— Я могу сказать о ней почти то же, что сказал о солнечной энергии. Преимущество ветра лишь в том, что у нас в СССР можно его найти от полюса до Пянджа, в то время как солнце выше пятидесяти градусов северной широты, то есть почти на трёх четвертях площади СССР, неприменимо как надёжный источник энергии. Но ветер тоже непостоянен, капризен и маломощен.
— И постоянство и мощность, — прервала Малевская, — мы найдём в верхних слоях воздуха. Надо поднять туда мощные ветродвигатели, и тогда не будет соперника у этого неисчерпаемого источника энергии.
Мареев сдержанно улыбнулся:
— Какую же высоту вы считаете достаточной для ветродвигателя? Какими Эйфелевыми башнями нужно покрыть землю, чтобы получить гигантское количество энергии, необходимое для нашей страны? Гелиотехники считают, что гелиостанциями необходимо покрыть десятую часть поверхности каждого района. А сколько нужно построить ветродвигателей для получения энергии одного Днепрогэса?
— Двадцать восемь ветродвигателей мощностью по двадцать тысяч киловатт каждый; по одному агрегату на каждый квадратный километр, — ответила Малевская.
— Но пока ещё без гарантии постоянства и надёжности работы? — допрашивал Мареев.
— Д-да… пока без гарантии абсолютной ровности, — неохотно подтвердила Малевская.
— Значит, есть основания для поисков чего-либо лучшего, чем ветер? Вот это лучшее и явится врагом вашей ветроэнергии.
— Но что же это за таинственное лучшее? — закричала Малевская. — Откройте наконец ваш секрет!
— Этот “секрет” всем вам давно известен, — резко ответил Мареев. — О нём упоминается во всех учебниках геологии, геофизики, энергетики. Но вы ищете новых источников везде — над собой, вокруг себя — и забываете только об одном…
— О чём же? — спросил кто-то нетерпеливо.
— Вы забываете посмотреть себе под ноги, подумать о том, что скрывается у вас под ногами…
— Подземная теплота! — воскликнула Малевская.
— Да! — Мареев повернулся к ней. — Подземная теплота! Источник энергии — вечный, неисчерпаемый, всегда готовый давать столько энергии, сколько нужно в любой момент для любой цели! Источник, превосходящий мощность ветра, морского прибоя, приливов и отливов! Источник, не знающий колебаний, работающий всегда — зимой и летом, ночью и днём, в ясную и облачную погоду, сегодня и через тысячелетия! Его не надо искать, он не связан с каким-либо ограниченным участком земной поверхности, он всегда тут, у вас под ногами, где бы вы ни стояли. Доберитесь только до него! Доберитесь до той температуры, какая вам понадобится — от нескольких градусов тепла до сотен и тысяч градусов, — поставьте там трансформатор тепловой энергии в механическую — и вы наводните ею и нашу страну и, в будущем, весь земной шар! Борьба за нефть, за уголь, за мощные водопады отпадет, исчезнет.
— Старик Парсонс вам кланяется из гроба, — прозвучал насмешливый голос Рощина в наступившей тишине.
Все вздрогнули.
— Чарльз Парсонс? — Мареев медленно провел рукой по лбу. — Да… Парсонс — гений, далеко обогнавший свою эпоху. Он первый ещё в 1920 году предложил использовать подземную теплоту в широких масштабах.
— Но ему пришлось отказаться от своего проекта! — продолжал Рощин.
— Да… В проекте Парсонса две основные ошибки. Во-первых, он не учёл низкой теплопроводности горных пород. Во-вторых, при температуре в сто пятьдесят — двести градусов ни машины того времени, ни люди не смогли бы работать.
— Следовательно, всё дело в чисто практических предложениях, которые, надеюсь, мы сейчас здесь услышим и которые, я уверен, затмят примитивные проекты Парсонса.
Мареев посмотрел на Рощина и медленно покачал головой.
