Внезапно мальчик превратился в самого обычного, но очень красивого ребенка, с черными, как смоль, волосами и яркими, почти фиолетовыми, глазами, и перестал плакать, а потом вдруг кинулся ко мне, радостно смеясь:
- Мама!
Такого я не ожидала! "Мама?!" - это уже слишком! Сказать, что я удивилась, значило не сказать ничего! Я уже решила ретироваться и спастись бегством, но было поздно: данийский ребенок прижался ко мне всем телом, обнимая за ноги:
- Мама, - повторил он.
Не долго думая, а скорее плохо понимая, что творю, я схватила его на руки. Мальчику надо было срочно в тепло. Я расстегнула тулуп и, обняв его худенькое тельце, прижала к себе, согревая своим теплом, и, что было духу, бросилась в лавку к Марфе.
После того, как мы малыша отогрели, накормили, выкупали и уложили спать, собрались на семейный совет. Когда я ввалилась в лавку с ребенком на руках, Лукинична как-то сразу все поняла и вопросов не задавала, отложив это на время, теперь же она могла высказать все что думает.
- Ты его должна была отнести в Совет сразу, - начала она, - где ж это видано: звереныша и в дом.
- Не говори так, - оборвала я ее, - днем раньше, днем позже, ну не могла я его тащить туда. Ты же видела, в каком он был состоянии! Ну что, они бы его там холили и лелеяли?
- Больно ты знаешь, - буркнула Марфа, - чай не изверги, сберегли бы дитя. Вот что, - помолчав, сказала она, - не дело это. Как бы тебя, дуреха, в похищении не обвинили. Завтра возьмешь его и отведешь в Совет, и оставишь там, расскажешь, как все было! Поняла?
- Поняла, - я ласково посмотрела на нее, - Спасибо.
- Эх, девка, вечно ты себе неприятности на голову находишь. Люблю я тебя, вот душа за тебя и болит.
Марфа погладила меня по голове:
- Ну, иди, посмотри как он там, вижу ведь, что не терпится.
Я тихо открыла дверь в комнату, это была моя бывшая спальня. Мальчик, свернувшись калачиком и обняв моего старого потрепанного зайца, спокойно спал. Я осторожно присела на краешек кровати, какое-то странное чувство раздирало меня изнутри. Чувство нежности, желание защитить и что-то еще, какая-то дикая радость, словно это маленькое существо мне было самым близким человеком на свете - это меня и настораживало. Я попыталась проанализировать свои чувства, мне до сих пор было непонятно: уж слишком острая была реакция на этого ребенка. Материнский инстинкт у меня пока отсутствовал напрочь, и ни один ребенок не вызывал даже умиления, но этот мальчик? Я убрала с его лба прядку густых волос, и неожиданно он открыл свои огромные фиолетовые глаза и счастливо улыбнулся:
- Мама.
- Спи, малыш.
Мальчик резво подвинулся к стенке, предлагая мне прилечь.
- Мама? - вопросительно посмотрел он.
Я покачала головой:
- Я не мама, маленький, - попыталась объяснить ребенку, - я просто тетя, тетя Ася.
И тут я увидела у него на шее тонкую золотую цепочку. Я осторожно потянула за нее и достала медальон - тонкий кругляшок, величиной чуть побольше монетки, на нем было выгравировано мое лицо, а с другой стороны имя Анук. У меня по спине побежали мурашки.
- Тебя зовут Анук, малыш? - мальчик кивнул, и показал пальчиком на изображение:
- Мама, люблю.
- Спи, маленький, - я поцеловала его в лоб и затушила свечи. Маленькие звездочки у указательного пальца загорелись ярким красным цветом. Анук увидел их и засмеялся:
- Звездочки.
Я улыбнулась. С этим надо было что-то делать. Это было совершенно не нормально, и сбивало с толку. ТАК НЕ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ!
* * *
В доме Советов, в главной зале собрались все маги и приближенные к Совету адепты.
Крепко прижимая Анука к себе, я стояла посреди огромного, ярко освещенного помещения, а люди, мужчины, взрослые и сильные, не решались подойти, чтобы проверить действительно ли этот малец - данийский Наследник. Они, сильные маги, боялись приблизиться к ребенку, боялись приблизиться ко мне.
