Она сглотнула, чтобы сдержать рвущийся наружу жалобный крик.
«Мог бы хоть прислать записку», – ворчала она, обходя дом. Кабаи приготовил ей легкую закуску, но Микаэла отнесла поднос на кухню, с грохотом поставив его на стол.
– Найди мне какое-нибудь занятие, – умоляюще попросила она. Араб беспомощно пожал плечами. – Постирать? Вытереть пыль?
Его добрая улыбка заставила Микаэлу скрипнуть зубами, и она пошла в кабинет мужа. Здесь она чувствует себя ближе к Рейну. Она было взяла чашку с остывшим чаем, но пальцы у нее дрожали, и пришлось отказаться от этой затеи. Она села в кресло и закрыла лицо руками.
Есть люди, которые могут стереть человека с лица земли, и никто не осмелится задавать им вопросы. А Рейн провоцировал их ужасными обвинениями.
Глаза ее загорелись, и она вскинула голову, проведя кончиками пальцев по лицу.
«Удачи тебе, муж», – прошептала Микаэла, и тут окно за ее спиной разлетелось на мелкие кусочки.
«Я знаю, что вы убили Кэтрин. В полночь, в домике».
Кристиан скомкал записку, кляня леди Бакленд за ее красоту, за неуемный аппетит, который он не смог удовлетворить. Он бросил листок в камин, посмотрел, как огонь пожирает его, словно голодный волк только что убитую добычу, затем подошел к запертому шкафу с оружием. Граф не отреагировал на замечание лесника по поводу огней в лесу, но решил, что никому не позволит охотиться на убийцу в своих владениях.
Кремневый пистолет Чендлер сунул за пояс, взял длинноствольное ружье, не дожидаясь конюха, оседлал лошадь и направился к домику лесника, где уже несколько лет никто не жил. Постепенно заросли становились гуще, ему приходилось наклоняться, рукой отодвигая ветки, а лошадь прокладывала себе дорогу среди поваленных деревьев и кустов ежевики. Когда граф приблизился к цели, сердце у него подпрыгнуло: в окнах маленькой, крытой соломой хижины горел свет.
Ублюдок. Кристиан вытащил из чехла ружье, проверил заряд. Ветки деревьев мешали ему заглянуть в окна, но дверь была открыта, поэтому он двинулся вперед, держа ружье наготове, а затем отпрянул. В доме было полно людей.
– Молчи, и все будет в порядке.
Знакомый голос. Кристиан сделал шаг вправо и увидел у камина лейтенанта Риджли, который разговаривал с человеком, сидевшим в мягком кресле. «Совсем не тот забияка, который оскорблял Рейна», – подумал граф, заметив тени под глазами лейтенанта и мрачное выражение лица. Одежду его нельзя было назвать чистой, а на столе рядом с бутылкой, в которую была воткнута свеча, лежал пистолет.
– Сомневаюсь. Иначе записки не наводнили бы половину Лондона.
– Это значит, что у них нет доказательств.
– Не глупи. Если ты оставил Монтгомери одного и отправился в казармы..,
– Если? Ты смеешь обсуждать мои действия? И если ты вознамерилась предать меня теперь…
– Разве я могу? Я ведь теряю больше, чем ты.
Слушая этот женский голос, Кристиан почувствовал дурноту.
Риджли с хищной улыбкой двинулся к креслу, расстегивая на ходу пуговицы штанов.
– Мы же не хотим, чтобы он узнал, правда?
– Ты жесток.
– И как это на тебя действует?
– Я тебя ненавижу.
Лейтенант внезапно исчез из поля зрения. Граф услышал хриплое дыхание, треск рвущейся одежды, стоны и глухие удары.
– Она была лучше, – прозвучало в наступившей тишине. Риджли вскочил, глядя на женщину со смесью ненависти и сожаления.
Кристиан вошел в комнату. Лейтенант побледнел, его взгляд метнулся к оружию, женщина встала, повернулась, и граф опустил ружье.
– Брэндис.
Она была в его старом костюме и держала в каждой руке по пистолету, направив их на мужчин.
– Я говорила, что приходить сюда опасно, – сказала она Риджли.
– Они все равно узнали бы.
– О тебе, но не обо мне! – выкрикнула она.
– Я выстрелю первым, – предупредил Кристиан лейтенанта и обратился к Брэндис: – Ради всего святого, опусти пистолеты!
