже слишком много неприятностей в жизни из-за женщин. С него достаточно!
Глава 2
Дунстан проследовал в комнату для игры в карты, проходя мимо женщин, которые отходили в сторону, чтобы не встретиться с ним. Мужчины хмурились. Карточные столы пустели, когда он проявлял интерес к игре.
В глубине души Дунстан ощутил все нарастающее чувство гнева. Он не нуждался в этом столь ненавистном ему обществе и пришел сюда только потому, что Дрого настаивал на его присутствии, а отказать брату он не мог, потому что был должен ему гораздо больше, чем мог когда-либо возместить.
Поправив платок на шее, Дунстан направился к двери, ведущей на балкон, и вышел на свежий воздух, чтобы успокоиться. Он никогда не считал себя частью светского общества Лондона, которое так обожала его жена и к которому он принадлежал по титулу. Пренебрежение к семье отца научило жить без общества и сына. В то время, когда он вместе со своей матерью и братьями жил в деревне, граф-отец развлекался в Лондоне со своей любовницей-аристократкой. В деревенском доме священника, брата его матери, дедушка учил Дунстана любить и уважать землю и природу. Город с его развлечениями и пустым времяпрепровождением никогда не прельщал его. Несомненно, если бы он сделал хоть малейшее усилие стать своим в лондонском светском обществе, Силия была бы живой сегодня…