– Классно! Хорошая служба! – выдохнула Настя, обходя в квартире комнату за комнатой. – Будто ничего и не было. Теперь можно и уснуть спокойно. Идем, Шурик.
– Куда? – удивилась я.
– Как – куда?! Не станешь же ты спать на полу! Переночуешь пару раз у меня, а там что-нибудь придумаем. Идем, идем, не укушу...
Я приняла приглашение с благодарностью. Подхватив сумочку, кое-что из личных вещей и платье с туфлями, которые я купила на свадьбу, мы вышли из квартиры. Спускаться решили пешком. Пока дождешься лифта и спустишься на этаж, успеешь пять раз сбежать вниз и подняться обратно.
На первой ступеньке нас поджидал сюрприз. Три сигаретных окурка. Свеженьких, незатоптанных, не присыпанных подъездной пылью. Мне удалось превозмочь брезгливость и собрать их в пригоршню. Минуты две я их обнюхивала, терла пальцами и делала выводы. Сомневаться не приходилось: тот, кто их оставил, простоял на верхней ступеньке какое-то время. И случилось это именно сегодня, а не вчера и не ночью. И, скорее всего, это был именно «наш» человек...
– Здесь был не Ванька, – окурки полетели обратно на пол, а я поспешила отряхнуть руки. – Он не курит. Что-то такое он говорил за обедом о вреде курения и тому подобное.
– Выясним, – пообещала Настя. – Все выясним. Нам только завтрашний день перетерпеть, дожить до свадьбы, а там, думаю, все прояснится. Если увижу знакомую физиономию, значит, в этом деле без твоих новых родственников не обошлось. А если нет, то надо будет идти другим путем.
– Ага, знать бы еще, какой он, этот путь? – Я вошла следом за Настей в ее квартиру и с удовольствием втянула в себя неповторимый аромат ее жилища: аромат мяты, пирогов и сухофруктов. – Настька, как же у тебя пахнет всегда! Просто ни о чем плохом в таком месте думать не хочется.
– А ты и не думай, – посоветовала она, подталкивая меня к кухне. – Подумаем позже.
Надо же, как ей удалось продублировать мои собственные мысли! Может быть, у нас с ней еще и получится подружиться по-настоящему. Она ведь, в принципе, неплохая баба. Со своими собственными закидонами, конечно, но кто из нас без странностей? Нет, Настька хорошая. Надо бы быть с ней пооткровеннее, раз я уж решила с ней на самом деле подружиться.
– Насть, тут такое дело... – начала я разговор, когда уже разделась, приняла ванну и сидела на ее кухне в красном углу с тюрбаном из полотенца на волосах. – Сядь ты, в самом деле, не мельтеши! Кому столько всего наготовила? Я на ночь не ем.
– Ничего. – Настя отерла потное лицо краем передника, стоя у плиты и помешивая в кастрюле огромные, как чайные блюдца, пельмени. – Кожа да кости! Пяток пельменей твоей фигуре не повредят...
Пяток пельменей едва уместились в глубокой тарелке под первое. Так мало ей было этого – она влила туда граммов двести сметаны и сверху еще шмякнула кусок сливочного масла.
– Ты с ума сошла, что ли?! Мне за неделю этого не съесть! Сядь лучше, поговорить хочу с тобой. Вернее, покаяться...
Дважды повторять ей после такого вступления было не нужно. Настя тут же погасила газ на плите. Стянула через голову передник, уселась напротив, положив полные руки на стол, и подозрительно уставилась на меня.
– Тут такое дело, Настя... – Моя вилка завязла в масляно-сметанной смеси и все никак не хотела проворачиваться. – Я ведь тебе соврала сегодня. Вернее, не совсем соврала.
– Шурик! Не тяни! Говори толком. И так после всего того, что произошло сегодня, у меня поджилки трясутся.
– Короче, вчера я была в больнице у Виктора.
– Не сомневалась! – фыркнула Настя и прикрикнула: – Ешь по-человечески, не порть продукт! Так что там с Виктором?
– Я к нему не попала. Его охраняют. – Осторожно откусив краешек огромного пельменя, я невольно замурлыкала: – У-у, как вкусно!
– Кто охраняет, милиция? – вцепилась в меня Настя клещом.