– Уверяю тебя, я прекрасно умею с ними обращаться. Безжалостные глаза и жесткое лицо, которое не могла смягчить даже копна белокурых волос.
– Брэндис, дитя мое, что ты наделала?
– Я не дитя. Боже, как вы слепы! Отвергли меня ради любви шлюхи. – Леди Голдсуорт усмехнулась. – Вы обращались с ней лучше, чем с королевой. Все вы, – она жестом показала, что говорит обо всех мужчинах, – верили ей, а она вскрывала ваши письма, шпионила за вами, пока вы представляли для нее ценность.
– Брэндис, дорогая, скажи мне, что случилось? – в ужасе вскрикнул Кристиан.
– Перестаньте разыгрывать из себя осла, ваша светлость. Вы обожали Кэт. Она же хотела Монтгомери.
– Она была любовницей Кэтрин, – объяснил Риджли.
– Подонок! – Брэндис с перекошенным от отвращения лицом направила пистолет на него.
Кристиан подумал, что его стошнит прямо здесь.
– У тебя совсем нет стыда, женщина?
– У меня? Вы таскались за ее юбкой, как слюнявый щенок, а Кэт отдавалась половине Лондона. Это было трогательно.
– Я не любил ее.
– Ну конечно! Это все, что ты можешь сказать после того, как обрабатывал ее на полу библиотеки!
– Плотское влечение. Я никогда ее не любил.
– Она ни к кому не питала никаких чувств, Кристиан. Ни к кому. Даже ко мне. Она шантажировала меня еще до того, как страсть угасла. Она грозила рассказать вам, рассказать всем. Я бы не смогла этого вынести. А когда я обнаружила, что нас выследили, – сказала она, глядя на лейтенанта, – то приняла меры.
– Брэндис, – предупредил Риджли. – Нам придется его убить.
– Ее убили в карете, – покачал головой Кристиан. – Отсюда ты не могла раньше нее попасть в карету.
– Могла. Ей мешали юбки, а я была одета, как сейчас, и поехала верхом.
– Но твоя нога?
Брэндис усмехнулась, словно разговаривала со слабоумным:
– Подвернула, выпрыгивая из кареты.
В ту ночь ее привез домой Риджли. Несчастный случай на верховой прогулке. Значит, на ней была кровь убитой.
– И вы покрывали ее, распуская сплетни про Рейна? – спросил граф.
– Я любил ее, – пожал плечами лейтенант и шагнул в сторону, уходя из-под прицела.
– Лжешь! – Брэндис задохнулась от возмущения. – Ты хотел, чтобы он заплатил за то, что унизил тебя! Ты не мужчина, ты не способен встретиться с ним у барьера, правда, Дагги? Поэтому решил отобрать у него Кэтрин. Но она тебя отвергла, жалкий трус, и, не имея возможности отобрать у Монтгомери любовницу, ты в отместку отобрал у него свободу!
– Брэндис, скажи, что ты не убивала ее, – взмолился Кристиан.
– Кучер был пьян. Не составило труда отвлечь его…
– О Боже!
– Ради всего святого, женщина, замолчи! Из глубины комнаты выступил Рейн.
– Она не убивала Кэтрин, это сделал он.
Риджли метнулся к двери, но прежде чем кто-нибудь успел броситься в погоню, лейтенант попятился. Ему в лоб был направлен пистолет.
– Поднимите руки, лейтенант, – сказал Расти и кивнул Рейну. – Думаю, ты прав. У нее недостаточно сил, чтобы так перерезать горло.
– Брэндис, вы отвлекали кучера, пока лейтенант забирался в карету? – спросил Рейн, и та по-детски кивнула.
– Брэнди, ни слова больше! – крикнул Дуглас Риджли, но сержант прижал дуло к его шее.
– Милая, – сказал Кристиан, – отдай мне пистолеты.
– Не давите на нее, – прошипел Рейн.
– Брэндис, дорогая, положи их, – попросил лейтенант, сжав кулаки.
Она начала поддаваться, и Риджли бросился вперед. Девушка выстрелила, он упал на колени, его лицо выражало крайнее удивление, а она с не меньшим удивлением смотрела, как он сползает на грязный пол. Брэндис медленно подняла голову, взглянула на замерших мужчин и выстрелила себе в висок.
Застонав, Кристиан отвернулся.
Рейн посмотрел на девушку и закрыл глаза.
– Джентльмены.