А вот и Винни!
Администратор и некоторые из сидящих за столиками поприветствовали вошедшего Ван Гога.
– У меня десять минут, – сказал он, усевшись напротив меня и отогнав жестом официанта. – Я принес последнюю записку твоего брата. Пожалуйста, не удивляйся, а постарайся вникнуть в то, что там написано.
13. Суицид как он есть
Он протянул мне лист, вырванный из книги карманного формата. Лист обладал широкими полями, на которых и разместилось предсмертное послание Сальвадора Дали. Оно состояло из двух слов.
Я пробежал глазами текст, потом прочитал его еще раз.
– Обвинение в самоубийстве? – спросил я.
– Мне так не кажется, – ответил Ван Гог. – Я каждый день просыпаюсь с мыслью о его записке.
– Что ты имеешь в виду?
– Прочитай еще раз, – посоветовал он. – На следующей записке, которую оставит Пикассо, может быть написано мое имя.
Я сложил листок вдвое – так, как вначале.
– Я возьму это, ладно?
– ОК, – сказал Ван Гог.
Я спрятал листок.
– И что мне делать? – спросил я Винсента.
– Сейчас или вообще?
– Сейчас. Вообще.
– Сейчас – ешь. Вообще – живи своей жизнью (слово «своей» прозвучало как бы в кавычках), общайся с людьми, заводи новые знакомства.
– Знакомства с кем?
– Ты не волнуйся, Альбрехт, – посоветовал Ренуар. – К тебе люди сами потянутся. Я думаю, все друзья Сальвадора захотят познакомиться с его братом.
– Где здесь туалет? – спросил я.
– Нервничаешь? – Ван Гог дружелюбно улыбнулся. – Гоген тебя проводит.
Закрыв дверь, я положил записку, оставленную Дали, на сушилку для рук и перечитал слова снова.
Я среди безумцев.
Нужно бежать.
Я вышел из туалета. Гогена по близости не было – вернулся к стойке. Быстрым шагом я через подсобные помещения, мимо поваров, поварят и посудомоек вышел в заплеванный двор, затем, через подъезд, на улицу.
«Пабло Пикассо», – было написано в записке Дали.
– Аэропорт, – сказал я таксисту.
Пусть даже Германия.
14. Встречи на трассе
Так я оказался на трассе, ведущей в аэропорт – когда я сказал таксисту, что у меня нет денег, он высадил меня там, где услышал эту новость. Я перешел трассу и отправился в сторону города – насчет Германии я действительно психанул, нужно пересидеть в Киеве, достать денег, а потом уже спасаться от компании самоубийц.
Через двадцать минут я обогнал человека, который шел в том же направлении, что и я. Это был старый индус, судя по всему, бомж. Он жестом попросил сигарету, и я протянул ему открытую пачку. Дед спрятал пачку в свою котомку и приветливо заулыбался мне беззубым ртом.
– Вы говорите по-русски? – спросил я.
Индус кивнул.
– Можно мне одну сигарету из той пачки, которую я Вам дал?
Он закивал и протянул мне замусоленную сигарету. Это была сигарета не из моей пачки, но я взял ее.
– До встреч, – сказал индус без акцента и свернул на проселочную дорогу.
Через сотню шагов возле меня резко притормозил синий фольксваген. За рулем сидела девушка.
– Ты в город? Садись!
Я сел в машину. Девушка оказалась проституткой.
– Я ездила друга из Голландии встречать, а он не прилетел. Зараза! – она хлопнула ладонями по рулю. – А ты откуда?
– Из Германии, – ляпнул я.
– Ага, – она на минуту сосредоточилась на дороге.
– Послушай, – сказала она, повернувшись ко мне. – А я тебя вспомнила. Ты брат Сальвадора. Ребята твою фотографию показывали.
Какую фотографию? Какие ребята?
– Я очень любила Сальвадора, – сказала она и надула пузырь из жевательной резинки. – Он мне делал подарки, один раз возил на острова. А ты тоже ничего. Как тебя зовут? Альбрехт?
У моей спутницы зазвонил мобильный.
– Привет, привет. Знаешь, с кем я познакомилась?… С Альбрехтом Дали. Да, это родной брат Сальвадора, он прилетел из Германии… Он сейчас здесь. У меня в машине сидит… А ты с Пабликом сейчас? Привет ему.