Раз… два… три!
ГЛАВА XII
КОГДА я свел мою невесту вниз с этого благословенного холма, обняв ее рукой за талию, Руфо помог нам усесться в седла без комментариев. Однако вряд ли он мог пропустить мимо ушей, что Стар теперь обращалась ко мне: «Милорд муж». Он взобрался в седло и пристроился за нами, на почтительном расстоянии, вне слышимости.
Мы ехали рука в руке по меньшей мере с час. Когда бы я на нее ни поглядел, она улыбалась; когда она перехватывала мой взгляд, из улыбки вырастали ямочки. Раз я спросил:
– Когда нам придется начинать наблюдение?
– Как только свернем с дороги, милорд муж. На этом мы продержались еще с милю. Наконец она робко сказала:
– Милорд муж?
– Да, жена?
– Вы все еще считаете, что я «холодная и неуклюжая бабенка»?
– Ммм… – задумчиво ответил я. – «холодная» – нет, по чести я бы не сказал, что ты холодна. А вот «неуклюжая»… Ну, по сравнению с такой искусницей, как, скажем, Мьюри…
– Милорд муж!
– Да? Я говорил, что…
– Хотите, нарваться на пинок в живот? – Она прибавила: – По-американски!
– Жена… и ты бы ПНУЛА меня в живот?
Она помедлила с ответом, и голос ее был очень тих.
– Нет, милорд муж. Никогда.
– Рад это слышать. А если бы пнула, что бы случилось?
– Вы… вы отшлепали бы меня. Моей собственной шпагой. Но не вашей саблей. Пожалуйста, только не вашей саблей… муж мой.
– Да и не твоей шпагой тоже. Своей рукой. Здорово. Сначала я бы тебя отшлепал. А потом…
– А потом что? Я ей сказал.
– Только не давай мне повода. В соответствии с планами мне предстоит сражаться позднее. И в будущем не перебивай меня.
– Хорошо, милорд муж.
– Очень хорошо. А теперь давай дадим Мьюри по воображаемой шкале сто очков. По этой шкале ты бы оценивалась… Дай-ка подумать.
– Три или, может, четыре? Или даже пять?
– Тихо. Я так прикидываю, что в тысячу. Да, с тысячу плюс – минус очко. Нет с собой арифмометра.
– Ах, какой же вы злой, мой дорогой! Наклонитесь и поцелуйте меня. Вот погодите, все расскажу Мьюри.
– Мьюри ты, женушка, ничего не скажешь, или быть тебе отшлепаной. Кончай набиваться на комплименты. Ты знаешь, кто ты есть, девчонка, скачущая через сабли?
– Кто-кто?
– Моя Принцесса.
– О!
– И еще норка с подожженным хвостом, и это ты тоже знаешь.
– А это хорошо? Я очень тщательно изучала американские выражения, но иногда я не уверена.
– Считается, что это верх всему. Просто афоризм. А сейчас лучше переключи свой ум на другое, а то рискуешь оказаться в день венчания вдовой. Значит, ты говоришь, драконы?
– Только после наступления ночи, милорд муж, и вообще-то говоря, они не драконы.
– Судя по тому, как ты их описала, разница может иметь значение лишь в сравнении с другими драконами. Восьми футов в высоту на уровне плеч, вес каждого несколько тонн, и зубы длиной в мой локоть – не хватает им только дышать пламенем.
– О, так ведь они дышат! Разве я не говорила?
Я вздохнул.
– Нет, не говорила.
– Сказать, что они ДЫШАТ огнем, было бы неточно. Это убило бы их. Они задерживают дыхание, когда испускают пламя. Горит болотный газ – метан – из пищеварительного тракта. Что-то вроде контролируемой отрыжки с гиперголическим эффектом от гормона, вырабатываемого между первым и вторым рядами зубов. Газ воспламеняется при выходе наружу.
– Чихать мне на то, как они это делают; это же огнеметы. Ну и как же я, по-твоему, должен с ними справиться?
– Я надеялась, что вы что-нибудь придумаете. Дело в том, – извиняющимся тоном добавила она, – что это в мои планы не входило, я не предполагала, что мы отправимся этим путем.
– Да-а… Жена, давай-ка вернемся в ту деревеньку. Организуем соревнование с нашим другом, распространителем слухов, держу пари, что мы могли бы переговорить его.