— Сегодня я этого не намерен делать. Я ставлю пока лишь проблему… проблему, которую вы совсем забыли, разрешение которой сделает бесполезными и ненужными все ваши усилия в других направлениях. Я хотел лишь сказать: “Ищите здесь, как это делаю я! Соедините ваши силы с моими в одном направлении! Не распыляйте их! И тогда мы получим потрясающий эффект. Откроется новая эра в вековой борьбе человека с природой! Неистощимые потоки новой энергии, подчинённые интересам нашего бесклассового общества, преобразуют лик земли!”.
Мареев посмотрел на часы, висевшие на стене, внезапно поднялся и, не прощаясь, направился к выходу.
Глава 2. ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ
Три года назад разошлись пути Мареева и Брускова после двенадцати лет совместной учёбы и работы. Мареев остался геологом и горняком. Брусков от горного машиностроения перешёл к электротехнике и уехал в Туркмению, в лабораторию Ашхабадского научно-исследовательского института.
Теперь они вновь сидели в комнате Мареева. Её убранство чем-то напоминало комнату Клуба новой энергии. На столе, на подоконнике, за шкафами лежали свёрнутые в трубки чертежи различных размеров. Всюду на стенах висели строгие и чёткие сетки схем, разрезов и рисунков. И на всех листах, маленьких и больших, повторялся разрез огромного снаряда, похожего на орудийный, — удлинённой, цилиндрической формы, с плоским днищем и конической вершиной, которую покрывали, как черепица, многочисленные острые пластинки.
Товарищи сидели у окна перед круглым столом. Наступали сумерки. Москва рассыпалась перед ними гигантским многоцветным созвездием. Огни играли, то взвиваясь в темнеющее, наливающееся фиолетовой краской небо, то собираясь в фантастические костры и пожары. Мощный равномерный гул вносил в раскрытые окна какое-то особое чувство спокойствия, уверенности, нерушимой безопасности…
— Не спорю, — медленно и задумчиво сказал Брусков, — всё, что ты мне изложил, — правильно. Но надеюсь, ты всё это рассказал мне не для того только, чтобы познакомить меня ещё с одним источником энергии. Очевидно, ты уже подошёл практически к проблеме использования подземной теплоты. И при этом с размахом, не меньшим, чем у Парсонса.
— Размах гораздо больше.
— Ого!
— Да, Михаил! То, о чём мечтал Парсонс, перестало быть невозможным. Я вооружён лучше него.
— Объясни, пожалуйста!
— Вот послушай… Чтобы добраться до высоких температур, Парсонс в своё время предлагал вырыть шахты глубиной в несколько километров. Но как это сделать, указать он не мог. Современная ему металлургия и машиностроение не могли дать необходимых машин и материалов. А вопрос о металле — задача первостепенной важности.
— И ты её решил?
— Думаю, что да! Достигнуть области высоких температур сможет машина, сконструированная мной из новейшей легированной стали, твёрдой, чрезвычайно жароупорной, стойкой против всех химических влияний и воздействий, которые могут встретиться на пути в недра земли. Это будет стальной крот, которого не остановят ни самые твёрдые горные породы, ни сильнейший подземный жар. Он будет вгрызаться в толщу земли всё глубже и глубже, пока я его не остановлю.
— Ну, а дальше? — Брусков подтянул своё тяжёлое кресло поближе к Марееву. — Дальше? Как ты будешь выбрасывать породу на поверхность из шахты?
— В том-то и дело, Михаил, — улыбнулся Мареев, — что никакой шахты не будет. Мне она не нужна. В этом основное отличие моей идеи от тяжеловесного проекта Парсонса.
— Так что же будет? — нетерпеливо спросил Брусков. — Предположим, твоя машина зароется в землю… А дальше? Что она там будет делать?
