На самом видном месте валялась скомканная шелковая ночная рубашка.
– Не знаю, смогу ли я повлиять на нее, – торопливо произнесла Кэтрин. – К тому же я не считаю, что мама не права.
Сэр Альфред резко обернулся к ней:
– Что? Что ты говоришь?
– Я... – Она сделала паузу и перевела дух. – Пожалуй, в целом я соглашусь с мамой. Я не вижу причин покидать дом. Нам незачем убегать, поджав хвосты. А если маме нужна компания, я охотно останусь с ней здесь, в Роузвуд-Холле.
Сэр Альфред побагровел.
– Ты в своем уме, детка? Ты понимаешь, что говоришь? О чем я твердил тебе добрые десять минут? Мятежники приближаются к Дерби. Через несколько часов они уже будут здесь! Ополченцы бежали, а вместе с ними – слуги, егеря, даже помощники конюхов, выгребавшие навоз! Здесь вы окажетесь совсем одни, станете жертвами варваров и дикарей!
– А я уверена, что нам нечего бояться, отец. Я слышала, что принц – истинный джентльмен и весьма учтивый гость.
– Гость?! – Многочисленные подбородки и брыли сэра Альфреда затряслись от возмущения. – Ты готова приютить в Роузвуд-Холле этого... французского узурпатора?
– И даже предложить ему твое прекрасное бургундское, если он пожелает.
Лицо лорда Эшбрука приобрело свекольный оттенок. С отвращением отшвырнув пачку писем, он решительно направился к двери спальни.
– Теперь мне все ясно: и ты, и твоя мать – сумасшедшие. Значит, придется прислать сюда лакеев и увезтивас обеих, если понадобится – силой.
– В таком случае мы будем сопротивляться, – ровным тоном сообщила Кэтрин и сжала кулаки. – Позволь напомнить, что мы обе совершеннолетние, мы не рабыни и не слуги, следовательно, вольны выбирать, как нам быть – остаться в доме или бежать куда глаза глядят.
– Вы подчинитесь мне! – негодующе взревел сэр Альфред.
– Я буду подчиняться только своей совести, – невозмутимо возразила Кэтрин.
Сэр Альфред был потрясен до глубины души. Столкнувшись с бунтом в собственной семье, он не выдержал, растерялся, бросился к двери и чуть не сбил с ног Дейрдре О'Ши. Поднос вылетел из рук служанки, печенье разлетелось по полу, чашка с чаем ударилась о стену, выплеснула горячее содержимое и разбилась. Край подноса сорвал парик с головы сэра Альфреда, парик плюхнулся в лужу чая.
От яростной брани служанка содрогнулась и бросилась поднимать парик, а лорд Эшбрук окинул леденящим взглядом дочь:
– Мой экипаж будет подан в полдень. Если к тому времени к тебе вернется рассудок, можешь сопровождать меня. Если же нет... – он выхватил парик из рук Дейрдре и принялся брезгливо отряхивать его, орошая стены каплями чая, – ...проси милости у сластолюбцев, воров и головорезов, которые явятся сюда!
Кэтрин проводила взглядом отца, выбегающего в коридор, но едва он скрылся за углом, поспешно увела Дейрдре в глубь комнаты.
– Кажется, я начинаю понимать, почему мама ищет утешения где угодно, но не у отца...
– Что, мистрис?
– Не важно. Запри дверь и иди сюда.
– Но этот беспорядок...
– Забудь о нем.
Более наблюдательная, чем сэр Альфред, Дейрдре сразу заметила, что по спальне Кэтрин будто пронесся смерч. Обычно на пухлой перине оставалась одна-единственная вмятина, теперь же постель представляла собой мешанину белья и подушек. Кэтрин тщательно следила за собой, а теперь походила на цыганку с растрепанной гривой и обветренными губами.
Первой в голову Дейрдре пришла мысль о том, что спор отца с дочерью перерос в драку. Но тут в глаза служанке бросилась скомканная шелковая рубашка, и она поняла, что вчера вечером шаги и голоса ей не послышались.
Вчера Дейрдре почему-то не спалось, и она сходила в людскую за теплым молоком с медом, а когда возвращалась, заметила тень, промелькнувшую у двери спальни Кэтрин.
