Кузя только приоткрыл один глаз и еще удобнее разлегся на подушке, не обращая внимания ни на меня, ни на Динару.
- Твоего кота, пожалуй, пожалеешь. Я клетку принесла, правда, она открывать ее научилась, - обрадовалась подруга.
Наскоро собравшись, заперев Нюрку, согнав-таки недовольного кота с кровати, мы отправились на ярмарку.
Гуляния проходили каждый год с огромным размахом и весельем. Градоправители не жалели средств, ведь в эти дни в Стольном граде собиралось добрая половина Словении.
Проводить их стали сразу после войны, которая закончилась 25 лет назад. Она была долгой и кровопролитной. Война с данийцами, как писали в учебниках по "Магической истории", объединила все человеческие государства, погрязшие в междоусобицах. Как и почему она началась, сейчас, наверное, не скажет никто. Война была проиграна. Ничто не могло помочь людям. Данийцы - прирожденные войны бились на смерть, защищая своих женщин и детей. От злости они превращались в уродцев с острыми короткими зубами и черными глазами без белков. Их войска вели Властители - мужчины с крыльями вместо рук. Похожие на ангелов, которых рисовали в церквях, они плыли по воздуху, ведя вперед свое смертоносное войско. Дойдя до Московии и выиграв Тысячную Битву, данийцы повернули назад, и ушли за Великие горы в теплую Солнечную Долину, оставив огромную территорию своим бывшим врагам.
Раз в году в Долину отправлялась делегация с щедрой данью. Обратно возвращалось, как правило, только две трети людей, что происходило с остальными посланниками, знали только сами данийцы и Совет. Простой народ говорил (а потому искренне в это верил), что все данийцы - людоеды. "Они и раньше во время войны многих скушали, - шептали старики, - а когда обед сам на стол идет, чего ж им теряться-то?" Любое исчезновение человека сразу воспринималось так, как будто "та девица в этой делегации была, они ее специально и взяли. Девка все по парням бегала, так сожрут и не жалко!"
Мы, будучи студентами, познавали историю той войны не из учебников, а от одноногого сторожа деда Кузьмы, работающего в Училище за харчи.
"А человечина она такая, сладкая, сочная", - сопел он со знанием дела. Чем больше он принимал на грудь, тем страшнее и фантастичнее становились его истории. Что де ногу он потерял во время битвы. Крылатый Властитель схватил его, поднял воздух, она, нога, и не выдержала. В следующий раз, на него целое войско дайнийцев напало, вот ноги-то он и лишился. Слушали мы его байки с замиранием сердца, хотя все доподлинно знали, что ногу он потерял уже после нашествия данийцев. Тогда еще молодой Кузьма зело напился и уснул в сугробе. Отмороженную конечность в целях экономии он пошел лечить к магу - недоучке, которому по недосмотру Совета не опечатали силу, тот брал гораздо дешевле квалифицированных лекарей. В результате вместо здоровой ноги больной заработал гангрену. Ногу ему отрубил мясник без всякой магии, а в качестве отступных за горе-лекаря Магистр Трифон, тогдашний директор Училища, предложил Кузьме место сторожа, за еду и ночлег. Он обожал ежегодные ярмарки и отмечал их долгосрочным запоем.
На этом празднике люди веселились каждый год, и всем, по большому счету, было все равно, что отмечали они не победу, а поражение, и что данийцы теперь облагают всю Словению огромными налогами.
Ярмарка проводилась на главной мощеной красным камнем площади, рядом с Домом Совета.
Сердобольные гномы, со странным акцентом, торговали едой и оружием, украшениями из полудрагоценных камней. Огромные свиные окорока, такие неестественно большие, что это наводило на мысль о колдовстве, закопченные на открытом огне, пахли так, что в желудке начинало сводить. Сыры с добавками, от белого до оранжевого цветов и самые дорогие красные, доступные только купцам, заставляли закрывать глаза.
Мед в сотах, бочонки с темным горьким пивом, сваренным по рецепту, бережно хранимому гномьей братией.