Внезапно открылась боковая дверь, и в помещение вошел Магистр Владий, самый молодой и, несомненно, красивый Директор Училища Магии.
Именно с его легкой руки я была отчислена за "профессиональную непригодность", что можно было перевести как "отказ от любовных объятий Магистра Владия". Как же странно все это было: при своей худобе и небольшом росте, да и внешности обыкновенной, избалованных магов ко мне так и тянуло, уж, сколько кровушки они у меня попили - не передать!
Магистр, увидел меня и попытался сделать безразличное лицо, у него это получилось плохо. Густые брови поползли наверх, а губы скривились в усмешке. Мы не виделись с ним три года, с того самого памятного момента, когда я коротким и точным ударом в паховую область заставила его валяться на грязном полу лаборатории, проклиная день нашего знакомства.
- Вехрова, - протянул он, близко подходя, - вот уж не ожидал. Ты так и не оставила привычку попадать в дурные истории.
Я пожала плечами.
- Это ты нашла звереныша.
- Его зовут Анук, - едва не прошипела я, - и он не звереныш! А Вы, Магистр, его совсем не боитесь, а то Ваши коллеги, господа маги, ищут глазами запасные выходы, если он вдруг на кого кинется, - почти крикнула я, чтобы все услышали.
Зал загудел.
- А ты такая же смелая или глупая, - усмехнулся Магистр, - жизнь тебя ничему не научила.
- Жизнь, или Вы? - не выдержала и съязвила я.
Владий вдруг посерьезнел, его лицо стало холодной маской, он схватил мальчика за руку.
- Ну, все, достаточно! Спасибо, Асия Прохоровна, за помощь государству Московии. Твою плату получишь в канцелярии, а ребенком займется Совет.
Он потащил Анука к двери, из которой вышел, и тут случилось то, чего я боялась: мальчик закричал и превратился в звереныша с черными глазами, с силой достойной взрослого мужчины он толкнул Владия, тот упал на пол. Все адепты прижались к стенкам от страха. Анук развернулся и побежал ко мне:
- Мама!
Зал охнул. В это время Владий поднялся с пола, и вдруг я почувствовала, что он ударит, ударит боевым заклятием, в маленькое существо, уже не похожее на человечка, которое бежало ко мне и тянуло руки.
- Нет! - я так и не поняла, откуда у меня появились силы и прыть, в два прыжка я оказалась рядом с Малышом, и закрыла его своим телом. Маленькие звездочки у пальца стали черными.
- Ах, ты отродье! - прошипел Магистр. - Ты не можешь колдовать!
- Что здесь происходит, Магистр Владий? - услышала я спокойный голос и подняла голову. Посреди приемной залы стоял Глава Совета, Магистр Ануфрий, самый сильный и мудрый маг в Словении.
- Что здесь происходит, я спросил, - настаивал он.
- Он хотел убить Анука, - закричала я, что было силы. Магистр бросил на Владия острый, как иголка, взгляд:
- Я думаю, Вы, Владий, понимаете, чем это нам грозит, - он сделал паузу, - и новая война, это будет не самое страшное. Арвиль Фатиа никогда не простит нам гибель этого ребенка. Вы будете наказаны.
Владий склонил голову:
- Простите, Магистр Ануфрий, я не знаю, что на меня нашло. Это все девчонка, - он ткнул в меня пальцем, и злобно сверкнул глазами, - ее магия не опечатана!
- Девушка здесь ни при чем, я то уж знаю, - произнес маг. - Вы все, что не видите? Этот ребенок никуда не пойдет без нее!
Дальше нас с Ануком препроводили в просторный и красивый кабинет самого недоступного человека на этой земле. Что я ожидала там увидеть? Ну, как минимум огромную сову, сидящую на спинке кресла, о которой много говорили студенты, но ни совы, ни кого-то еще в кабинете не было. Пара черных кожаных кресел, огромный письменный стол, заваленный бумагами, шкаф с книгами, да, в общем, и все.
Магистр Ануфрий сел за стол и указал мне на кресло, Анук, который уже превратился в красивого мальчика, смеясь, забрался в него. Я же никак не могла позволить себе сесть в присутствии сия господина.
- Так значит, это Вы нашли молодого Анука Бертлау.
Я кивнула и рассказала, как все было.