Когда надо вырвать победу через «не могу», на негров надеяться нечего. Они сразу расклеиваются. Кураж есть — значит, сыграет. Если что-то не заладилось — пиши пропало. Сразу начинается разгильдяйство. Вот наш Мукунква — нападающий из Ганы. Все норовит покрасивше, через себя ударить, в падении, еще как. Или финтит не переставая, хочет всю команду обыграть. Да и переводчик им нужен — по-русски ни хрена не понимают и не хотят учить язык! Морока одна! Я вот так думаю, что нам нужно своих мальчишек брать, а не обезьян с пальмы снимать, — закончил рассказ Попов патриотической речью.
— Кстати, Машуня, есть у нас и бразилец, — продолжил врач. — С ними тоже сидит, и тоже негр. Робейро его зовут. Но это так, скорее для понта. Я думаю, что в Рио-де-Жанейро на пляже таких Робейро — каждый второй. По-русски понимает хреново, объяснять нужно ему все очень долго… Только мат выучил в совершенстве, сволочь. Иногда как завернет по-своему, по-португальски, а между словами наше, родное и знакомое… Сидишь, слушаешь, и крыша едет потихоньку. Короче, у нас тут весело…
Я, будучи несведущей в футбольных делах, только вежливо кивала. Я старалась как можно больше узнать об обстановке в коллективе, в котором мне предстояло работать как минимум две недели. И еще я слегка нервничала, поскольку в автобусе не было Челидзе. Впрочем, Савельев мне сказал, что Челидзе прибудет непосредственно в аэропорт на машине, и там-то мне и надлежит к нему приклеиться. А президент клуба провожать команду не поехал, а простился со всеми, в том числе и с главным тренером, у ворот базы.
Главным тренером оказался сильно пьющий мужчина с круглым лицом, брюшком и этаким интеллигентным тенорком. Звали его Николай Иваныч, но за глаза называли «Колян Стаканыч». Человек, в общем, он был, по отзывам, неплохой, специалист среднего уровня, и на него надеялись в плане возвращения команды в высшую лигу. Но… Надеялись болельщики, которые знали про прошлые успехи «Стаканыча» в одном из столичных клубов. А вот Свиридов говорил, что все дело в финансировании и что в нынешней ситуации особых надежд на будущее возлагать не стоит. Впрочем, это опять же меня волновало мало, поскольку моя работа заключалась в том, чтобы следить за Челидзе, а попутно и охранять его.
Подопечный появился в аэропорту в самом конце регистрации. Он уже заранее, видимо, приготовился к теплой средиземноморской зиме, поскольку был в легком плаще и без головного убора.
Челидзе поздоровался с тренерами и врачом и, заняв место в самом начале салона, вытащил газеты и углубился в чтение.
Самолет взял курс на Анталью, и я потихоньку успокоилась.
Игроки команды кто спал, кто болтал, кто играл в карты.
Челидзе же ни с кем в разговоры не вступал. Почитав газеты, он долго смотрел в иллюминатор, в котором ничего, кроме облаков, видно не было, а потом заснул. Зато не спали трое молодых людей — журналисты Антон и Максим и кинооператор Сергей Косинцев. Антон, высокий красивый парень, с правильными чертами лица, сразу показался мне человеком шалопаистым. Про себя я окрестила его «покоритель малолеток». Обычно на таких видных парней вешаются молоденькие дурочки. Друзья-приятели пили пиво и что-то вполголоса между собой обсуждали. Причем больше всех на пиво налегал именно Антон.
Вскоре самолет пошел на посадку. За стеклом иллюминатора показались горы, дуга морского берега и маленький пятачок между горами и морем, заполненный крошечными серыми квадратиками. Это и была Анталья.
Высадка из самолета также прошла без осложнений.
Получив багаж, все наконец проследовали к автобусам и начали занимать места. Я, не выпуская из поля зрения Челидзе, заняла кресло в середине салона, и тут же ко мне подсел неугомонный Попов.
— Что, Машуня, какие наши годы?! — залихватски начал он.
