---------------------------------------------
Бабкин Михаил
Михаил БАБКИН
Вчерашний банкет удался. Просто на удивление - никто не напился, не орал и не лез с пьяными объятиями к юбиляру. Чинно прошел банкет, душевно. Даже к сладкому столу остались все, хотя к этому моменту застолья Симаковы, например, обычно уходили домой, так как Симаков-глава уже лыка не вязал, а Петренко-холостяк возбуждался от выпитого и убегал на поиски кого-нибудь в юбке.
Однако сам юбиляр, Игорь Степанович, оказался не на высоте - расслабился, разнюнился к концу посиделок, даже опрокинул на себя салат. А кофе так вообще разлил по всему полу, - рука не держала чашку. Водка и возраст совсем не сочетались! Короче говоря, выперли Игоря Степановича на пенсию... Ласково выперли, ненавязчиво. Даже банкет в этот раз за свой счет организовали, словно извинялись. А чего здесь извиняться! На пенсию - значит, на пенсию.
Так что наутро пенсионер в законе, Жуков Игорь Степанович, напившись чаю, приступил к разбору подарков. Бывшие сослуживцы не поскупились, и это было хорошо.
- Так-с, - сказал Игорь Степанович, разглядывая расписной поднос, - мило, но не нужно.
- Тэк-с, - неопределенно пробормотал он, раскрыв и закрыв сувенирную матрешку Ельцина со всеми предыдущими политиками страны в ее животе, и поставил ее на отложенный в сторону поднос.
Вскоре образовалось две кучки, большая и маленькая: в большой были поднос, матрешка, две маленькие картины (репродукции Шишкина и Айвазовского), стопка книг, кукла на чайник и сам чайник. В маленькой лежали книжка с хорошим названием "Сделай сам", набор юного столяра и две коробки конфет.
Игорь Степанович с недоумением вертел в руках последний подарок, не зная, к какой куче его пристроить. Это была книжка в кроваво-красном переплете размером с общую тетрадь. Книжка имела непонятное, тисненное серебром название: "Моя жизнь". Жуков полистал ее - она белела чистыми страницами. Правда, кое-где мелькали коротенькие предложения с двоеточиями на конце - без очков Жуков их не понимал.
- Дуська! - протяжно крикнул Игорь Степанович, - а, Дуська! -из кухни выглянула тощая растрепанная жена. Вытирая мокрые руки о подол грязного халата, она раздраженно спросила: - Чего орешь, пенсионерина?
Жуков пропустил "пенсионерину" мимо ушей, потому как еще не решил для себя, хорошо это или плохо - быть пенсионером.
- Ты сюда глянь-ка, - поманил он ее рукой, - чего это?
Дуся подошла, полистала книжку, потрусила ее над полом - может, деньги между страниц завалялись? - и вернула красный томик Жукову. - Дрянь книга, сообщила она и ушла на кухню домывать посуду.
- Тю, баба, - плюнул Игорь Степанович, встал, нашел очки, надел их и вернулся к книге.
- Ну-ну, - бурчал он, с интересом разглядывая обложку, - "Моя жизнь", надо же! Прямо "Майн кампф" какой то. Это кто же мне ее всобачил? Так сразу и не сообразишь. Сидорчук, небось. Жадный, зapaза. Купил что подешевле, и даже вовнутрь не заглянул. Вон, страницы почти все склеенные!
Жуков поплевал на пальцы и раскрыл книгу. На первой странице чернели всего три слова, расположенные друг над другом, как в анкете: имя (прочерк), фамилия (прочерк), отчество (прочерк).
- Анкета, что ли? - удивился Жуков и заглянул дальше.
На следующей странице действительно было что-то вроде анкетного вопросника: родился, учился, служил... ну и так далее.
- Эй, хрыч старый, - из кухни выскочила Дуся, - а ну-ка, быстро собирайся на рынок, нашу картошку твои собутыльники вчера пожрали всю. А подарков-то каких нанесли, ха-ха! Лучше бы деньгами выдали, в хозяйстве бы уж точно пригодились.
- Отстань! - рявкнул Игорь Степанович. Не взирая на маленький свой рост, сутулую спину и обширную плешь, голос он имел хороший, генеральский. Командный голосище.