Здесь же торгующие эльфы, красивые как боги, смотрели на всех со странным пренебрежением. Молодые девицы и женщины собирались вокруг этих лотков, чтобы полюбоваться, а может и купить, тонкие как паутина, мягкие ткани с блестящими рисунками, шубки из лисьего меха, штаны из мягкой оленьей кожи, пояса и, конечно, сапожки теплые, с острым носом и толстым каблуком. Все цокали языками и, смущенные высокой ценой, спешили к другим лоткам с менее дорогими товарами.
Сильный и забористый мороз разрумянил щеки совершенно счастливой Динарки, которая, расталкивая народ, быстренько пробиралась на Северную площадь, где должны были давать концерт "Бояны". Я нехотя плелась за ней, постоянно получая толчки, то в спину, то в бок. Телосложения я была хрупкого, поэтому особенно сильные удары заставляли меня отступать и терять из виду подругу.
- Вон они, - вдруг дико заорала та, распугивая окружающих. Ее приняли, как минимум, за сумасшедшую и создали вокруг свободное пространство. Воспользовавшись этим, я, наконец, смогла без труда догнать ее.
- Веселые Боянисты?
- Бояны!
Судя по счастливому лицу подруги, можно было подумать, что ей предложили совершенно бесплатно отужинать в харчевне "Веселый поросенок".
Усиленно работая локтями, мы добрались до середины площади, это было какое-то светопреставление. Девушки, одни девушки, помладше и постарше, красивые и не очень, орали, визжали и тянули руки куда-то вперед. За всем этим гамом едва угадывалось, непонятно откуда доносившееся пение, довольно фальшивых голосов:
Плакала береза, красными листами,
Плакала осина кровавыми слезами...
- Какими слезами? - смутилась я.
- А какая разница! - крикнула Динарка мне в лицо, - Главное, это же они поют. Давай пробираться к сцене, а то здесь ничего не видно.
Толкаясь и ругаясь, с довольно приличного вида девицами, мы двигались вперед. Сценой оказались две телеги, соединенные вместе. Четверо молодых парней что-то голосили под звуки лютни.
- И что, - нахмурилась я, - я ради этого так рано вставала сегодня? Пойдем лучше на соревнования лучников смотреть.
- Дура ты, Аська, - скривилась подруга, направляя влюбленный взгляд на парней, - они же такие, такие...
- Какие? - хотела было поинтересоваться я, но не успела. Какая-то особенно наглая девица решила забраться на телегу, чтобы потрогать предмет своего восторга. Глядя на нее, орущая толпа совершенно озверела, и вся эта женская масса начала наступать на бедных певцов, пытаясь оторвать кусочек одежды или вырвать у них из рук, на худой конец, лютню. Видимо это делалось для того, чтобы потом плакать по вечерам, глядя на инструмент, и стараясь не думать о том, что сами же и придавили обожаемых "Боянов".Мальчики побледнели и сбились в кучку, пытаясь отразить ударами ног наиболее прытких. В это время на телегу забрался странный толстый гном в невообразимом полушубке, из-под которого торчал ярко желтый костюм, и совсем по-женски заголосил тонким голосом: "Мама, касатиков убивают!" Его голос сошел на нет, когда какая-то девчонка-малолетка схватила его за камзол и попыталась оторвать кусок. "Дура! - орал он. - Я всего лишь импресарио, у них одежду рви, - тыкал он пальцами в горе-музыкантов, - а меня в покое оставь!"
Я начала развлекаться, громко смеялась и прикрикивала: "Разденьте их догола!", пока не почувствовала, что толпа по-настоящему наступает, и нас с Динаркой просто подминают под себя не в меру влюбленные дамы. Когда мы оказались уже рядом с телегой, и отступать было некуда, я крикнула: "Динара, вниз, под телегу!" Не дожидаясь повторного приглашения, подруга шлепнулась на колени и отползла в убежище, следом за ней и я.