- Неужели это так трудно? - живо откликнулась Марианна. - Разве он и виконт д'Обекур не одно и то же лицо?
Министр полиции встал и, заложив руки за спину, стал медленно прохаживаться по салону. Его хождение не было таким нервным и импульсивным, как у императора. Оно было спокойным, задумчивым, и Марианна невольно задумалась, почему мужчины испытывают такую необходимость мерить ногами комнату, когда их втягивают в обсуждение чего-либо. Не Наполеон ли ввел это пристрастие в моду?
Аркадиус де Жоливаль, самый дорогой, верный и незаменимый Аркадиус, тоже был в этом грешен.
"Ходячие" размышления Фуше оборвались перед портретом маркиза д'Ассельна, гордо царившим над желто-золотой симфонией салона. Герцог посмотрел на него, словно ожидал ответа, затем в конце концов повернулся к Марианне И окинул ее мрачным взглядом.
- Вы в этом так уверены? - сказал он медленно. - Нет никаких доказательств, что лорд Кранмер и виконт д'Обекур одно и то же лицо!
- А я это хорошо знаю. Но я хотела бы по меньшей мере увидеть его, встретить...
- Еще вчера это было бы просто. Смазливый виконт, квартировавший до сих пор в отеле Плинон на улице Гранж-Бательер, после своего приезда усердно посещал салон мадам Эдмон де Перигор, для которой он привез письмо от графа Монтрона, ныне пребывающего в Анвере, как вам, без сомнения, должно быть известно.
Марианна сделала утвердительный знак, но нахмурила брови. Ее охватило сомнение. Со вчерашнего дня она была уверена, что Франсис и виконт д'Обекур - одно лицо. Она цеплялась за это предположение, словно хотела доказать себе, что не стала жертвой галлюцинации.
Но как представить себе Франсиса у племянницы Талейрана? М-м де Перигор, хотя и урожденная княжна Курляндская и самая богатая наследница в Европе, проявила себя более чем дружески по отношению к Марианне даже тогда, когда простая лектриса г-жи де Талейран звалась м-ль Малерусс. Конечно, Марианна не знала, сколь велики связи ее подруги, которую ома, впрочем, не так уж усердно посещала, но молодой женщине казалось, что если бы лорд Кранмер вошел в салон Доротеи де Перигор, какой-нибудь таинственный голос обязательно предупредил бы Доротею.
- Значит, в Анвере, - сказала она наконец, - виконт д'Обекур познакомился с графом Монтроном? Но это не доказывает, что он оттуда родом. Между Фландрией и Англией существуют очень тесные отношения.
- С этим я готов согласиться, но я спрашиваю себя, мог ли сосланный граф Монтрон, находящийся под надзором императорской полиции, набраться смелости стать гарантом замаскированного под фламандца англичанина, то есть шпиона. Не слишком ли велик риск? Заметьте, я считаю Монтрона способным на все, но с условием, чтобы это принесло ему выгоду, а, если память мне не изменяет, человек, за которого вы вышли замуж, видел в вас только внушительное приданое, немедленно, кстати, промотанное им. Исходя из этого, я не верю в любезность Монтрона, не подкрепленную финансовой приманкой.
С этим стройным логическим рассуждением Марианне пришлось, хотя и с сожалением, согласиться. Итак, Франсис, может быть, не прячется под именем фламандского виконта, но он был в Париже, это уж точно. Она тяжело вздохнула и спросила:
- У вас нет сведений о прибытии какого-нибудь судна контрабандистов из Англии?
Фуше кивнул и продолжал:
- Неделю назад, ночью, английский куттер приставал к острову Хеди, чтобы забрать оттуда одного из ваших хороших друзей, барона де Сен-Юбера, с которым вы познакомились в каменоломнях Шайо. Разумеется, я узнал об этом, только когда куттер отдал концы, на то, что он забрал кого-то, не значит, что он раньше не высадил кого-нибудь другого, прибывшего из Англии.
Разумеется, я узнал об этом, только когда куттер отдал концы, на то, что он забрал кого-то, не значит, что он раньше не высадил кого-нибудь другого, прибывшего из Англии.
- Как знать? Разве что...
Марианна замолчала из-за внезапно промелькнувшей мысли, заставившей заблестеть ее зеленые глаза. Затем она продолжала, только тише:
- Скажите, а Никола Малерусс по-прежнему в Плимуте? Ему, может быть, известно кое-что, касающееся движения подобных судов.
Министр полиции сделал ужасную гримасу и изобразил шутливый реверанс.
- Сделайте одолжение, моя дорогая, поверьте, что я гораздо раньше вас подумал о нашем необыкновенном Блэке Фише... Но сейчас я не знаю, где точно находится этот достойный сын Нептуна. Уже с месяц, как он исчез.
- Исчез? - возмутилась Марианна. - Один из ваших агентов! И вас это не беспокоит?
- Ничуть. Потому что, если бы он был пойман или повешен, я бы уже знал об этом. Блэк Фиш исчез - " значит, он должен раскрыть что-нибудь интересное. Он идет по следу, вот и все! Да не огорчайтесь так! Черт побери, мой друг, я кончу тем, что поверю, будто вы испытываете подлинную привязанность к вашему "дядюшке".
- Поверьте без колебаний! - сухо оборвала она. - Блэк Фиш был первым, кто протянул мне руку дружбы, когда я оказалась в беде, не думая получить что-нибудь взамен. Я не могу это забыть!
Намек был не завуалирован. Фуше закашлялся, прочистил нос, взял щепотку табака из черепаховой табакерки и, чтобы кончить с этим, заявил другим тоном, меняя тему разговора:
- Во всяком случае" вы, рассуждаете правильно, моя дорогая, а я послал по следу вашего призрака в голубом моих лучших сыщиков: инспектора Пака и агента Дегре. В настоящее время они проверяют всех иностранцев, живущих в Париже.
После легкого колебания Марианна, чуть покраснев, спросила, стыдясь своего упрямства:
- Разве.., они не пошли к виконту д'Обекуру?
Фуше оставался безучастным. Ни один мускул не дрогнул на его бледном лице.
- Они именно с него и начали. Но со вчерашнего вечера виконт со своим багажом покинул отель Плинон, не сказав, куда он направляется.., а вы не представляете себе, до какой степени обширны владения его величества императора и короля!
Марианна вздохнула. Она поняла. Если сейчас Франсиса не обнаружили, найти его будет так же трудно, как иголку в стоге сена... И однако, надо было за любую цену отыскать его... Но к кому обратиться, если Фуше признал себя побежденным?
Словно прочитав мысли молодой женщины, министр криво улыбнулся, склоняясь при прощании над протянутой ему рукой.
- Не будьте такой пессимисткой, дорогая Марианна, вы все-таки достаточно знаете меня, чтобы сомневаться в том, что, какие бы ни были трудности, я не люблю признавать себя побежденным. Поэтому, не повторяя слова господина де Калона Марии-Антуанетте: "Если это возможно - значит, сделано, невозможно - будет сделано", я удовольствуюсь более скромным - посоветую вам надеяться.
Несмотря на успокаивающие слова Фуше, несмотря на поцелуи и обещания Наполеона, Марианна провела последующие дни в меланхолии, окрашенной плохим настроением. Ничто и никто ей не нравился, а сама себе - еще меньше. Мучимая днем и ночью тысячью демонами ревности, она задыхалась среди изящной обстановки своего особняка, где металась, как зверь в клетке, но выйти наружу боялась еще больше, потому что сейчас она ненавидела Париж.
В ожидании императорской свадьбы столица суетилась в приготовлениях.