Проблема в другом. Он теперь не относится к нашему биологическому виду.
-Чего? Чего-чего? Это как?
-Да вот так. Был homo sapiens, а теперь - черт-те что и сбоку бантик.
-Не понимаю! Русланыч обзавелся хоботом и плавником на спине? Рогами и копытами?
-Если бы я сам хоть что-то понимал… Не беспокойтесь, свою обаятельную внешность Крылов сохранил целиком и полностью, все девицы в отделе от него млеют. Когда он их не пугает до полусмерти своими безобразными выходками… Скажем так: начинка другая.
-Б-р-р… - Я помотал головой. - Поточнее можно? Какая начинка?
-Генетическая. За месяц он произвольно изменил свой хромосомный набор, всю информацию в ДНК-РНК и большинство белков. Скажете, что это невозможно? Верно, невозможно. Однако хромосом у него сейчас не сорок шесть, а девятьсот двадцать.
-Сколько?
-Уши не моете, капитан? - внезапно рассердился Гильгоф. Он всегда злится, когда сталкивается с неразрешимой загадкой. - Сказал же - девятьсот двадцать! В два десятка раз больше, чем положено от природы. И это еще не финал, изменения на клеточном уровне продолжаются. Вообразите, мы поставили в тупик даже “Птолемея”: искусственный интеллект уверяет, что ничего похожего не может быть потому, что не может быть никогда. Очаровательное объяснение.
-Ну знаете, доктор… - Я лишь руками развел. - Жить становится все интереснее!
-Точно! Причем личность Коленьки изменениям не подверглась, разум у него свой собственный, психиатрическая экспертиза доказала абсолютную вменяемость. Он ужасно расстраивается из-за столь пристального внимания к своей персоне, поэтому я с одобрения Бибирева решил человека лишний раз не травмировать и просто наблюдать, что будет дальше. Кое-какие догадки, впрочем, имеются - я убежден, что Крылов подцепил на Гермесе некий вирус, запустивший механизм генетической перестройки организма. Но выделить этот вирус у нас не получилось, как ни старались.
-Разве подобные вирусы существуют?
-Откуда я знаю? Теоретически их можно создать искусственно, но при всех нынешних достижениях в биологии и генной инженерии наша цивилизация доселе на это не способна. Вот и думайте теперь о связи между Дорогами на Гермесе, тамошним некрополем и стремительно превращающимся неизвестно в кого господином Крыловым. Причем сам Коленька теперь не испытывает никаких особых неудобств - самочувствие в норме, только кушать приходится больше. Учтите, сам он почти ничего не знает - результаты исследований тканей мы скрываем, говорим, что диагноз пока не поставлен. Еще удавится с горя…
-Надеюсь, это не заразно? - невесело усмехнулся я. ~ Спешу успокоить, никакой опасности нет. Но история темная, согласитесь.
-Более чем. И какие же выводы?
-Не самые приятные. Кроме того, надо вспомнить о некоторых других настораживающих и абсолютно необъяснимых чудесах. Я вам еще не надоел?
-Отчего же, обожаю, когда мне рассказывают гадости. У вас отлично получается, Веня.
-Рад, что вы цените мои скромные таланты. Итак, возвращаемся к Гермесу. За сто двадцать лет наблюдений человек выяснил, что климат на данной планете исключительно стабилен, солнечное тепло распределяется равномерно, серьезные ураганы отмечаются редко. И вдруг, начиная с этого лета, оба материка подверглись нескольким… назовем так: атмосферным ударам. Мощнейшие грозы, резкое понижение температуры в зоне циклона, и почему-то легкие подземные толчки от половины балла по Рихтеру до двух.
Тектоническая активность посреди континентальной плиты - это, извините, нонсенс. А уж тем более в увязке с атмосферными явлениями. Я сам видел одну из таких гроз - впечатления самые удручающие. “Франц” оставил на орбите Гермеса спутник, защищенный от воздействия звезды, можете оценить всю прелесть…
Картинка на проекционной нише сменилась, возникли красные и синие линии, обозначающие теплые и холодные воздушные массы, над материками поползли белые перья облаков.
-Видите? - вскричал Гильгоф. - Увеличить квадрат А5! Вот! Штормы зарождаются над океаном одновременно, у западных побережий обоих материков. За два часа, понимаете? Два! Вне зависимости от передвижений атмосферных фронтов, или как они там называются! Больше ничего необычного не заметили?
-Заметил, - мрачно сказал я. - Двадцать четвертая параллель, Северное полушарие. Грозы создаются искусственно, это ясно как день.
-Вот вам выводы: наше присутствие на Гермесе нежелательно, - провозгласил Гильгоф. - Человечеству вежливо дают понять, что мы залезли на чужую территорию. Пока Гермес являлся захолустнейшей аграрной планетой с минимальным населением, землян там терпели. А когда истинные хозяева Гермеса уяснили, что грозит масштабная экспансия, они сделали весьма прозрачный намек: или не бузите, или убирайтесь вон. Весь ужас в том, что Гермес является основой в стратегии Эвакуации, а мы не знаем, какими возможностями обладает потенциальный противник. Картина маслом: завтра мы высаживаем на планету несколько миллионов переселенцев, послезавтра обнаруживаем на Гермесе груду обугленных косточек бывших сограждан. Вы меня час назад спрашивали, что стряслось? Стрясся Гермес, будь он трижды неладен!
-Может, не все так плохо? - заикнулся я. - Направить все имеющиеся силы на исследования, попробовать договориться с Чужаками, если они на самом деле там живут…
-В том-то и проблема, что никто и никогда этих “Чужаков” в глаза не видывал, и они явно не горят желанием знакомиться с людьми! У нас остался месяц-полтора до начала переброски основных групп обеспечения и войск в систему Вольф 360 и полгода до начала массовой эвакуации. Человек живет на Гермесе сто двадцать лет. Как можно за несколько коротких месяцев сделать то, что не удалось за столетие?
-Веня, а вы попробуйте. Я в вас верю. Вы умный, а вдобавок еврей. Убойное сочетание.
-Если это шутка, то неудачная. Знаете, сколько народу в моем отделе биологической безопасности? Сорок шесть. Всего. Полную ответственность за Гермес Бибирев свалил на меня, денег и ресурсов предостаточно, обеспечение самое серьезное. Но не это главное - мне нужны не деньги, мне нужны идеи. А идей нет. Я в тупике.
-По-моему, идея номер один лежит на поверхности, - сказал я не раздумывая. - Нужно отыскать связующее звено между нами и Гермесом… Крылов его фамилия.
Вениамин Борисович замер и посмотрел на меня поверх очков.
-Не хлопнуть ли нам по рюмашке? - неожиданно осведомился доктор. - Мне известна важнейшая государственная тайна: в баре комнаты отдыха Бибирев хранит свой запас армянского, одну бутылочку можно незаметно позаимствовать, у меня есть ключ…
Я сразу понял, что Гильгофа посетила муза.
* * *
Оставшийся день прошел скучно, порадовало лишь представление Байрейтской оперы - давали “Нюрнбергских майстерзингеров” Рихарда Вагнера. До Бронзовой Комнаты высокое начальство добралось лишь к половине одиннадцатого вечера. Вокруг стола появился дополнительный ряд кресел - для секретарей, адъютантов, переводчиков и прочей мелкой шушеры вроде меня и Вени Гильгофа.