— Весна-красна здесь, однако. 15 градусов тепла. Сейчас прибудем в отель, спустимся в ресторан и навернем шведский столик на двоих, а? — Попов подмигнул.
— Это как? — усмехнулась я.
— А так — ты полные карманы, и я. А потом в номере устроим пир на весь мир.
Я не успела ответить, так как на середину автобуса вышел администратор, крупный толстый дядька в спортивном костюме, и ознакомил прибывших с распорядком дня: размещение, сбор в вестибюле и так далее. Я должна была по предварительной договоренности с Савельевым занять двухместный номер рядом с номером Челидзе — ему полагался «сингл», номер на одного. Моим же соседом должен был стать Андрей (водитель), с которым, по легенде, нас связывали близкие отношения.
Первый день «работы» прошел без особых потрясений. Команда тренировалась, Челидзе завтракал, обедал, ужинал и почти ни с кем не общался. По условиям договора с Савельевым я должна была отзваниваться в Тарасов и сообщать, что произошло с подопечным, что я сделала в конце первого вечера. Савельев выслушал меня и, подозрительно помолчав в трубку, потом выдавил:
— Ну что ж, будем ждать. Не теряй его из вида.
На второй день после обеда мой подопечный вышел из гостиницы и пошел к остановке трамвая. Вообще-то для руководства, к коему относился Челидзе, здесь имелись две машины, и Андрей был водителем одной из них. Однако Олег Амвросиевич проигнорировал автомобиль и решил прокатиться на общественном транспорте. Что ж, он вполне имел на это право. Хотя мне и показались его действия подозрительными. И я сама села за руль машины, которую водил Андрей, и медленно двинулась за трамваем.
Примерно десять минут я преследовала трамвай на пути от отеля до центра города.
Светило солнце, все вокруг было радостно и свежо. Таким же свежим огурчиком выглядел и Челидзе, который вышел из трамвая, миновал перекресток и направился вверх, по улице, ведущей в противоположную сторону от моря. Я на машине тихо двинулась за коммерческим директором, раздумывая, где бы лучше припарковаться и продолжить слежку в пешеходном режиме.
Навстречу мне медленно ехал черный «БМВ» и вдруг остановился, и я услышала, как человек, сидевший на переднем сиденье, высунулся и окликнул моего подопечного:
— Олег Амвросиевич! Елки-палки, какая встреча!
Челидзе неожиданно напрягся, помялся и, перейдя улицу, подошел к «БМВ» и пожал руку окликнувшему его человеку. Я припарковала свою машину на противоположной стороне узкой улицы и, чуть-чуть опустив тонированное стекло, прислушалась.
— Ты чего здесь? — спросил мужчина. — На сборы приехал?
Челидзе кивнул.
— А… ты? — спросил он мужчину из «БМВ».
— Я, — ответил мужчина, — я вообще-то по делу. И оно касается тебя. Садись в машину, нужно поговорить.
— Да я это… Понимаешь… — Челидзе замялся. — Давай вечером, а? У меня тут, понимаешь, встреча…
— А что пешим ходом-то? — хмыкнул мужчина. — А, ну понятно. Секреты, секреты… На кого нацелился-то? У тебя ж все линии вроде укомплектованы: и воротник, и защита, и центр, и нападение… А, все понятно, ты рыщешь в поисках тренера по физической подготовке? Причем учить играть он будет не в футбол, а в литрбол. Такова концепция нового главного тренера.
И мужчина захохотал. Челидзе же неопределенно развел руками и улыбнулся.
— Ладно, ты не обижайся, — примирительно сказал мужчина из «БМВ». — У меня просто настроение хорошее, весеннее. У нас сейчас зима, а тут — кр-расота!
Челидзе закивал как бы в знак согласия, хотя было видно, что разговор его несколько напрягает.
— Ладно, я тебе позвоню, — быстро распрощался он со знакомым и зашагал прочь.
Человек в «БМВ» покачал головой и дал знак своему шоферу. Машина тронулась и поехала вперед мимо Челидзе.