– А вот здесь я теряюсь в догадках. – С пельменями пришлось повременить, поскольку любопытство Насти было сродни торнадо. – На ментов не похоже. Во-первых, все были в штатском. Во-вторых, такие здоровые бритые головорезы, что милиционерами их назвать просто язык не поворачивается. Один все ноги выбрасывал около двери в палату.
– Как это?
– Ну, как каратист!.. А второй развалился вот так, – мне пришлось откинуться на мягкую спинку кухонной скамейки, сползти чуть книзу и сильно раздвинуть ноги. – И жевательную резинку во рту гоняет. Ментами там за версту не пахнет, поверь. Я покрутилась около соседней двери, схватила какое-то ведро, швабру и пару раз прошлась мимо. Реанимационная палата Виктора почти полностью застеклена, и сквозь нее мне было видно его...
– Так плох? – равнодушно поинтересовалась Настя.
– Весь в бинтах, в трубках... Кошмар, короче. – Тут я, не выдержав, снова откусила от огромного пельменя и несколько томительных для Насти секунд жевала. – Но кошмар мне видится в другом.
– В чем?
– Какого черта Витьку охранять этим крутым? Он от них, как черт от ладана, всегда шарахался. Ни один договор, ни одна сделка не совершалась, если там пахло их присутствием. Почему сейчас они его охраняют?
Тут Настя снова все испортила. Она равнодушно дернула округлыми плечами, шевельнула губами и мгновенно перечеркнула все мои предположения, которые могли бы многое объяснить. К примеру, то, почему он оказался на больничной койке в таком плачевном состоянии.
– Может быть, их наняла его жена? Скорее всего, так оно и есть, – заявила прагматичная до мозга костей соседка. – Просто не поверила в несчастный случай, не поверила тому, что ее муж мог вот так вот запросто свести счеты с жизнью. Взяла и наняла охрану.
– А это значит... – мои глаза снова загорелись.
– А это значит, что она что-то знает. И боится. – Настя потянулась ко мне через стол, ухватила за плечо и с явной и прямой угрозой в голосе потребовала: – А ну, выкинь всю эту ерунду из головы! Витькины проблемы тебя не должны волновать, по крайней мере ближайшие пару дней. У тебя сейчас на повестке дня одна самая главная проблема.
– Квартира, – с пониманием кивнула я, принимаясь вовсю уплетать угощение с тарелки.
– Нет, не квартира, – Настя легонько шлепнула меня по лбу. – Твоя самая главная проблема – это свадьба. У тебя женится единственный сын! И ты должна провести все на самом высоком уровне. Как он того достоин. А все остальное – это потом. Ложимся спать, а завтра готовимся к свадьбе...
Глава 8
Свадьба как свадьба... Молодые красивы и счастливы. Гости веселы, нарядны и сыты. Столы ломятся от угощения. Шикарные букеты. Все на высшем уровне. Отчего же тогда, скажите, мне так хочется плакать? Почему горестный комок как встал в горле в загсе, так и не исчезает? Улыбки, которые мне приходилось выдавливать из себя, давно перешли из разряда приветливых в разряд горестных гримас.
– Ладно тебе, расслабься! – пыталась увещевать меня раскрасневшаяся от танцев и шампанского Настя. – Празднество в самом разгаре, а ты сидишь – туча тучей...
– Все в порядке, – отмахнулась я от нее и в очередной раз поспешила в фойе.
Даже она меня сегодня не поддерживала. И давно, по всей видимости, забыла о цели своего визита на это торжество. Чего, спрашивается, скачет под музыку, словно молоденькая девушка, когда ей надобно вести наблюдение за гостями со стороны невесты! А их, кстати сказать, оказалось около пятидесяти человек.
Мне их очень долго и нудно представлял Иван Семенович, стоя рядом и возвышаясь надо мной на целых полторы головы. Все имена и родственные взаимосвязи тут же мгновенно перемешались в моих мозгах. Подивилась я такому обилию родни, только и всего. И еще очень пристально вглядывалась в мужчин, которые были выше метра восьмидесяти двух, когда выбегали время от времени в фойе покурить. Мне приходилось следовать за ними и под видом того, что мне нужно покрутиться перед зеркалом, «сканировать» затем их окурки. Гадость какая... А Настька и в ус не дует. Угощается, вовсю веселится. Какого-то дядьку усатого даже успела подцепить и кружит с ним в медленном танце уже четвертый раз подряд. Нет, ну никакой бдительности! Абсолютная безответственность! Я что – одна обязана следить тут за всеми? Так это ведь она, а не я, позавчера сидела у подъезда и провожала взглядом каждого входящего и выходящего из нашего подъезда!