– Милорд муж!
– А, ладно. Если тебе нужно, чтоб я убивал драконов по средам и субботам, я буду под рукой.
Этот загорающийся метан – они выбрасывают его с обеих сторон?
– Ой, только спереди. Как это можно – с обеих?
– Запросто. Увидишь в модели будущего года. А сейчас тише; я обдумываю тактику. Мне будет нужен Руфо. Полагаю, ему случалось раньше убивать драконов?
– Мне неизвестно ни одного случая, когда люди убили хотя бы одного, милорд муж.
– Вот как? Принцесса моя, я польщен той уверенностью, которую ты ко мне питаешь. Или это отчаяние? Не отвечай, мне не хочется знать. Помолчи и дай мне подумать.
На подходах к следующей ферме Руфо был послан вперед, чтобы устроить возвращение длиннолошадей. Они были нашими – подарок Доральца, но приходилось отсылать их домой, ибо они не могли существовать там, куда мы направлялись – Мьюри пообещала мне, что будет присматривать за Арс Лонга и прогуливать ее. Руфо вернулся с каким-то мужланом верхом на здоровенной упряжной лошади без седла. Он легко ерзал по спине между второй и третьей парами ног, чтобы не натереть спину животному, а правил с помощью голоса.
Когда мы слезли с лошадей, достали луки и колчаны и уже собирались топать, подошел Руфо.
– Босс, тут Навозноногий жаждет встретиться с Героем и при коснуться к его оружию. Отшить его?
Звание суть в долге его, равно как и в преимуществах.
– Веди сюда.
Парнишка-переросток с пушком на нижней челюсти, приблизился, сгорая от нетерпения и путаясь в собственных ногах, потом отвесил поклон столь замысловатый, что чуть не упал.
– Разогнись, сынок, – сказал я. – Тебя как зовут?
– Мопс, милорд Герой, – фальцетом ответил он. Сойдет и «Мопс». Смысл его по-невиански был так же коряв, как шутки Джоко.
– Достойное имя. Кем же ты хочешь быть, когда подрастешь?
– Героем, милорд! Как вы.
Хотелось мне порассказать ему о камушках на Дороге Славы. Ну, он их и сам найдет достаточно быстро, если когда-нибудь по ней отправится, и, может, не обратит внимания, может, повернет назад и выбросит это дурацкое занятие из головы. Я одобряюще покивал и заверил его, что в делах Героев для мужественного парня всегда найдется местечко наверху, что, мол, чем ниже начинаешь, тем больше Слава… так чтобы вкалывал крепко, учился изо всех сил и поджидал случая. Чтоб был настороже, но всегда отвечал незнакомым дамам; на его долю выпадут приключения. Потом я позволил ему коснуться своей сабли, но в руки взять не дал. Вива мус – МОЯ; я бы скорее поделился зубной щеткой.
Однажды, когда я был юн, меня представили какому-то конгрессмену. Он навешал мне той же самой отеческой лапши, которой я подражал теперь. Это как молитва – худого не будет, а хорошего, может, что и сделает; я обнаружил, что говорю это вполне искренне, как, без сомнения, и тот конгрессмен. Нет, какой-то вред, может, и выйдет, ибо молодец вполне может оказаться убитым на первой миле Дороги. Но это лучше, чем сидеть в старости у огонька, беззубо причмокивая и перебирая неиспользованные шансы и упущенных девчонок. Что, не так?
Я решил, что случай этот представляется Мопсу столь важным, что он должен быть как-то отмечен, поэтому я порылся в кошеле у пояса и нашел четверть доллара.
– А дальше-то как тебя зовут, Мопс?
– Просто Мопс, милорд. Из дома Лердки, само собой.
– Теперь у тебя будет три имени, ибо я вручаю тебе одно из своих.
У меня было одно ненужное; Оскар Гордон было мне вполне по душе. Не «Блеск»: я этого прозвища никогда не признавал. И не армейское мое прозвище; его я не написал бы и на стенке в туалете. А пожертвовать я решил кличкой «Спок». Я всегда подписывался «С. П. Гордон» вместо полного «Сирил Поль Гордон», и в школе мое имя из «Сирил Поль» превратилось в «Спок» из-за моей манеры преодолевать полосы препятствий – я никогда не бежал быстрее и не маневрировал больше того, чем требовали обстоятельства.