Лестница для слуг находилась в дальнем конце коридора; поворачиваясь на петлях, она издавала истошный визг. К тому времени как Дейрдре допила молоко и поспешила к спальне хозяйки, в коридоре уже никого не было. Дверь Кэтрин оказалась запертой, из комнаты слышалось только потрескивание огня в камине.
Но беспокойство не покидало Дейрдре, пока она поднималась по узкой лестнице к себе в комнату, и многократно усилилось, когда она случайно выглянула в окно и увидела во дворе, в пятне лунного света, лейтенанта Дерека Гудвина. Проходя по вымощенному булыжником двору, он на мгновение остановился, не сводя глаз с окон второго этажа. Даже издалека и в темноте Дейрдре различила ярость на его лице. Он тут же скрылся в тени у конюшни, но Дейрдре так и не смогла забыть выражение его лица.
А теперь она окончательно перепугалась, увидев беспорядок в комнате Кэтрин. Тем временем ее молодая хозяйка распахнула дверь гардеробной и со смехом бросилась в объятия рослого полунагого мужчины.
– Мистрис Кэтрин! – воскликнула Дейрдре, но тут мужчина выпрямился, и служанка зажала себе рот обеими руками, чтобы не закричать. – Мистер Камерон!
– Рад вновь видеть вас, мистрис О'Ши. – Крепко обнимая жену, Алекс улыбнулся Дейрдре. Во время визита сэра Альфреда он успел надеть бриджи и рубашку, но не стал застегивать ее. Заметив, как сияют лица Алекса и Кэтрин, Дейрдре не стала спрашивать, почему в спальне царит хаос.
– И я рада вам, милорд. Вы удачно выбрали время, чтобы навестить нас.
– Так это правда? – вмешалась Кэтрин. – Отец не солгал? Мятежники покинули Манчестер?
– Да, и я узнала об этом рано утром, – кивнула Дейрдре. – Я бросилась будить вас, но дверь была заперта, и я... – Она метнула быстрый взгляд карих глаз на загорелое лицо Алекса. – Хорошо, что вы целы и невредимы, сэр. А мы наслушались таких ужасов! Надеюсь, вы здесь не один?
– Меня никто не сопровождает. Но Алуин передает вам привет. Он не мог покинуть лагерь, но... – Алекс взглянул на пачку писем, брошенную на кровать, шагнул вперед, взял письма и с улыбкой подал их Дейрдре. – Может быть, эти письма утешат вас до приезда Алуина, а он может появиться здесь в самом ближайшем времени, если займет место в авангарде.
Дейрдре уставилась на сокровище, лежащее у нее на ладонях. Ее отец, бедный и неграмотный егерь-ирландец, не считал нужным учить дочерей читать и писать, но Дейрдре упрямо постигала азы школьной премудрости, выведывая их у братьев. Во время долгого путешествия на север, в Шотландию, Дейрдре однажды увидела, как Алуин Маккейл что-то пишет в дневник в кожаном переплете, и позавидовала его разборчивому, красивому почерку и умению связно и легко излагать свои мысли. А теперь, получив десятки страниц этих мыслей, предназначенных именно для нее, Дейрдре вдруг смутилась, заволновалась и покраснела.
– Что же мне делать? – прошептала она.
– Найти укромный уголок и прочесть их, – посоветовала Кэтрин.
– Но... мне надо принести вам чаю...
– Я знаю, где находится кухня, и вряд ли заблужусь, – пошутила ее хозяйка. – Ну, ступай. Я позабочусь о нас с мужем. Не вздумай явиться сюда, пока не прочтешь все письма до единого.
Дейрдре просияла, поблагодарила ее, бросилась к двери, но на полпути замерла и оглянулась.
– А он... здоров, милорд?
– Алуин? Здоровее, чем прежде. Отсутствие вкусной еды и мягких постелей пошло ему на пользу.
Дейрдре прикусила губу.
– А его плечо...
– Давно зажило, клянусь вам. Этот негодяй ухитрился даже победить меня и выиграть десять фунтов!
Служанка застенчиво улыбнулась, быстро присела и удалилась, оставив Алекса и Кэтрин вдвоем. Когда за ней закрылась дверь, Алекс усмехнулся и поцеловал Кэтрин в макушку.
– Подумать только, что вы с нами сделали, английские плутовки! Впрочем, за Алуина я только рад.