Опять же мысли о Викторе все не шли из моей головы. Что-то мне совсем не нравилась эта авария. Как не нравился его визит ко мне на квартиру. И уж совсем выбивался из общей картины тот факт, что его охраняют такие головорезы.
Я ведь не успокоилась. Напрочь забыла о том, что мне говорила Настя на сей счет, и вчера обзвонила все охранные фирмы города, пытаясь выяснить, кому из них поручено охранять моего «родного брата» в больнице номер сорок пять.
Мне приходилось врать как сивой кобыле. Изворачиваться, иногда даже кричать на предмет того, как его плохо охраняют и в настоящий момент у палаты совершенно никого нет.
Результат моих звонков был тревожным и обескураживающим.
Ни одна охранная фирма не имела никакого отношения к паре огромных горилл, ошивающихся у реанимационной палаты моего шефа-любовника.
Кто же тогда они такие? Что там делают? Какова цель их присутствия?
Это лишь малый перечень проблем, которые меня тревожили сегодня. Основным, конечно же, оставался вопрос – присутствует ли на сегодняшнем торжестве позавчерашний злоумышленник?
Я засекла высокого малого, что сидел по правую руку от Ивана Семеновича, в очередной раз спешащим в фойе, и помчалась за ним следом.
Но не успела я выйти из зала, как кто-то схватил меня за руку выше локтя и поинтересовался очень мило и любезно:
– Вы танцуете?
– Да, наверное... – пробормотала я рассеянно, едва не споткнувшись, и краем глаза отслеживая траекторию движения высокого гостя.
– Идемте.
Меня очень бережно увлекли в круг танцующих, а я все еще продолжала таращиться на дверной проем. Но когда мои руки были по-хозяйски разложены на мужских плечах, мне все же пришлось поднять глаза на партнера по танцу.
– Вы?! – прошипела я злобно и чуть было не вырвалась и не побежала прочь.
– Ждали кого-то другого? – чернильная темень глаз насмешливо блеснула.
– Я вообще никого не ждала, да будет вам известно! – выпалила я, начав переминаться с ноги на ногу в такт музыке. Глупо все-таки на глазах у стольких людей вести себя, как полная идиотка. – И уж тем более не вас!
– А что так? – Руки полковника полезли чуть выше и остановились прямо на том месте, где был открытый участок моей спины. – Я вас чем-то раздражаю?
– Да, – решив, что благоприятный случай мне наконец представился, я понесла: – Даже более того, вы меня пугаете, настораживаете, ну, и раздражаете к тому же. Я считаю вас авантюристом, проходимцем и человеком, у которого темное прошлое. Почему вы отказались от моего материального участия в этом деле?
Он либо не обиделся, либо очень хорошо владел собой, потому что продолжил танец и даже заулыбался на предмет моей вспыльчивости:
– Потому что не счел нужным.
– Благородство?
– Благородство тут ни при чем. Простой расчет. – Полковник аккуратно обошел Настю с ее партнером и медленно стал увлекать меня в самый дальний угол зала. – Вы одна. С вашей стороны ни единого приглашенного, не считая, конечно, этой дамы. Что же мне вас обирать? Это не по-джентльменски. К тому же я располагаю достаточными средствами, чтобы справить свадьбу своей единственной любимой дочери.
– Да? – Тут мне показалось, что пришла пора немного поязвить. – И откуда же эти средства? Говорят, вам пришлось заложить три кольца с бриллиантами, чтобы устроить этот пир... с ледяными лебедями.
– Они вам не понравились? – удивился Иван Семенович, благополучно опустив первую часть моего вопроса.
– Так они же растаяли! А стоят наверняка целую кучу денег. Лучше бы купили единственной любимой дочери приличную машинку стиральную или шубу, – запальчиво выдала я, с ужасом ощущая, как взмокла под его ладонью моя спина.
– У нее все это имеется. А лебеди – это красиво и необычно. Кстати, как вам свадьба? – вопрос прозвучал у самого моего уха, обдав его потоком горячего воздуха. – Вы не выглядите удовлетворенной. Бегаете куда-то все время. Вам нездоровится?
– С чего это? – едва не возмутилась я, но вовремя прикусила язык, вспомнив, что со стороны моя беготня в фойе и обратно наверняка показалась ему странноватой. – Да... Да, знаете, от жары голова немного разболелась.