— Она остановится на той глубине, где будет необходимая для моих целей температура. Там будут установлены термоэлементы…
— Термоэлементы?! — Брусков привстал, схватившись за край стола. — Ты говоришь — термоэлементы?!
— Ну да! Не стану же я прибегать к тому примитивному способу превращения тепловой энергии в механическую, который предлагал Парсонс: образованию водяного пара. Парообразование поглощает массу энергии, а отдаёт в виде полезной механической работы совершенно ничтожную её часть.
Брусков глубоко сидел в своём кресле. Он закрыл глаза, крепко зажал в кулаке подбородок, а его большие, слегка оттопыренные уши всё больше покрывались краской.
Мареев знал эти признаки сильного волнения и напряжённой работы мысли. Он усмехнулся и продолжал, как будто ничего не замечая:
— Парообразование слишком неэкономный процесс, дорогой мой. Во-первых, вода, чтобы превратиться в пар, требует огромного количества тепла. Затем, водяной пар, прежде чем дойдёт до подземной паровой турбины, уже потеряет огромную часть полученной энергии. Наконец, надо учесть потери на конденсацию и потери энергии в самой машине, обычные в таких случаях. В результате не более десяти-двенадцати процентов тепла будет использовано для эффективной работы.
— Да… да… конечно… — бормотал Брусков, — но термоэлементы… термоэлементы… Что за идея?!
— Я пришёл к заключению, — продолжал Мареев, — что строить проект в расчёте на использование пара — невозможно. Игра не стоит свеч. Совсем другое дело термоэлементы. Здесь тепловая энергия непосредственно превращается в электрическую. А электроэнергию легко передать на поверхность земли почти без потерь.
— Всё это хорошо… — перебил Брусков. Он вскочил с кресла и стремительно прошелся по комнате. — Но термоэлементы?! У тебя есть уже проекты, расчёты?
— Нет, ничего ещё нет, — просто ответил Мареев. — В этой части проект ещё не разработан. Я не электротехник. Я знаю только, что термоэлементы в состоянии трансформировать до тридцати пяти процентов теплоты в электроэнергию в зависимости от разности температур между спаями. И здесь я рассчитываю на твою помощь. Я уже давно думаю об этом, собирался написать тебе. Выходит, что ты приехал очень кстати. Займись этим делом, Михаил. Идея настолько важна, что ради неё можно бросить все прочие работы.
— Но ведь это сложнейшая проблема! Ты даже не понимаешь всей её сложности, Никита! Один лишь температурный перепад…
Его уши горели. Он продолжал в состоянии крайнего волнения:
— Ведь для того, чтобы простейшая термопара действовала, необходима разность температур в тех местах, где спаяны её элементы. Один спай должен быть теплее, другой — холоднее. В нынешних сложнейших по составу термобатареях чем больше эта разность температур между местами спая, тем эффективнее работа термоэлементов. Но как же получить эту разность температур на глубине в несколько километров, где царит лишь одна и притом чрезвычайно высокая температура? Понимаешь ли ты, сколько сложнейших проблем встанет при разработке этого проекта?
— Я знаю лишь одно, Михаил, — глухо ответил Мареев, — кроме тебя, я никому не хотел поручать работу над этой частью проекта.
Брусков стукнул кулаком по столу и бросился в кресло. После минутного молчания он выпрямился и провёл рукой по гладко выбритой голове.
— Давай лучше продолжим разговор о твоей машине. Я всё-таки не понимаю, как она будет производить свою работу на глубине десяти или больше километров? Откуда она получит необходимую энергию? Как она потом выберется наружу? Наконец, кто и как будет ею управлять?
— Подожди, подожди, — рассмеялся Мареев. — Давай по порядку. Как будет работать машина? Как автономный бур, несущий свой двигатель в себе самом. Снаряд должен иметь собственные моторы, приводящие бур во вращение. Источник энергии? Надземная электростанция, питающая мою машину электроэнергией по проводам, тянущимся вслед за машиной.