– Так идемте на воздух, – чему-то даже обрадовался отец Виктории и, не дожидаясь моего согласия, потащил меня к маленькой боковой дверке, ведущей, как мне помнилось, на балкон.
Мы преодолели два лестничных пролета крутой лестницы и вышли на балкон. На улице уже стемнело. Ресторанные окна были закрыты жалюзи, и я совершенно потерялась во времени. От того, какая духота стояла в зале, мне казалось, что солнце еще в зените. Оказывается, я заблуждалась на сей счет. А еще... А еще я заблуждалась на предмет предположений, касающихся моего новоявленного родственника. Он был не только авантюристом и проходимцем. Он был еще к тому же и бабником, потому что сразу, как за нами закрылась балконная дверь, он полез ко мне.
– Что вы себе позволяете? – Мои руки уперлись в монолит его груди. – Какого черта вы лезете ко мне?!
– Даже и не пытаюсь, – наглая физиономия полковника расплылась в самодовольной ухмылке. – На улице достаточно свежо. Ваше тело разгорячено, можете простудиться. А в вашем возрасте...
Закончить фразу он не успел.
Он обнимал меня и прижимал к себе так, что мне представилась прекрасная возможность ощутить всю твердь и мощь его крепкой фигуры. Мало того что его фраза о моем «разгоряченном теле» мгновенно заставила меня ощутить себя абсолютно голой. Так он еще посмел самым наглым образом указывать мне на мой далеко не юношеский возраст. Каков нахал!..
Да, я его ударила. Наотмашь, по щеке. Не больно, конечно, но, наверное, полковнику сделалось обидно, потому что он мгновенно позеленел всем лицом.
– Пустите меня! – завопила я, по-настоящему испугавшись его свирепого вида. – Сейчас же отпустите!
– Вы меня ударили, – абсолютно ровным и спокойным голосом констатировал полковник, что никак не вязалось с его перекошенной физиономией. – Меня еще никогда не била женщина.
– Всегда что-нибудь случается в первый раз, – попыталась крикнуть я, правда, без былого пыла, потому как его руки так сдавили мне ребра, что они вполне отчетливо скрипнули. – А мне никто и никогда...
– Я знаю, – перебил он меня неучтиво, больно вцепился пальцами мне в затылок, приблизил мои губы к своим и впился в них, и начал вытворять своим порочным языком такое, что мне мгновенно захотелось провалиться сквозь толщу бетонной плиты этого балкона и уже никогда не видеть этого мерзавца.
Потом он резко отпрянул от меня. В какой-то момент мне даже показалось, что он меня оттолкнул. Но нет, вряд ли. Это, видимо, мои ноги отказались держать меня после такого потрясения, вот я и пошатнулась.
– Мерзавец! – патетично воскликнула я, вытирая губы тыльной стороной ладони.
В ответ – ничего. Иван Семенович лишь сунул руки в карманы брюк и, набычившись, оглядывал меня теперь с головы до ног. Что, опять же, не вдохновляло меня на новые подвиги, как-то – попытаться уйти с этого балкона.
Да, я струсила самым невероятным образом. Балкон был маленьким, и, чтобы выйти сейчас отсюда, мне бы пришлось протискиваться между моим новым родственником и перилами. Этого мне делать не хотелось. Мужчина оказался на редкость бесцеремонным в плане морали, потому надежды на то, что он меня беспрепятственно пропустит, были самые призрачные. Поэтому мы стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга и напряженно молчали.
– А вы штучка... – многозначительно протянул он и, кажется, прищелкнул языком.
– Я? – Я даже закашлялась от возмущения. – Я – штучка?! А вы...
– Я уже слышал. Я мерзавец. А еще – авантюрист и проходимец с темным прошлым. Что же тогда заставляло вас – такую приятную во всех отношениях женщину, – он нарочно сделал ударение на слове «приятную», чтобы ощутить себя таковой не пришлось, – бегать за каждым выходящим из зала мужиком? Я весь день наблюдал за вами...
– Да? И что же вам не понравилось?
Внутри у меня все моментально замерло: вот оно, начинается. Он следил за мной! Я – за его гостями, а он – за мной. Неужели он заметил, как я рассматривала окурки?.. Боже мой, стыд какой! Кровь мгновенно бросилась мне в голову, да так, что на глазах выступили вполне натуральные слезы.